– Ты слышишь меня, мама? – прошептала она. – Ты видишь, что я здесь? Ты знаешь, с чем я пришла?
Ее слезы полились ручьями.
– В этом мире одно мне не изменило – твоя любовь. Пусть твоя любовь будет сильней твоей смерти. Не оставляй меня. Научи, что мне делать. Может быть, я делаю ошибку – и дети должны остаться со мною, как ты когда-то сказала: «Умрем все вместе». Или надо их отпустить – пусть идут и ищут… Скажи мне слово, дай знак, что ты слышишь. Хочу видеть, что-то тронуть родное, к чему-то доброму, теплому прикоснуться…
Она плакала горько, и ее слезы стекались в маленькие озерца, в углубления на неровной поверхности холмика, застывали на засохших рождественских хризантемах и маленьких камешках. Озерца постепенно сливались вместе, в одну лужицу.
Но не было слышно другого звука, только под ветром где-то дребезжали металлические листья венков и царапающим вздохом отвечали им стеклянные цветы.
– Ты видишь меня, мама? Ты слышишь? – повторяла она снова и снова, но уже не могла выговаривать слов, только слоги, заикаясь от дрожи, утомления, холода. – Почему ты так навсегда бесповоротно ушла? Почему я не вижу тебя даже во сне? Я засыпаю с мыслью, обращенной к тебе, но ни разу, ни разу ты мне не явилась. Как ты можешь меня оставить одну в таком горе?
Но ответа ей не было. Могила была безмолвна. Ей казалось, все в ней онемело, и она сама уже была душою так же мертва, как этот час, этот ветер и эта могила. Но пока она лежала так, застывая, что-то в душе ее двинулось и уже подымалось, какая-то крепкая сила – не радость, не тепло – нет, большая сила – спокойная покорность. Это была покорность веры: как будто облака расходились, как будто видимый мир раздвигался – и она созерцала тропинку, о какой Бабушка сказала когда-то. «Люби ее – это твоя дорога в рай».
– Да будет воля Твоя, – прошептала она подымаясь и вдруг увидела крест над собой. Она видела его много раз раньше, этот крест на Бабушкиной могиле, но поняла только сейчас. В сумерках – высокий и белый – он возвышался на фоне темнеющего неба, угасающего света, печальной и голой земли – один только чистый и белый – одна дорога, одна ноша, один путь – страдание за всех.
Она почувствовала, что это и есть ответ на все ее печали. Жить, как жила, идти, как шла, всех любя и все прощая, как Бабушка. Ее душа наполнилась спокойствием. Она поняла, что жизнь ее и пути разрешаются не ею самой, а выше. Она поклонилась кресту и пошла к выходу.
У стены кладбища стоял одинокий рикша. Он поджидал ее на ветру, стуча зубами, чтоб заработать свой грош. Экипаж рикши не является его собственностью. Богатые фирмы получили монополию и сдают экипажи. Начав работать, рикша живет в Тянцзине около 8 лет, в Шанхае – от 4 до 6 и умирает от чахотки. Мать подумала: «Если мир начинает распадаться только на две группы, все же лучше быть жертвой, чем палачом».
Между тем в ее отсутствие в доме № 11 имело место еще одно событие. Мисс Пинк нанесла второй визит Ирине Гордовой. Мисс Пинк изменила свой апостольский день и час, теперь это было: пятница, от 2 до 4.
Твердым шагом вошла она в дом и громко спросила: «Ирина Гордова?» Ирина услышала голос, и больше всего в жизни ей захотелось не видеть мисс Пинк. Она что-то сообразила и, постучав к Черновым, сказала, что леди-миссионер ожидает кого-то внизу. Профессор вмиг сбежал с лестницы. Он волновался. Он думал, что прибыл кто-то из его корреспондентов. Энергично схватил он руку мисс Пинк, сообщая, что чрезвычайно рад и благодарит за визит и внимание.
– Пора, пора начать действовать! Человечество идет быстрым шагом k самоистреблению. Зоология знает о подобных явлениях в мире низших животных…
И он пригласил ее в пустую столовую, усадил на стул, запер дверь. Затем он сел напротив – весь интерес и ожидание. Но мисс Пинк, несколько оглушенная его красноречием, не говорила ничего. Длилось странное молчание. Удивленный профессор произнес:
– Жду ваших слов, сударыня.
– Я пришла помочь павшей девушке. Профессор, никогда не думавший о женщинах
в такой терминологии, не понял.
– Какая девушка? Откуда она упала? Почему она упала? Что с нею случилось дальше? Но, впрочем, это частный случай. Поговорим о спасении мира вообще.
– Я пришла видеть девушку – блудницу.
– Но здесь вы не найдете ее. И затем, я принципиально возразил бы против этого термина. Вы не думаете, что, произнося его, вы ставите себя в положение фарисея?
– Я пришла видеть Ирину Гордову. Профессор изумился.
– Но если вы думаете о ней в подобных выражениях, я полагаю, вам лучше бы не встречаться. Это может оскорбить ее.
Одним из правил хорошего тона при посещении «трущоб» является терпение, если вдруг дурной запах, грязь или слово оскорбили посетителя. Мисс Пинк объяснила, что по программе ее общества эта часть города принадлежит – в моральном отношении – ей. Она должна поэтому видеть Ирину Гордову, и для блага этой последней.
– Простите, я не совсем понимаю, – спросил профессор. – Вы ей конкретно предлагаете какое-то «благо»? Вы ей? Что же это?
– Моральное руководство к моральному совершенству.
– Вы – ей? – переспросил удивленный профессор.
– Да, и ей и всем, кто в этом нуждается. Это есть не только цель моего визита сюда, это труд всей моей жизни.
Профессор соскочил со стула в порыве энтузиазма:
– Я счастлив встретить вас наконец, мисс Пинк! Моральное руководство для всех! Всю мою жизнь я ждал вас и мечтал встретить. Буду горд стать вашим слугой. Я и сам пытался было предлагать человечеству моральное руководство – но не имел успеха: чего-то недостает в моем методе. Никто не хочет за мной следовать. Научите меня. Как вы это делаете: ваш базис?
– Христианство, – кратко бросила мисс Пинк.
Профессор заволновался еще сильнее:
– Но идут ли за вами? Ведь не вы основали христианство и не сейчас. Все давно знают о нем. И Ирина Гордова знает, конечно. Так зачем вам беспокоить эту милую девушку? Поезжайте-ка лучше, например, в Москву! Ни для кого не секрет, что Политбюро несколько нуждается в моральном руководстве. Я им писал, но…
– Я требую сюда Ирину Гордову!
– Но позвольте, какое право вы на нее имеете? Возможно, она не желает вас видеть.
– Я уже была у нее.
– Не называли ли вы ее и тогда блудницей? Если да, уходите скорее, пока Гарри вас не увидел. Какое уж тут моральное руководство на христианском базисе, когда вы сами далеко не христианка. Вы вошли под ложным предлогом. У вас какие-то другие цели.
– Как вы смеете! – вскрикнула мисс Пинк.
– Но позвольте, позвольте, – старался объяснить профессор, – в вас нет двух основных качеств христианства: любви к ближнему и смирения. Вам нужны доказательства? Отлично. Идя сюда, как много нищих вы встретили и прошли мимо? Почему, например, вы не отдали вашего мехового жакета дрожащим от холода?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82