От отчаяния Сюзетта не могла даже плакать. Она лежала на кровати, чувствуя, как улетучивается ее счастье. Разве можно радоваться жизни, зная, что ее счастье основано на страданиях другого? Неужели Господь на небесах допустит, чтобы она не заплатила за свое счастье? Вряд ли. Сюзетта, воспитанная на Библии, хорошо помнила эту книгу. Око за око. Так говорит Библия. Ее ждет расплата. Но какая? Что от нее потребуют?
Сюзетта повернулась на бок и обхватила руками живот, как бы пытаясь защитить его. Ей показалось, что она видит склонившегося над ней ангела Господня, и у нее возникло страшное предчувствие, что чудесная колыбель, которую почти закончил дядя Куртис, никогда не будет использована по назначению.
Неделю спустя Куртис Баярд умер. Каэтано, крепко сжав руку Сюзетты, стоял над свежим могильным холмиком. Глаза его были сухими. Сюзетта тихо всхлипывала, оплакивая славного человека, которого успела полюбить.
Когда они стояли под дождем и священник читал молитву над телом Куртиса, утверждая, что его душа вернется на его любимую Кафедральную гору, отряд вооруженных всадников приближался к уединенному убежищу в горах.
Остин Бранд мчался по раскаленной пустыне, и взгляд его не отрывался от горизонта. На юге вздымались голубовато-серые горы Чисос. Их очертания тонули в мареве раскаленной пустыни.
Эти горы были его целью. Долгое и трудное путешествие подходило к концу. К ночи он будет уже высоко. Там, среди красоты высокогорного леса, Остин найдет ее. Любимая жена ждет его. Прекрасная маленькая Сюзетта находится в этих горах, и когда он отыщет ее, она прижмется нежными прохладными губами к его сухим и потрескавшимся. От этого ласкового прикосновения исчезнет жара и усталость. Пройдет всего несколько часов, и они больше никогда не разлучатся.
Когда Сюзетта и Каэтано добрались до дома, дождь усилился. Они поужинали и отправились в свою спальню. Сюзетту мучили боли, хотя она и старалась это скрыть. Она была уверена, что утром ей станет лучше.
Они лежали в кровати и слушали, как дождь стучит в окно. Рядом со столиком горела маленькая лампа. Сюзетта спросила, можно ли оставить ее зажженной на ночь. Каэтано кивнул. Обняв Сюзетту за плечи, он тихо сказал:
— Завтра я повезу тебя домой на поезде.
— Нет, Каэтано. Тебе небезопасно путешествовать по железной дороге в Техасе. Кроме того, куда мы денем лошадей?
— Они поедут в специальном вагоне. В твоем положении нельзя ездить верхом.
Некоторое время они лежали молча. Шум дождя и завывания ветра становились все громче. — Люби меня, Каэтано, — прошептала она.
Он посмотрел на нее.
— Ты грустишь. Не надо, Сюзетта. Дядя Куртис был счастливым человеком. Он сам создал свое счастье.
Она кивнула, и глаза ее наполнились слезами. Каэтано расстегнул ее ночную сорочку, и его губы ласково коснулись губ Сюзетты, Когда Каэтано перекатился на нее, она вскрикнула. В эту ночь она любила его так, как будто это было в последний раз.
Едва луна скрылась и дождь прекратился, дверь спальни распахнулась. Каэтано спрыгнул с кровати и потянулся за револьвером, но в этот момент пуля ударила его в грудь. Сюзетта вскрикнула и бросилась к нему. На груди Каэтано расплылось яркое пятно крови, и револьвер выпал из его руки. Каэтано привалился к стене.
— Нет! — крикнула Сюзетта и закрыла его своим телом. — Нет!
Кровь Каэтано пропитывала ее сорочку, а с другого конца комнаты на Сюзетту смотрели полные ярости серые глаза Остина. Он еще не успел опустить ружье. Сюзетта в ужасе уставилась на него, не веря своим глазам. Внезапно страшная боль пронзила ее живот, и тьма поглотила Сюзетту.
Глава 37
Сюзетта услышала голоса и попыталась открыть глаза.
— Она приходит в себя, доктор. — Женский голос звучал совсем близко.
Сюзетта вынырнула из темноты. Яркий свет ослепил ее, и она снова прикрыла глаза.
— Уберите лампу, сестра, — произнес прямо над ней низкий мужской голос. Сильные руки коснулись ее лица и похлопали по щекам. — Очнитесь, миссис Бранд.
Сюзетта открыла глаза. Ей улыбался седеющий мужчина в белом халате. Он склонился к самому ее лицу и прижал ладонь к щеке. Сюзетта облизнула пересохшие губы и попыталась заговорить, но из пересохшего горла вырвался лишь тихий хриплый звук.
— Послушайте меня, миссис Бранд. — Мужчина в белом халате взял ее руки в свои. — Вы в больнице в Мерфисвиле, в графстве Пресидо. Я доктор Дэниел Флорес.
— Где…
— Ш-ш! Не утомляйтесь, миссис Бранд. Ваш муж ждет за дверью. Я знаю, какое ужасное испытание выпало на вашу долю, дорогая. Все закончилось, и скоро вы будете дома. — Доктор улыбнулся Сюзетте. — Прежде чем я впущу сюда вашего мужа, я хотел бы сообщить вам, что вы потеряли ребенка. Поскольку вас удерживали в плену несколько месяцев, я уверен, что это был ребенок преступника. Я не сообщу вашему мужу, что вы были беременны.
Сюзетта смотрела, как шевелятся губы доктора. Он улыбался так, как будто ей было приятно узнать, что она избавилась от бремени. Горячие слезы потекли по ее бледным щекам, и она сжала руки врача.
— Нет, — прошептала она, не в силах поверить ему. — Нет, этого не может быть!
— Да, моя милая, — заверил Сюзетту доктор, неправильно истолковав ее слова. — Господь милосерден. Зверь, который удерживал вас, мертв, и его ребенок тоже. Теперь никто не будет напоминать вам о нем.
Сюзетте хотелось кричать. Этот добродушный человек спокойно сообщал ей, что Каэтано и его ребенка нет в живых. Улыбаясь, он уверял, что Остин застрелил человека, которого она любила больше жизни, и что она, к счастью, лишилась ребенка Каэтано.
Сюзетта сквозь слезы смотрела на него и спрашивала себя; кто из них сошел с ума — он или она? Как может врач улыбаться тому, что человек убит, а еще не сформировавшаяся новая жизнь погибла? Это он безумен, а не она.
Сюзетта слабым движением освободила свою руку.
— Я хочу умереть. — Она попыталась приподнять голову, и ее голос зазвучал чуть громче. — Я хочу умереть, доктор! Помогите мне. Помогите мне умереть.
Она видела, как улыбка доктора сменилась озабоченным выражением.
— А теперь, миссис Бранд, не желаете ли вы…
— Я хочу умереть! — Она уже почти кричала. — Дайте мне умереть, ради Бога, дайте мне умереть! Каэтано! — закричала Сюзетта, и горячие слезы потекли по ее щекам. — Каэтано! Каэтано!
Она продолжала кричать, а удивленный доктор и прибежавшая на шум сестра пытались уложить ее.
Дверь распахнулась, и в палату вбежал Остин; его лицо было искажено болью и страданием. Сюзетта сквозь слезы увидела его и зарыдала еще громче.
— Нет, нет, — всхлипывала она, а Остин со слезами на глазах слушал указания врача, как унять обезумевшую жену.
— Сюзетта, милая моя, — рыдая, умолял Остин, — прошу тебя, успокойся.
Сюзетта смотрела в огромные серые глаза Остина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99