Через час Диана проснулась. Яркий лунный свет залил спальню. Она осторожно выскользнула из кровати; подошла к стеклянной стене и стала смотреть на бледную луну, уже начавшую спускаться.
Потом она прошлась по комнате. Увидя упавший со спинки стула черный кожаный жилет, в котором Стар ездил днем в Вирджиния-Сити, улыбнулась и подняла его.
Он принадлежал человеку, которого она любила, и Диана погладила мягкую, податливую кожу, прижала ее к щеке и глубоко вдохнула особый, мужской запах, пропитавший жилет. И удивленно моргнула, когда из внутреннего кармана выпал сложенный листок бумаги и мягко опустился на ковер.
Диана наклонилась и взяла листок. Она намеревалась положить его обратно в карман, но в ярком свете луны вдруг увидела, кому адресовано послание, написанное на нем. И кровь мгновенно застыла в ее венах.
Похолодевшей рукой Диана поднесла бумагу к глазам и начала читать:
«Сентябрь, 28, 1895.
Пауни Биллу.
211-е почтовое отделение.
Сан-Франциско, Калифорния.
Сопровождающий телеграмму денежный перевод закрепляет нашу сделку в том, что касается вашего предполагаемого приобретения шоу полковника Бака Бакхэннана «Дикий Запад»».
Недоуменно, недоверчиво прищурившись, Диана прочитала и перечитала краткий текст.
Наконец она аккуратно сложила желтый листок и засунула его обратно во внутренний карман черного жилета. Несколько долгих, мучительных мгновений Диана стояла, дрожа, в лунном свете, слишком ошеломленная, чтобы двинуться с места, слишком пораженная, чтобы думать…
А потом в ее памяти мгновенно вспыхнул тот инцидент, что произошел накануне днем в библиотеке Стара. Он писал что-то на желтом листе бумаги, точь-в-точь таком же, как тот, что выпал сейчас из кармана его жилета. И как странно он себя вел, как яростно бросился на нее, когда она подкралась к нему…
Диана вздрогнула.
Теперь она поняла, в чем была причина. И знала, зачем он вчера ездил в город. Изысканный ужин послужил лишь предлогом для поездки. А настоящим поводом была телеграмма старейшему врагу ее деда, Пауни Биллу!
Первым побуждением Дианы было тут же разбудить Стара, показать ему чертову телеграмму и потребовать немедленных объяснений.
Но Диана не сделала этого.
В объяснениях не было нужды. Вся горькая, разящая правда была перед глазами, на телеграфном бланке.
Диана почувствовала дурноту.
Эти четыре сказочных дня ровно ничего не значили для Стара. И его слова о вечной любви, его предложение выйти за него замуж были простым притворством. Все это было частью интриги, задуманной давно и тщательно. Стар был в сговоре с Пауни Биллом. Человек, утверждавший, что любит ее, просто-напросто использовал ее.
Потому что он мстил!
Месть была подлинной целью Стара. Его единственной целью. Он холодно рассчитал все, он нашел способ отомстить и умно реализовал его. Он отплатил им, ей и деду, он насладился возмездием…
Он очень точно все рассчитал, он заставил ее безнадежно влюбиться, а теперь ей придется провести всю оставшуюся жизнь без него, страдая…
А старый полковник будет страдать, потеряв свое любимое шоу. А с ним и волю к жизни.
Ноги Дианы ослабели, к горлу подступила тошнота… Она опустилась на колени, пытаясь понять, как же она могла оказаться такой дурой. Как она могла позволить себе поверить, что это жестокое, бессердечное существо и вправду любит ее?
Черт побери, да он же ее просто ненавидит!
Ненавидит так сильно, что сумел лишить ее гордости. Она обнажила, открыла перед ним не только тело, но и душу, до самой глубины. И он все у нее забрал. Все!
Лицо Дианы горело от стыда, когда она припоминала то, чем они занимались всего несколько часов назад на полу в библиотеке. Ее сердце болезненно сжалось. Слезы обожгли глаза. Ведь ее искусно и жестоко предали!
В ярости, с болью в сердце Диана наконец встала. Из одного лишь присущего ей упрямства она вернула себе утраченное самообладание и начала быстро, бесшумно одеваться. Она торопливо натянула черные джинсы и желтый пуловер, одновременно строя планы дальнейших действий.
Она должна сбежать. Сейчас же. Прежде, чем он проснется. Перед ее мысленным взором всплыли два длинных голубых железнодорожных билета, опущенных в серебряную вазу на столе в коридоре. Она заберет один и порвет второй. Потом выберется из дома, поднимется по склону и посмотрит, нет ли в конюшне Блэкстара.
Конь теперь хорошо ее знает. Она сумеет взнуздать и оседлать его. И помчится в Вирджиния-Сити; а коня задержит до рассвета. Потом она отпустит его, и он сам вернется домой. А Стар уже не сможет успеть к поезду, отходящему в Сан-Франциско в семь утра.
Сунув ноги в старые, рваные кожаные туфли, которые были на ней в ту ночь, когда Стар похитил ее из поезда, Диана еще раз проверила в уме свой план. Она была готова к побегу.
Диана была уверена, что, если ей удастся сесть в поезд и уехать, Стар уже не будет преследовать ее. Зачем ему это? Его месть свершилась. Он больше не нуждается в Диане.
Диана осторожно пересекла спальню. Выйдя в коридор, она сделала несколько торопливых шагов и остановилась.
Ее грудь пронзила боль, глаза ничего не видели от слез… Диана повернулась и снова вошла в просторную спальню. И направилась прямиком к темнокожему Стару, мирно спящему в лунном свете.
Зажав ладонью рот, чтобы заглушить рвущиеся из груди рыдания, Диана бросила последний долгий взгляд на свою любовь, на человека, в чьей постели ей не суждено было больше просыпаться.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Глава 45
Время бежало.
И если бы полковнику не удалось раздобыть весьма значительную сумму денег к маячившей впереди роковой дате — первому ноября, то все имущество шоу «Дикий Запад», на которое уже был наложен арест, перешло бы к человеку, скупившему все долговые обязательства полковника Бакхэннана: к Пауни Биллу.
И если не случится чуда, следующей весной труппа не отправится на гастроли…
Диана Бакхэннан не верила в чудеса. Она верила в борьбу, она хотела спасти шоу, попавшее в громадную финансовую дыру. Она отказывалась признать поражение, пока не испробованы все возможные пути и средства.
Итак, в очередное темное, дождливое октябрьское утро Диана проснулась в меблированных комнатах в Окленде. И не совсем еще очнувшись от сна, с болью вспомнила те золотые утренние часы, когда открывала глаза навстречу яркому солнцу Невады, нежась в крепких объятиях Стара.
Диана натянула тонкое одеяло до самого подбородка. И, стиснув зубы, приготовилась вынести еще один день нескончаемого одиночества и отчаяния. Четыре недели прошло с той минуты, как она оставила Стара. И с тех пор все ее дни, все ее ночи были наполнены болью, какой ей не доводилось испытывать никогда в жизни.
Каждое утро ее первой мыслью была мысль о Старе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96