!
— Ах, Натали, Натали! Ты же умная и образованная женщина, как ты можешь принимать всерьез индейские суеверия!
И вот она лежала в объятиях спящего возлюбленного, изнемогая от страха за его жизнь, лихорадочно изыскивая способ удержать его от похода в Гранитный дворец. Пусть не навсегда, на несколько часов! В полдень двенадцатое полнолуние закончится, а с ним, быть может, потеряет силу и пророчество Тахомы.
Да, но ведь Эшлин не станет менее опасен, когда полдень минует, и не передумает брать золото! И зачем только потеплело! Лучше бы Маниту наслал на Скалистые горы еще один свирепый буран! Тогда даже снедаемый жадностью безумец не рискнул бы отправиться за золотом. Дом по самую крышу завалило бы снегом, они с Кейном нежились бы в нем, как в уютной берлоге, забыв про Эшлина, про весь внешний мир. Они любили бы друг друга снова и снова, они были бы счастливы…
Возможно, Кейн согласится пойти к шерифу и заявить о покушении на свою жизнь? Или…
Кейн шевельнулся. Еще не проснувшись, он нащупал округлость груди и накрыл ее ладонью.
— Бедняги!.. — пробормотал он.
— Кто?
— Все те, кто не влюблен.
— Милый!
Все тревоги сразу вылетели у Натали из головы. Она повернулась в объятиях Кейна и с нежностью заглянула ему в глаза.
— Ты хочешь сказать…
— Что люблю тебя! — Кейн поцеловал ее долгим поцелуем и лукаво усмехнулся. — Этого ты ждала?
— Да.
— Теперь ты довольна?
— Нет.
— То есть как это? Чего же еще ты хочешь?
— Чтобы ты повторил это сто раз. Нет, тысячу!
— Люблю тебя… люблю тебя… люблю тебя…
— Еще! Еще!
— Я люблю тебя, Натали Валланс!
Кейн засмеялся и поуютнее устроился рядом с Натали. Так они лежали долго. Ни тому ни другому не хотелось, чтобы эти драгоценные минуты кончились. Наконец, желая чем-то отблагодарить Кейна за признание, Натали предложила;
— Хочешь, я сварю кофе?
— Вот возьму и соглашусь, — поддразнил он. — Что будешь делать тогда?
— Возьму и сварю!
Натали высвободилась и встала рядом с ним на колени. Кейн воспользовался этим, чтобы усадить ее себе на бедра.
— Чего-нибудь еще изволите, мистер Ковингтон?
Кейн не ответил, не отрывая от нее взгляда. Перед ним было весьма волнующее зрелище. Кожа Натали разве что не светилась, белая и чистая, как горные снега, а рассыпанная по плечам рыжая грива подчеркивала эту белизну. Зеленые глаза сияли.
— Что вы так смотрите, подсудимый? — осведомилась Натали, сдвинув брови и принимая деловой вид, с которым обычно заседала в суде.
— Я только хотел заметить, ваша честь, что счастлив находиться под вашей юрисдикцией.
— Под моей юрисдикцией?! — Она ткнула его кулаком под ребра. — Ну, знаете ли, подсудимый! Я бы попросила вас не бросаться словами, иначе я приговорю вас к штрафу за неуважение к суду, а вы и без того в большом долгу перед обществом и лично перед окружным судьей. Мой вердикт таков…
— Как, без суда присяжных? — возмутился Кейн.
— Суд будет проходить за закрытыми дверями. В конце концов, это ведь гражданское дело, а не уголовное. — Она усмехнулась. — Хотя, если честно, для меня большой сюрприз, что цивилизованные люди и законопослушные граждане могут вытворять то, чем мы занимались сегодня ночью. Особенно если вспомнить, что один из нас — высший юридический чиновник.
