Он развел руками, пожал плечами и, наконец, протянул руку, принимая приглашение.
— Ты, конечно, думаешь, что я ревную!
— Нет, — спокойно возразил Кейн. — Я думаю, тебе наплевать.
Изумленная его правотой, Натали не нашлась что сказать на это, а в следующий миг ее увлекли туда, где партнеры уже стояли друг против друга, начиная быстрый виргинский рил. Кейн, как и полагалось, поклонился Натали. Она присела в реверансе, попутно поймав взгляд и улыбку Эшлина.
Танец начался. Слишком стремительный, он не оставлял разгоряченной даме выбора, заставляя льнуть к кавалеру, чтобы хоть как-то удержать равновесие. Кейн кружил Натали так энергично, что порой ноги ее не касались пола. Они вместе проносились под аркой соединенных рук и снова неслись вперед, вперед по широкому кругу. Все пролетало мимо: лица, наряды, убранство зала — но это не мешало ей остро ощущать силу рук, которые влекли ее в танце, жар тела, тепло дыхания. К счастью, приходилось строго держать темп и согласовывать пируэты с танцевальными па других пар, что несколько отвлекало. Натали просто не пережила бы томного, завораживающего вальса.
Когда музыка умолкла, Натали тотчас высвободилась и сделала шаг назад. Лицо ее пылало, дыхание пресекалось, она тщетно подыскивала слова для безобидной реплики. Вокруг быстро пустело: танцоры, приятно опустошенные, спешили к столам с напитками.
Оркестр заиграл вальс. Натали начала отступать. Кейн не отставал. Она молча, с силой помотала головой в знак категорического отказа. Он как будто не заметил этого. Натали попробовала облечь отказ в слова, но ничего не вышло. Кейн продолжал подступать к ней. Она с мольбой прижала руки к груди. Он дерзко взял их в свои.
— Н-нет!.. — Это все, что ей удалось из себя выдавить.
— Да! — заявил Кейн и привлек Натали к себе в возмутительно интимном объятии вальса.
Музыка — чарующая, изумительная, опасная — набрала силу и заполнила зал. Рука на талии была горяча, пальцы слегка двигались, поглаживая ткань платья. Прикосновение отдавалось во всем теле, и томное оцепенение нарастало. Натали старалась все время смотреть в одну и ту же точку на смуглом горле над воротничком рубашки, но ощущала мужской взгляд на щеках, на губах, на груди. Нужно было разрушить чары, пока еще не поздно.
— Сделай одолжение, не прижимай меня так близко. Люди смотрят!
— Неужели?
— Пойдут сплетни…
— Подумаешь!
— Это огорчит Эшлина.
— Ничего, переживет.
— Ковингтон! Я знаю, тебе нет дела до того, что о тебе говорят, а для меня это важно.
— Почему?
— Потому что я здесь живу! Ты остался в Клаудкасле под влиянием минуты, долго ты здесь не задержишься…
— Как раз наоборот. Я намерен пустить здесь корни.
— Ах вот как? И на какие же средства ты собираешься существовать? Может быть, у тебя есть солидный банковский счет?
— Счет — дело наживное. Люди сплошь и рядом сколачивают себе состояния.
— Каким же образом ты намерен его сколотить?
— Надеюсь отыскать золото.
— Можно узнать, куда ты нацелился? Где собираешься мыть золото? На Бирюзовом озере? В ручье Сан-Мигель? В каньоне Эскаланте?
— Мыть золото? То есть перетряхивать тонны породы ради унции золотого песка? Ну нет, это не по мне! Для начала я обследую свою часть горы. Кто знает, не отыщется ли за облаками золотая жила…
— Ты спятил, Ковингтон! — процедила Натали, пытаясь не потерять самообладания. — На территории Клауд-Уэста золота нет и в помине!
— Предпочитаю убедиться в этом лично.
— Накануне зимы? С недостроенным домом?
— Я не спешу. Рано или поздно наступит весна.
— Ковингтон! Ты не отдаешь себе отчета…
— Меня зовут Кейн. Согласись, глупо придерживаться формальностей — все-таки у нас кое-что было.
— Ты опять за прежнее?!
— Я считаю, что наши отношения…
— Нет у нас никаких отношений!
— Разве? Это ты опять за прежнее, не я. Твердишь “не было этого, не было”, как нашалившая девчонка в наивной надежде, что это вернет ей потерянную невинность.
Натали попробовала вырваться, но добилась лишь того, что была прижата к Кейну еще теснее.
— Не делай из этого трагедии, — прошептал он ей на ухо. — Потворствовать своим слабостям не самый ужасный грех, зато самый сладкий. — Дыхание пошевелило завиток у ее виска. — Признайся в этом! Если вспомнить твои крики и стоны…
— Боже мой! Да я тебя просто ненавижу! — перебила Натали, дрожа от вспыхнувшей ярости.
