Фильд, разумеется, понимал, что он не мог оставить этот цилиндр просто в платяном шкафу, не навлекая на себя подозрений Майклза. А потому Фильд достал из тайника цилиндр с документами и положил туда цилиндр без начинки. Это совершенно естественное предположение, которое просто не может не напрашиваться при сколько-нибудь внимательном взгляде на вещи. Обычный цилиндр Фильда мы с вами сейчас и препарировали.
– Я просто сойду с ума от всего этого! – возопил Кронин.
– Мы можем также смело исходить из допущения, – невозмутимо продолжал инспектор, – что Фильд, который необычайно осторожно обходился со своими головными уборами, был намерен по возвращении домой снова извлечь обычный цилиндр из тайника, а в тайник положить тот, в котором были спрятаны бумаги. Шляпу, которую вы только что изорвали в клочья, он, таким образом, положил бы в гардероб… Но продолжим, однако.
Инспектор оторвал кожаный ободок внутри второго цилиндра. На нем тоже красовался фирменный знак «Братьев Браун».
– Поглядите-ка! – воскликнул он.
Эллери и Кронин склонились над цилиндром и увидели, что на внутренней стороне кожаного ободка красными чернилами четко написано «Бенджамин Морган».
– Прошу вас не предавать это огласке, Тим, – сказал инспектор помощнику прокурора. – Никогда и никому не говорите, что вам известно о существовании документов, которые связывают с этим делом имя Бенджамина Моргана.
– Кем вы меня считаете, инспектор? – ругнулся Кронин. – Можете мне верить: я буду нем, как рыба.
– Тогда мы, значит, все выяснили раз и навсегда. Квин ощупал подкладку цилиндра. Послышался явственный шорох бумаги…
– Уже сейчас можно, наконец, сказать точно, почему убийца непременно должен был унести с собой цилиндр, в котором пришел в театр Фильд, – заметил Эллери. – Имя убийцы наверняка было написано на внутреннем кожаном ободке такими же несмываемыми чернилами. Убийца просто не мог оставить на месте преступления цилиндр, внутри которого написано его имя.
– Черт! Если бы мы сейчас держали в руках эту шляпу, мы бы уже знали, кто убийца, – с досадой сказал Кронин.
– Боюсь, Тим, что той шляпы нам уже не видать, – разочаровал его инспектор.
Он показал Эллери и Кронину аккуратные стежки, которыми подкладка цилиндра была зашита у нижнего края внутреннего кожаного ободка. Нитка без особого труда выдернулась. Инспектор засунул за подкладку пальцы и, не говоря ни слова, извлек оттуда небольшую пачку бумаг, перехваченную тонкой резинкой.
– Вот если бы я действительно был такой противный и нудный, как полагают некоторые здесь присутствующие, – задумчиво проговорил Эллери, – то я сейчас с полным основанием заявил бы: «А что я вам говорил?»
– Признаем, признаем, что ты утер нам нос, – довольно сказал инспектор. – Можешь не напоминать.
Он снял резинку, быстро пробежал бумаги глазами и с улыбкой удовлетворения сунул в нагрудный карман.
– Письма Моргана, – кратко пояснил он и взял в руки очередной цилиндр.
На внутренней стороне кожаного ободка было начертано «X». Инспектор нашел такие же стежки на подкладке и выдернул ниточку. Достал бумаги – связка была побольше – и бегло просмотрел их. Потом передал Кронину. У того дрожали руки, когда он брал бумаги.
– Вам повезло, Тим, – проговорил инспектор. – Человек, до которого вы мечтали добраться всю жизнь, мертв, но здесь вы найдете немало имен. Важных имен. Могу заранее поздравить вас с успехом.
Кронин схватил связку бумаг и, как пьяный, не веря глазам своим, стал разворачивать их одну за другой.
– Это они! Они! – воскликнул он. – Мне надо бежать, инспектор. Наконец-то я могу действовать! В конце концов, то, что вы найдете в четвертом цилиндре, меня уже не будет касаться. Я просто не нахожу слов, чтобы выразить всю свою благодарность вам и мистеру Квину. До скорого!
Он бросился к двери. Храп полицейского в прихожей прекратился. Дверь за Кронином с грохотом захлопнулась.
Эллери и инспектор переглянулись.
– Не знаю, куда заведет нас весь этот вновь найденный материал, – проворчал инспектор, отрывая кожаный ободок последнего цилиндра. – Искали-искали, рассуждали-рассуждали, а теперь все опять может перевернуться вверх дном. Ну что же…
Он вздохнул и поднес к свету оторванный ободок. На нем было написано: «Разн.».