— Ага! — обрадовался Кейн. — Это явное превышение власти! Воспользоваться слабостями подсудимого и склонить его к безнравственным действиям! Судья Валланс приговаривается к пяти шлепкам по заду!
Он с наслаждением шлепнул Натали по округлой ягодице.
— Я протестую! Судебное заседание прерывается. Дальнейшие выпады против судьи будут беспощадно пресекаться, и подсудимому придется покинуть… постель!
— Протест отклоняется.
Кейн опрокинул Натали на спину и зацеловал так, что у нее захватило дух.
— Это неслыханно! Подсудимый, вы обвиняетесь в обольщении молодой вдовы, кроткой как ягненок и простодушной как дитя. Беззастенчиво пользуясь своим исключительным шармом и низменными наклонностями, вы развратили эту невинную душу, принудили ее увлечься вами вплоть до полного пренебрежения условностями! Что, скажите на милость, ей теперь делать с пагубными страстями, которые вы в ней пробудили?
— Ваша честь, — непочтительно перебил ее Кейн, — скажите уж сразу, какое наказание ждет это исчадие ада?
— Ах, вас интересует наказание! Что ж, извольте! Именем закона, который я здесь представляю, обвиняемый Кейн Ковингтон приговаривается к пожизненному… браку. Брачный обет будет произнесен при первой же возможности и в дальнейшем должен строго соблюдаться.
— Вот как? — Кейн сразу стал серьезным, и Натали поняла, что игра окончена. — Ты в самом деле хочешь выйти за меня?
— Никогда и ничего я не хотела так сильно. — На глаза Натали навернулись слезы. Чтобы скрыть их, она склонилась к Кейну на плечо. — Скажи, ты женишься на мне? — Он не ответил, и, не поднимая глаз, она повторила: — Женишься?
— Боже милостивый! — произнес Кейн едва слышно, потом вдруг отстранил ее и сел в постели. — Пора вставать. Мне еще нужно кое о чем позаботиться.
— Нет-нет! — Натали вцепилась ему в плечи, стараясь удержать. — Ты никуда не пойдешь! Я тебя не пущу! Пойми, это опасно! Если я тебя потеряю, я просто… я просто…
— Знаешь, что самое опасное? Вот так лежать здесь и ждать, когда до Эшлина дойдет, что я все еще жив и что мы вместе.
Натали вздрогнула.
— Да, это правда… — прошептала она. — Я знаю, что делать! Укроемся у Тахомы; Я знаю дорогу к его пещере.
— Отличная идея, — мягко сказал Кейн. — Только поедем туда не мы оба, а ты одна. Ты ведь очень хотела повидаться со своим шаманом. Так вот, сейчас позавтракаем, и ты сразу же отправишься к нему.
— А ты?
— Я поеду куда собирался.
Натали рывком уселась на постели и обхватила Кейна за плечи, словно это могло удержать его и изменить то, что изменить было невозможно.
— Милый мой, милый! Ты не должен туда ехать! Мне страшно, Боже мой, мне так страшно! Эшлин… он не остановится ни перед чем!
— Ничего, я как-нибудь справлюсь с этим британцем.
— Не делай этого! — взмолилась Натали в последней попытке предотвратить неизбежное. — Эшлин может быть не один, а с Лезервудами! Ты погибнешь! Едем лучше в Клаудкасл и все расскажем шерифу. Он возьмет помощника, и тогда силы по крайней мере будут равны!
Кейн мягко, но решительно отвел ее руки и поднялся. Он взял с тумбочки лапу снежного барса и крепко завязал шнурок на шее. Только потом протянул Натали руку, чтобы помочь подняться. Нагие, каждый со своим амулетом на шее, они стояли в потоке солнечного света, глядя друг на друга словно в последний раз.
— Оттепель началась, — сказал Кейн, задумчиво трогая золотой диск на шее Натали. — Думаю, Блэкмор уже в пути. Если его не остановить, он так и будет тянуть руки и к золоту, и к тебе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
— Ах, Натали, Натали! Ты же умная и образованная женщина, как ты можешь принимать всерьез индейские суеверия!