Кейн оглядел ее с большим удовлетворением. Давая волю страстям, Натали Валланс превращалась в ослепительную красавицу. Между ними и в самом деле было много общего — он тоже разрывался между желанием и ненавистью. Поэтому он сказал без удивления, без досады:
— Знаю, милая. Отлично знаю.
Глава 16
Следующее утро выдалось сумрачным и унылым, сквозь свинцовые тучи лишь изредка проглядывало серое небо. Поднялся ветер и принес с собой ледяной холод. На высоте девяти с лишним тысяч футов тучи ползли брюхом по каменистой почве, цеплялись за скалы.
Непогода быстро набирала силу. Уже в полдень на исхлестанную ветром долину обрушился холодный дождь. Горы скрылись за тучами, тьма сгустилась, рассеиваемая лишь вспышками молний. От грома сотрясались даже солидные постройки на ранчо Клауд-Уэст.
Переменчивая натура Натали легко поддавалась влиянию погоды. В этот день настроение у нее было под стать ревущей буре, мысли непрестанно возвращались к Кейну Ковингтону. Само это имя засело в голове как заноза.
Натали был противен откровенный цинизм южанина, его снисходительные манеры, его заносчивость. Он настроился изводить ее, и, надо сказать, ему это прекрасно удавалось. Вспоминая его оскорбительные замечания, Натали вскипала от гнева и мерила шагами гостиную, проклиная тот день, когда Кейн Ковингтон встретился на ее пути.
Но хуже всего было то, что ярость незаметно переходила в желание и Натали ловила себя на горячих, непристойных мыслях. Ей вспоминался бал во время Дня Эльдорадо и вальс, который она танцевала с Кейном. Невольно думалось, что светские матроны, когда-то косо смотревшие на этот танец, были абсолютно правы. Он чересчур сближал, он маскировал вольности под танцевальные па и для многих женщин стал решающим шагом к падению. Даже сейчас ей легко было вообразить себе жар мужского тела, силу объятий (не менее греховных оттого, что они дозволены), вообразить даже то, чего не было: вкрадчивый голос над ухом, шепчущий: “Я хочу тебя, хочу тебя… и ты тоже меня хочешь!..” — легкие прикосновения губ, от которых мурашки бегут по коже и закипает кровь.
Неожиданный страх заставил сердце Натали болезненно сжаться.
Кейн сказал, что хочет обследовать свою часть горы. Гранитный дворец под угрозой! Золото под угрозой!
Расхаживая мимо окон, за которыми бушевала буря, Натали ощущала все большую уверенность в том, что ей самой, ни доверенному ей кладу никогда уже не быть в безопасности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
— Ты, конечно, думаешь, что я ревную!
— Нет, — спокойно возразил Кейн. — Я думаю, тебе наплевать.
Изумленная его правотой, Натали не нашлась что сказать на это, а в следующий миг ее увлекли туда, где партнеры уже стояли друг против друга, начиная быстрый виргинский рил. Кейн, как и полагалось, поклонился Натали. Она присела в реверансе, попутно поймав взгляд и улыбку Эшлина.
Танец начался. Слишком стремительный, он не оставлял разгоряченной даме выбора, заставляя льнуть к кавалеру, чтобы хоть как-то удержать равновесие. Кейн кружил Натали так энергично, что порой ноги ее не касались пола. Они вместе проносились под аркой соединенных рук и снова неслись вперед, вперед по широкому кругу. Все пролетало мимо: лица, наряды, убранство зала — но это не мешало ей остро ощущать силу рук, которые влекли ее в танце, жар тела, тепло дыхания. К счастью, приходилось строго держать темп и согласовывать пируэты с танцевальными па других пар, что несколько отвлекало. Натали просто не пережила бы томного, завораживающего вальса.
Когда музыка умолкла, Натали тотчас высвободилась и сделала шаг назад. Лицо ее пылало, дыхание пресекалось, она тщетно подыскивала слова для безобидной реплики. Вокруг быстро пустело: танцоры, приятно опустошенные, спешили к столам с напитками.
Оркестр заиграл вальс. Натали начала отступать. Кейн не отставал. Она молча, с силой помотала головой в знак категорического отказа. Он как будто не заметил этого. Натали попробовала облечь отказ в слова, но ничего не вышло. Кейн продолжал подступать к ней. Она с мольбой прижала руки к груди. Он дерзко взял их в свои.
— Н-нет!.. — Это все, что ей удалось из себя выдавить.
— Да! — заявил Кейн и привлек Натали к себе в возмутительно интимном объятии вальса.
Музыка — чарующая, изумительная, опасная — набрала силу и заполнила зал. Рука на талии была горяча, пальцы слегка двигались, поглаживая ткань платья. Прикосновение отдавалось во всем теле, и томное оцепенение нарастало. Натали старалась все время смотреть в одну и ту же точку на смуглом горле над воротничком рубашки, но ощущала мужской взгляд на щеках, на губах, на груди. Нужно было разрушить чары, пока еще не поздно.
— Сделай одолжение, не прижимай меня так близко. Люди смотрят!