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ, в которой все достигает мертвой точки
В полдень пятницы, когда инспектор Квин, Эллери и Тимоти Кронин еще были заняты обыском квартиры Фильда, сержант Велье в невеселом настроении прошел привычным маршрутом – вниз по Восемьдесят седьмой улице от Бродвея, – поднялся на крыльцо из песчаника и вошел в дом, где жили Квины. Ему открыл Джуна, который так и рассыпался в приглашениях заходить.
– Правда, инспектора нету дома, – ехидно добавил он.
На Джуне был огромный фартук. В воздухе витал приятный запах жаркого с луком.
– Ты у меня дождешься! Однажды я тебе всыплю по первое число! – проворчал Велье и достал из нагрудного кармана толстый запечатанный пакет. Протянув его Джуне, он сказал:
– Отдашь инспектору сразу же, как он вернется. А забудешь, так я сброшу тебя в Йст-Ривер.
– И чего вы этим добьетесь? – шепотом спросил Джуна, хотя кончики его губ заметно подрагивали. – Есть, сэр! – тут же добавил он громким голосом.
– Ну, вот и хорошо, – задумчиво сказал Белье, повернулся и вышел. Усмехающийся Джуна посмотрел ему вслед из окна.
Только в начале седьмого вечера, когда Квины вернулись усталые домой, бдительный взгляд инспектора сразу упал на конверт.
Он разорвал его и извлек несколько листочков, напечатанных на машинке в управлении криминальной полиции.
– Вот и прекрасно, – пробормотал он, снимая пальто. – Все собрано вместе.
Он упал в кресло и, даже не сняв шляпу, стал читать вслух донесения. Первое из них гласило:
Донесение об освобождении 28 сентября 192.., г.
Джон Казанелли, он же Пастор Джонни, он же Питер Доминик, был сегодня выпущен на свободу согласно полученному распоряжению.
Негласное расследование, касающееся соучастия Д. К, в разбойном нападении на фабрику «Бономо», производящую шелк (2 июня 192.., г.), не дало результата. Мы ищем «Динки» Морхауза, информатора полиции. В настоящее время найти его, чтобы получить нужную информацию, не представляется возможным.
Д. К, освобожден по распоряжению прокурора Сампсона.
Д. К, находится под наблюдением полиции и может быть доставлен в любой момент в случае необходимости.
Т. В.
Второе донесение, которое взял в руки инспектор, отложив с задумчивым видом первое, гласило:
Донесение об Уильяме Пьюзаке 28 сентября 192.., г.
Справки, наведенные об Уильяме Пьюзаке, дали следующее: тридцать два года, родился в Бруклине, штат Нью-Йорк, в семье иммигранта. Холост, но не одинок, три-четыре вечера в неделю встречается с женщинами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
– Я просто сойду с ума от всего этого! – возопил Кронин.
– Мы можем также смело исходить из допущения, – невозмутимо продолжал инспектор, – что Фильд, который необычайно осторожно обходился со своими головными уборами, был намерен по возвращении домой снова извлечь обычный цилиндр из тайника, а в тайник положить тот, в котором были спрятаны бумаги. Шляпу, которую вы только что изорвали в клочья, он, таким образом, положил бы в гардероб… Но продолжим, однако.
Инспектор оторвал кожаный ободок внутри второго цилиндра. На нем тоже красовался фирменный знак «Братьев Браун».
– Поглядите-ка! – воскликнул он.
Эллери и Кронин склонились над цилиндром и увидели, что на внутренней стороне кожаного ободка красными чернилами четко написано «Бенджамин Морган».
– Прошу вас не предавать это огласке, Тим, – сказал инспектор помощнику прокурора. – Никогда и никому не говорите, что вам известно о существовании документов, которые связывают с этим делом имя Бенджамина Моргана.
– Кем вы меня считаете, инспектор? – ругнулся Кронин. – Можете мне верить: я буду нем, как рыба.
– Тогда мы, значит, все выяснили раз и навсегда. Квин ощупал подкладку цилиндра. Послышался явственный шорох бумаги…
– Уже сейчас можно, наконец, сказать точно, почему убийца непременно должен был унести с собой цилиндр, в котором пришел в театр Фильд, – заметил Эллери. – Имя убийцы наверняка было написано на внутреннем кожаном ободке такими же несмываемыми чернилами. Убийца просто не мог оставить на месте преступления цилиндр, внутри которого написано его имя.
– Черт! Если бы мы сейчас держали в руках эту шляпу, мы бы уже знали, кто убийца, – с досадой сказал Кронин.
– Боюсь, Тим, что той шляпы нам уже не видать, – разочаровал его инспектор.
Он показал Эллери и Кронину аккуратные стежки, которыми подкладка цилиндра была зашита у нижнего края внутреннего кожаного ободка. Нитка без особого труда выдернулась. Инспектор засунул за подкладку пальцы и, не говоря ни слова, извлек оттуда небольшую пачку бумаг, перехваченную тонкой резинкой.