И вот она лежала в объятиях спящего возлюбленного, изнемогая от страха за его жизнь, лихорадочно изыскивая способ удержать его от похода в Гранитный дворец. Пусть не навсегда, на несколько часов! В полдень двенадцатое полнолуние закончится, а с ним, быть может, потеряет силу и пророчество Тахомы.
Да, но ведь Эшлин не станет менее опасен, когда полдень минует, и не передумает брать золото! И зачем только потеплело! Лучше бы Маниту наслал на Скалистые горы еще один свирепый буран! Тогда даже снедаемый жадностью безумец не рискнул бы отправиться за золотом. Дом по самую крышу завалило бы снегом, они с Кейном нежились бы в нем, как в уютной берлоге, забыв про Эшлина, про весь внешний мир. Они любили бы друг друга снова и снова, они были бы счастливы…
Возможно, Кейн согласится пойти к шерифу и заявить о покушении на свою жизнь? Или…
Кейн шевельнулся. Еще не проснувшись, он нащупал округлость груди и накрыл ее ладонью.
— Бедняги!.. — пробормотал он.
— Кто?
— Все те, кто не влюблен.
— Милый!
Все тревоги сразу вылетели у Натали из головы. Она повернулась в объятиях Кейна и с нежностью заглянула ему в глаза.
— Ты хочешь сказать…
— Что люблю тебя! — Кейн поцеловал ее долгим поцелуем и лукаво усмехнулся. — Этого ты ждала?
— Да.
— Теперь ты довольна?
— Нет.
— То есть как это? Чего же еще ты хочешь?
— Чтобы ты повторил это сто раз. Нет, тысячу!
— Люблю тебя… люблю тебя… люблю тебя…
— Еще! Еще!
— Я люблю тебя, Натали Валланс!
Кейн засмеялся и поуютнее устроился рядом с Натали. Так они лежали долго. Ни тому ни другому не хотелось, чтобы эти драгоценные минуты кончились. Наконец, желая чем-то отблагодарить Кейна за признание, Натали предложила;
— Хочешь, я сварю кофе?
— Вот возьму и соглашусь, — поддразнил он. — Что будешь делать тогда?
— Возьму и сварю!
Натали высвободилась и встала рядом с ним на колени. Кейн воспользовался этим, чтобы усадить ее себе на бедра.
— Чего-нибудь еще изволите, мистер Ковингтон?
Кейн не ответил, не отрывая от нее взгляда. Перед ним было весьма волнующее зрелище. Кожа Натали разве что не светилась, белая и чистая, как горные снега, а рассыпанная по плечам рыжая грива подчеркивала эту белизну. Зеленые глаза сияли.
— Что вы так смотрите, подсудимый? — осведомилась Натали, сдвинув брови и принимая деловой вид, с которым обычно заседала в суде.
— Я только хотел заметить, ваша честь, что счастлив находиться под вашей юрисдикцией.
— Под моей юрисдикцией?! — Она ткнула его кулаком под ребра. — Ну, знаете ли, подсудимый! Я бы попросила вас не бросаться словами, иначе я приговорю вас к штрафу за неуважение к суду, а вы и без того в большом долгу перед обществом и лично перед окружным судьей. Мой вердикт таков…
— Как, без суда присяжных? — возмутился Кейн.
— Суд будет проходить за закрытыми дверями. В конце концов, это ведь гражданское дело, а не уголовное. — Она усмехнулась. — Хотя, если честно, для меня большой сюрприз, что цивилизованные люди и законопослушные граждане могут вытворять то, чем мы занимались сегодня ночью. Особенно если вспомнить, что один из нас — высший юридический чиновник.
— Ага! — обрадовался Кейн. — Это явное превышение власти! Воспользоваться слабостями подсудимого и склонить его к безнравственным действиям! Судья Валланс приговаривается к пяти шлепкам по заду!