— Неужели?
— Пойдут сплетни…
— Подумаешь!
— Это огорчит Эшлина.
— Ничего, переживет.
— Ковингтон! Я знаю, тебе нет дела до того, что о тебе говорят, а для меня это важно.
— Почему?
— Потому что я здесь живу! Ты остался в Клаудкасле под влиянием минуты, долго ты здесь не задержишься…
— Как раз наоборот. Я намерен пустить здесь корни.
— Ах вот как? И на какие же средства ты собираешься существовать? Может быть, у тебя есть солидный банковский счет?
— Счет — дело наживное. Люди сплошь и рядом сколачивают себе состояния.
— Каким же образом ты намерен его сколотить?
— Надеюсь отыскать золото.
— Можно узнать, куда ты нацелился? Где собираешься мыть золото? На Бирюзовом озере? В ручье Сан-Мигель? В каньоне Эскаланте?
— Мыть золото? То есть перетряхивать тонны породы ради унции золотого песка? Ну нет, это не по мне! Для начала я обследую свою часть горы. Кто знает, не отыщется ли за облаками золотая жила…
— Ты спятил, Ковингтон! — процедила Натали, пытаясь не потерять самообладания. — На территории Клауд-Уэста золота нет и в помине!
— Предпочитаю убедиться в этом лично.
— Накануне зимы? С недостроенным домом?
— Я не спешу. Рано или поздно наступит весна.
— Ковингтон! Ты не отдаешь себе отчета…
— Меня зовут Кейн. Согласись, глупо придерживаться формальностей — все-таки у нас кое-что было.
— Ты опять за прежнее?!
— Я считаю, что наши отношения…
— Нет у нас никаких отношений!
— Разве? Это ты опять за прежнее, не я. Твердишь “не было этого, не было”, как нашалившая девчонка в наивной надежде, что это вернет ей потерянную невинность.
Натали попробовала вырваться, но добилась лишь того, что была прижата к Кейну еще теснее.
— Не делай из этого трагедии, — прошептал он ей на ухо. — Потворствовать своим слабостям не самый ужасный грех, зато самый сладкий. — Дыхание пошевелило завиток у ее виска. — Признайся в этом! Если вспомнить твои крики и стоны…
— Боже мой! Да я тебя просто ненавижу! — перебила Натали, дрожа от вспыхнувшей ярости.
Кейн оглядел ее с большим удовлетворением. Давая волю страстям, Натали Валланс превращалась в ослепительную красавицу. Между ними и в самом деле было много общего — он тоже разрывался между желанием и ненавистью. Поэтому он сказал без удивления, без досады:
— Знаю, милая. Отлично знаю.
Глава 16
Следующее утро выдалось сумрачным и унылым, сквозь свинцовые тучи лишь изредка проглядывало серое небо. Поднялся ветер и принес с собой ледяной холод. На высоте девяти с лишним тысяч футов тучи ползли брюхом по каменистой почве, цеплялись за скалы.
Непогода быстро набирала силу. Уже в полдень на исхлестанную ветром долину обрушился холодный дождь. Горы скрылись за тучами, тьма сгустилась, рассеиваемая лишь вспышками молний. От грома сотрясались даже солидные постройки на ранчо Клауд-Уэст.
Переменчивая натура Натали легко поддавалась влиянию погоды. В этот день настроение у нее было под стать ревущей буре, мысли непрестанно возвращались к Кейну Ковингтону. Само это имя засело в голове как заноза.
Натали был противен откровенный цинизм южанина, его снисходительные манеры, его заносчивость. Он настроился изводить ее, и, надо сказать, ему это прекрасно удавалось. Вспоминая его оскорбительные замечания, Натали вскипала от гнева и мерила шагами гостиную, проклиная тот день, когда Кейн Ковингтон встретился на ее пути.
Но хуже всего было то, что ярость незаметно переходила в желание и Натали ловила себя на горячих, непристойных мыслях. Ей вспоминался бал во время Дня Эльдорадо и вальс, который она танцевала с Кейном. Невольно думалось, что светские матроны, когда-то косо смотревшие на этот танец, были абсолютно правы. Он чересчур сближал, он маскировал вольности под танцевальные па и для многих женщин стал решающим шагом к падению. Даже сейчас ей легко было вообразить себе жар мужского тела, силу объятий (не менее греховных оттого, что они дозволены), вообразить даже то, чего не было: вкрадчивый голос над ухом, шепчущий: “Я хочу тебя, хочу тебя… и ты тоже меня хочешь!..” — легкие прикосновения губ, от которых мурашки бегут по коже и закипает кровь.
Неожиданный страх заставил сердце Натали болезненно сжаться.
Кейн сказал, что хочет обследовать свою часть горы. Гранитный дворец под угрозой! Золото под угрозой!
Расхаживая мимо окон, за которыми бушевала буря, Натали ощущала все большую уверенность в том, что ей самой, ни доверенному ей кладу никогда уже не быть в безопасности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95