– Вот если бы я действительно был такой противный и нудный, как полагают некоторые здесь присутствующие, – задумчиво проговорил Эллери, – то я сейчас с полным основанием заявил бы: «А что я вам говорил?»
– Признаем, признаем, что ты утер нам нос, – довольно сказал инспектор. – Можешь не напоминать.
Он снял резинку, быстро пробежал бумаги глазами и с улыбкой удовлетворения сунул в нагрудный карман.
– Письма Моргана, – кратко пояснил он и взял в руки очередной цилиндр.
На внутренней стороне кожаного ободка было начертано «X». Инспектор нашел такие же стежки на подкладке и выдернул ниточку. Достал бумаги – связка была побольше – и бегло просмотрел их. Потом передал Кронину. У того дрожали руки, когда он брал бумаги.
– Вам повезло, Тим, – проговорил инспектор. – Человек, до которого вы мечтали добраться всю жизнь, мертв, но здесь вы найдете немало имен. Важных имен. Могу заранее поздравить вас с успехом.
Кронин схватил связку бумаг и, как пьяный, не веря глазам своим, стал разворачивать их одну за другой.
– Это они! Они! – воскликнул он. – Мне надо бежать, инспектор. Наконец-то я могу действовать! В конце концов, то, что вы найдете в четвертом цилиндре, меня уже не будет касаться. Я просто не нахожу слов, чтобы выразить всю свою благодарность вам и мистеру Квину. До скорого!
Он бросился к двери. Храп полицейского в прихожей прекратился. Дверь за Кронином с грохотом захлопнулась.
Эллери и инспектор переглянулись.
– Не знаю, куда заведет нас весь этот вновь найденный материал, – проворчал инспектор, отрывая кожаный ободок последнего цилиндра. – Искали-искали, рассуждали-рассуждали, а теперь все опять может перевернуться вверх дном. Ну что же…
Он вздохнул и поднес к свету оторванный ободок. На нем было написано: «Разн.».
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ, в которой все достигает мертвой точки
В полдень пятницы, когда инспектор Квин, Эллери и Тимоти Кронин еще были заняты обыском квартиры Фильда, сержант Велье в невеселом настроении прошел привычным маршрутом – вниз по Восемьдесят седьмой улице от Бродвея, – поднялся на крыльцо из песчаника и вошел в дом, где жили Квины. Ему открыл Джуна, который так и рассыпался в приглашениях заходить.
– Правда, инспектора нету дома, – ехидно добавил он.
На Джуне был огромный фартук. В воздухе витал приятный запах жаркого с луком.
– Ты у меня дождешься! Однажды я тебе всыплю по первое число! – проворчал Велье и достал из нагрудного кармана толстый запечатанный пакет. Протянув его Джуне, он сказал:
– Отдашь инспектору сразу же, как он вернется. А забудешь, так я сброшу тебя в Йст-Ривер.
– И чего вы этим добьетесь? – шепотом спросил Джуна, хотя кончики его губ заметно подрагивали. – Есть, сэр! – тут же добавил он громким голосом.
– Ну, вот и хорошо, – задумчиво сказал Белье, повернулся и вышел. Усмехающийся Джуна посмотрел ему вслед из окна.
Только в начале седьмого вечера, когда Квины вернулись усталые домой, бдительный взгляд инспектора сразу упал на конверт.
Он разорвал его и извлек несколько листочков, напечатанных на машинке в управлении криминальной полиции.
– Вот и прекрасно, – пробормотал он, снимая пальто. – Все собрано вместе.
Он упал в кресло и, даже не сняв шляпу, стал читать вслух донесения. Первое из них гласило:
Донесение об освобождении 28 сентября 192.., г.
Джон Казанелли, он же Пастор Джонни, он же Питер Доминик, был сегодня выпущен на свободу согласно полученному распоряжению.
Негласное расследование, касающееся соучастия Д. К, в разбойном нападении на фабрику «Бономо», производящую шелк (2 июня 192.., г.), не дало результата. Мы ищем «Динки» Морхауза, информатора полиции. В настоящее время найти его, чтобы получить нужную информацию, не представляется возможным.
Д. К, освобожден по распоряжению прокурора Сампсона.
Д. К, находится под наблюдением полиции и может быть доставлен в любой момент в случае необходимости.
Т. В.
Второе донесение, которое взял в руки инспектор, отложив с задумчивым видом первое, гласило:
Донесение об Уильяме Пьюзаке 28 сентября 192.., г.
Справки, наведенные об Уильяме Пьюзаке, дали следующее: тридцать два года, родился в Бруклине, штат Нью-Йорк, в семье иммигранта. Холост, но не одинок, три-четыре вечера в неделю встречается с женщинами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85