Как она его ненавидела! Если бы можно было придумать способ ударить его по голове, она бы, не раздумывая, это сделала.
Он вдруг посмотрел так, будто прочитал ее мысли, девушка отвела взгляд.
«Только не упади. Не упади».
– Не надо все усугублять. Обопрись на мое плечо, – приказал Джеймс. – Тебе будет только больно, если ты упадешь из-за того, что твоя гордость не позволяет тебе ко мне прикасаться.
С каменным лицом она положила руку ему на плечо, а потом натянуто улыбнулась, правда, улыбка была больше похожа на гримасу. Если она сейчас споткнется, от ее гордости не останется и следа, так что уж лучше опереться на его плечо.
Это плечо было самым твердым, самым мускулистым, какое она когда-либо видела или к которому прикасалась. Не то чтобы у нее был большой опыт в этом деле, но она не раз изображала такие плечи на своих картинах. Мускулы образовали тугой узел под рубашкой. Никаких подложенных подушечек, как того требовала мода.
Защелкнув ножные кандалы, он позволил ей опустить ногу на пол. От его прикосновения кожа начала гореть и покалывать. Она внутренне содрогнулась. Это был дьявол, и это был ад.
– Ходить можешь?
Бренна взглянула на цепи, которые образовали большую металлическую паутину. Протянула вперед руки, и вся конструкция издала тихий звон. Две пары цепей шли от наручников на запястьях. Еще одна пара цепей шла через кольцо на шее, так что она могла полностью вытянуть либо одну, либо другую руку, но не обе одновременно. Другая пара цепей соединяла наручные кандалы с металлическим кольцом на уровне ее пупка. Это кольцо также соединялось цепью с ошейником. Через него же проходили и цепи к кандалам на ногах, поэтому она могла поднять руки только в том случае, если ее ноги касались пола.
Когда до нее дошло, что она была полностью закована, сердце защемило.
Теперь она беспомощна. Шансов сбежать нет.
– Подойди к камину, пленница-жена, – сказал он и, взяв ее за плечи, повернул в сторону очага в другом конце комнаты.
Его слова прозвучали как приказ и болью отозвались в ее душе. Она обязательно найдет способ освободиться.
– Если ты не можешь ходить, я увеличу длину цепей. Она смерила его гневным взглядом:
– Вам безразлично, могу я ходить или нет, так что не разыгрывайте комедию и не пытайтесь казаться снисходительным.
Он взял ее за подбородок.
– Не тебе говорить мне, что мне безразлично, а что нет.
Вырвавшись из его пальцев, она повернулась и направилась к камину. Цепь тихо звенела, и было странно, что она не может полностью вытянуть ногу. Но двигаться не составляло труда, если только не пытаться спешить или бежать, У камина она обернулась и, уперев руки в бока, спросила:
– Вы удовлетворены?
– Очень хорошо. Теперь иди обратно.
Когда она подошла к нему, он с довольным видом кивнул. С каким удовольствием она обмотала бы эти цепи вокруг его шеи и задушила!
– Мне что, в этих цепях оставаться всю жизнь?
Он усмехнулся и провел пальцем по ее ключице с видом собственника.
– Да, если я так захочу.
Бренна прикусила язык, чтобы удержаться от едкого замечания. У нее руки чесались залепить ему такую же пощечину, как в церкви, но, пошевелив рукой, она поняла, что, даже если бы осмелилась это сделать, физической возможности у нее не было. Она не могла поднять руку так, чтобы дотянуться до его щеки.
– Мне остается лишь сожалеть, что вчера мне не отрубили голову.
– Мне тоже, – он привязал ключ от кандалов к кожаному ремешку на шее. – Вместо этого мы обречены быть вместе, пока смерть не разлучит нас.
Она смотрела на него и думала, что же он сделает дальше? Швырнет ее на кровать и заявит о своих супружеских правах? Все, что ему придется сделать, – это привязать цепи к столбикам кровати, и тогда он сможет делать с ней все, что захочет. Сопротивляться она не сможет. Боже, как это будет унизительно! Бренна дала себе слово, какое бы зло он против нее ни замыслил, она встретит его с достоинством.
– Если вы намерены меня изнасиловать, я не стану сопротивляться…
– Вот и хорошо.
– …но не воспринимайте это как согласие.
Он спустил ремешок с ключом под рубашку и внимательно на нее посмотрел, будто решая, что ему с ней делать.
– Мы отложим эту дискуссию до ночи. У нее внутри все сжалось.
Его взгляд остановился на лифе ее платья. Казалось, что он видит, что под ним. Когда он увидел пятна от краски и старые кружева, его губы слегка скривились.
Пусть. Как он смеет смотреть с презрением на ее одежду, если сам он всего лишь варвар?!
Монтгомери медленным движением обхватил ее за шею и наклонился так низко, что его дыхание защекотало ей ухо и она почувствовала его запах.
Какой-то странный жар разлился по всему ее телу. Точно так же, как это было в церкви во время брачной церемонии. Ей пришлось встряхнуться. Неужели она так долго жила взаперти в своей башне, лишенная человеческого внимания, что ее взволновало даже такое грубое животное, как он?
– Ты и вправду решила, что больше не будешь со мной воевать? – прошептал он.
– Нет… да… нет, – заикаясь, начала Бренна, но вовремя остановилась. Она ведет себя как дура.
Джеймс провел губами по ее уху, и ей опять стало жарко. Бренна начала отодвигаться от него, вспомнив, что будет сохранять достоинство и не станет вести бессмысленную борьбу. Она на минуту просто замерла, пока он проводил губами по мочке ее уха. Волоски на шее ниже затылка встали дыбом.
Предательское желание окатило ее. Еще ни один мужчина не проделывал с ней такое.
Она ожидала, что он задерет ей юбки и войдет в нее, сделает что-то такое, от чего она одним усилием воли сможет отключить свой мозг. Но то, что он делал, было таким интимным. Это были нежные, теплые поцелуи.
У нее застучали зубы.
Он резко отодвинулся. На его лице появилась улыбка, и она опять была поражена тем, как он красив. Бренна подняла руку и дотронулась до слегка влажного места на мочке, где только что были его губы. Водоворот гнева и смущения захлестнул ее.
– Вам не следовало это делать.
– Почему?
Она зарделась, но спряталась за свой гнев.
– Потому что я в цепях, как какое-нибудь животное.
– Но только так я могу ходить, есть и спать, не думая, из-за какого угла меня снова ударят кинжалом. Если не считать этих оков, мы можем попытаться вести себя как псе женатые пары.
– Да ведь я даже не могу двигаться!
Он пожал плечами.
– Оковы легкие и гладкие. Со временем ты привыкнешь и даже перестанешь их замечать.
– Перестану замечать?
– Я много езжу по свету и не раз видел женщин в таких путах.
Она была в шоке, но не позволила себе грубить.
– Вы видели в цепях леди?
– Нет, рабынь.
– Я не рабыня, сэр.
– Женщины учатся двигаться так, что цепи не мешают им выполнять свои обязанности, – продолжал он, не обращая внимания на то, что она сказала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68