.. Был ли у них иной способ убедить нас в пагубности порабощения мягкокрылов для удовлетворения нашей естественной потребности строить хрустальные гнездовья?.. Но ведь мы вняли их убийственному аргументу, мы разгадали их смертоносную притчу. Неужели они еще продолжают нас убеждать и теперь сами порабощают твердокрылов?..
Айс ясно представил себе, как мягкокрылы застыли в темноте рудника, поджидая жертву, которая влетает, ничего не подозревая, и получает мощный удар клювом по голове (но это уже насмерть) или по спине между крыльев, что парализует ее... Картина показалась Айсу настолько убедительной, что сомнения почти покинули его. Почти...
Объяснив себе, как мягкокрылы могли это сделать, он не мог понять зачем? Ведь они достигли цели. Но знают ли об этом? Откуда им знать, что он запретил Стае месть?.. К тому же он и сам не уверен, что, подчинившись приказу, кто-нибудь не вынашивает идею мести в себе... Да и Стая его - не единственная на планете. Остатки ближайших объединились под его началом, а с дальними связь прервалась. Возможно, они по-прежнему продолжают пленять мягкокрылов, а те не видят разницы между стаями?.. Да... Значит, и мотивы могут существовать... От этого становилось еще тоскливей. Как остановить зло?.. Ведь если его догадка верна, и твердокрылы узнают об этом, то лавину мести - взаимной мести - невозможно будет остановить...
Айс посмотрел в сторону пещеры. Несколько фигур терпеливо чернело на камнях у входа. Твердокрылы молча наблюдали за тем, как Верховный Айяр кружит в вышине - они не смели тревожить его уединения. Так в Стае летал только он после того, как совершил Восхождение и вернулся, умудренный Великим Знанием. Конечно, другие пытались подражать ему, но у них ничего не получалось.
Только теперь Айс ощутил назойливое давление дождливой мороси и обнаружил, что потерял высоту и парит уже совсем рядом с пещерой. Он окончательно стряхнул с себя медитативное оцепенение и, войдя в вираж, стремительно пронесся мимо поджидающего его эскорта, который, мгновенно приняв зов, сорвался за ним следом.
* * *
Прошли те времена, когда твердокрылы с крутого виража бесстрашно влетали в черную пасть рудника. Тогда они чувствовали себя здесь хозяевами. Но после того, как двое попали в паутину, сотканную громадным пауком в темной зоне у входа, и чуть было не стали его жертвами, подобное лихачество было категорически запрещено.
Чудесное же спасение пойманных в тот раз отнесли на счет того, что твердокрылы показались пауку несъедобными.
Айс спланировал на камни у входа, надежно защищенные от нелетающих посетителей неприступной высотой отвесного склона. "Впрочем, - подумал вдруг Айс, - "посетители" вполне могут воспользоваться и подземными коммуникациями, по которым мы отправляем руду к подножию, и руслами подземных потоков..."
- Вы охраняете вход! - приказал он эскорту. - Двое здесь, двое внутри, но так, чтобы снаружи не было видно. Если мы не вернемся до сумерек, один сообщает Айяру Айту, остальные остаются на своих местах до его приказа. Еще: если появятся мягкокрылы, в бой не вступать! Приложить максимум усилий, чтобы остаться незамеченными. Меня предупредить одиночным вскриком!
И Айс осторожно вошел внутрь, приказав вестовому идти следом. Он взял из лежащей у входа кучи запасных факелов один и зажег его. Внимательно осмотрел все щели вокруг - ничего, сколько-нибудь вызывающего тревогу и подозрения. Айс двинулся вглубь рудника, пристально всматриваясь в своды и дно пещеры, надеясь обнаружить хоть какие-то следы борьбы...
* * *
Монотонно шипящий шум тишины давил на сознание ожиданием грядущей беды. Черно-красная цветограмма пещерного мрака, колеблемого отблесками чадящего факела, саднила памятью о беде уже случившейся.
"О, Мать-Создательница, - шептал про себя Айс, - я слишком ничтожен перед Тобой, чтобы задавать вопросы, ответы на которые недоступны моему сознанию, но я не могу не спросить Тебя: за что ты наказала мой род столь жестоко?"
Ответом ему был только вздох тишины, да чуть слышное пыхтение вестового за спиной.
- Как думаешь, друг мой, - вдруг обратился к спутнику Айс, - кто виноват в бедах Стаи?
Вестовой вздрогнул от неожиданности и, смущенный странной доверительностью обращения "друг мой" (какой он друг Верховному Айяру?!), не сразу нашелся с ответом. Как всегда, помогли Айяты.
- В твоих Айятах сказано: "И посмотрел я в зеркало своего Горя, и увидел в нем свою Радость..."
- Неужели? - искренне удивился Айс. - Значит, ты полагаешь, что в бедах твоего сына повинна его радость?
В глазах вестового полыхнуло пламя отчаяния. Или это был лишь блик от факела?..
- Это сказал ты... - глухо ответил вестовой, глядя в глаза Верховному Айяру.
- Сказал... Но ты-то как думаешь? Жизнь-то твоя, и сын твой...
- Больно бьешь, Верховный, - прохрипел вестовой. - Зачем?
- Чтобы услышать правду. Сейчас наше спасение только в ней. Но глупо думать, что вся она доступна мне. Каждому доступна лишь та ее часть, которую он выстрадал. Не мог же я выстрадать всю Правду! Тогда бы я был не твордокрыл, а бессмертный Айяр Айяров... Но почему-то таких не видно в нашем небе...
- Правды хочешь, Айяр?.. - поднял глаза вестовой, и красные сполохи вместе с осколками черных теней делали его лицо словно бы высеченным из красно-черного камня. - Так я думаю, что твой айят не врет. Если "моя радость" - это радость Стаи, то есть ее потребность... Мы не учим наших детей различать эти радости, и дети гибнут за радости Стаи, но виноваты ли они в своей слепоте?..
- Быть тебе Айяром, вестовой... Твое имя?
- Айян...
Айс вздрогнул.
- Так звали моего сына...
- Знаю.
- А как звали твоего?
- Айк.
Они помолчали.
- Ты прав, Айян, - прервал молчание Верховный Айяр. - Хотя многим в Стае твои слова не понравились бы... Да, для того, чтобы сохранить Стаю, надо научиться отказываться от тех радостей, из-за которых гибнут ее дети... Ради главной радости - жизни. Вроде бы все верно... Ты согласен?
- О, да!
- Но только куда нас приведет этот путь, друг мой?.. В мире, полном столкновений противоположных радостей... Жизненное пространство не бывает пустым. Если мы освободим какие-то его участки, отказавшись от некоторых радостей, то есть потребностей, их тут же займет кто-то другой... Мы покинули гнездовья и переселились в пещеры. Но стало ли нам здесь безопасней? Ведь мы, не спросив разрешения, заняли чье-то место... И так, отказываясь от своего жизненного пространства, которое состояло из наших естественных радостей и потому определяло сущность нашей жизни, в поисках спасения мы вторгаемся в чужое жизненное пространство и находим новые, неизвестные нам опасности, бороться с которыми мы еще не умеем. Мы теряем сущность жизни, перестаем быть собой, но что обретаем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63