Он с наслаждением шлепнул Натали по округлой ягодице.
— Я протестую! Судебное заседание прерывается. Дальнейшие выпады против судьи будут беспощадно пресекаться, и подсудимому придется покинуть… постель!
— Протест отклоняется.
Кейн опрокинул Натали на спину и зацеловал так, что у нее захватило дух.
— Это неслыханно! Подсудимый, вы обвиняетесь в обольщении молодой вдовы, кроткой как ягненок и простодушной как дитя. Беззастенчиво пользуясь своим исключительным шармом и низменными наклонностями, вы развратили эту невинную душу, принудили ее увлечься вами вплоть до полного пренебрежения условностями! Что, скажите на милость, ей теперь делать с пагубными страстями, которые вы в ней пробудили?
— Ваша честь, — непочтительно перебил ее Кейн, — скажите уж сразу, какое наказание ждет это исчадие ада?
— Ах, вас интересует наказание! Что ж, извольте! Именем закона, который я здесь представляю, обвиняемый Кейн Ковингтон приговаривается к пожизненному… браку. Брачный обет будет произнесен при первой же возможности и в дальнейшем должен строго соблюдаться.
— Вот как? — Кейн сразу стал серьезным, и Натали поняла, что игра окончена. — Ты в самом деле хочешь выйти за меня?
— Никогда и ничего я не хотела так сильно. — На глаза Натали навернулись слезы. Чтобы скрыть их, она склонилась к Кейну на плечо. — Скажи, ты женишься на мне? — Он не ответил, и, не поднимая глаз, она повторила: — Женишься?
— Боже милостивый! — произнес Кейн едва слышно, потом вдруг отстранил ее и сел в постели. — Пора вставать. Мне еще нужно кое о чем позаботиться.
— Нет-нет! — Натали вцепилась ему в плечи, стараясь удержать. — Ты никуда не пойдешь! Я тебя не пущу! Пойми, это опасно! Если я тебя потеряю, я просто… я просто…
— Знаешь, что самое опасное? Вот так лежать здесь и ждать, когда до Эшлина дойдет, что я все еще жив и что мы вместе.
Натали вздрогнула.
— Да, это правда… — прошептала она. — Я знаю, что делать! Укроемся у Тахомы; Я знаю дорогу к его пещере.
— Отличная идея, — мягко сказал Кейн. — Только поедем туда не мы оба, а ты одна. Ты ведь очень хотела повидаться со своим шаманом. Так вот, сейчас позавтракаем, и ты сразу же отправишься к нему.
— А ты?
— Я поеду куда собирался.
Натали рывком уселась на постели и обхватила Кейна за плечи, словно это могло удержать его и изменить то, что изменить было невозможно.
— Милый мой, милый! Ты не должен туда ехать! Мне страшно, Боже мой, мне так страшно! Эшлин… он не остановится ни перед чем!
— Ничего, я как-нибудь справлюсь с этим британцем.
— Не делай этого! — взмолилась Натали в последней попытке предотвратить неизбежное. — Эшлин может быть не один, а с Лезервудами! Ты погибнешь! Едем лучше в Клаудкасл и все расскажем шерифу. Он возьмет помощника, и тогда силы по крайней мере будут равны!
Кейн мягко, но решительно отвел ее руки и поднялся. Он взял с тумбочки лапу снежного барса и крепко завязал шнурок на шее. Только потом протянул Натали руку, чтобы помочь подняться. Нагие, каждый со своим амулетом на шее, они стояли в потоке солнечного света, глядя друг на друга словно в последний раз.
— Оттепель началась, — сказал Кейн, задумчиво трогая золотой диск на шее Натали. — Думаю, Блэкмор уже в пути. Если его не остановить, он так и будет тянуть руки и к золоту, и к тебе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95