– Венеция никогда не была более цивилизованной страной, чем в шестнадцатом веке, хотя в то время она вела непрерывные войны, – напомнил Алессандро. – Не хотите ли вы сказать, что кто-то должен был предупредить Тициана, Тинторетто, всех других, что им, дескать, не следует процветать, ибо в этом таится опасность?
Фоска не могла не восхищаться быстротой реакции мужа, прямотой его суждений и красноречием. Он не походил на других своих земляков, расслабленных годами самодовольства. Он больше напоминал венецианцев прошлого, которыми так восхищался, воинов, отважившихся захватить Грецию, Далмацию, всю Адриатику. Людей, которые способствовали развитию искусства и архитектуры, строили дворцы и соборы, ныне воспринимаемые как нечто само собой разумеющееся.
Туман предубежденности рассеялся, она смогла смотреть на Алессандро открытым и непредвзятым взглядом. За минувшие годы он изменился: стал более выдержанным, менее честолюбивым, более терпимым к слабостям других. Горе умудрило его, отцовство – смягчило, любовь – обуздала. Фоска теперь не могла представить, что нынешний Алессандро сознательно совратил бы ради своих политических целей невинную девушку. Да, теперь он заслуживал уважения и восхищения. И даже любви.
Друг Фоски Антонио заметил перемену, происшедшую в ней.
– Вы, моя дорогая, в последнее время рассеяны и мечтательны, – сказал он ей однажды, когда они сидели на южной террасе, наблюдая за молодежью, демонстрирующей свое искусство в гребле. – Вы сейчас напоминаете женщину, которая готовится стать матерью. Вы ничего от меня не скрываете?
– Мой милый, вы были бы первым, кто узнал бы о предстоящем материнстве, – сказала Фоска, прикрыв рукой глаза от солнечных лучей. – Вы же знаете, что от вас у меня тайн нет.
– Это неправда, – сказал он нудным тоном. – У вас новый поклонник. Новый любовник. В таких делах я никогда не ошибаюсь.
– Мой дорогой, неужели так легко прочесть мои мысли? – проворчала Фоска. – Итак, я похожа на влюбленную женщину?
– Если вы и не влюблены, то на грани того. Я уже раньше заметил признаки.
– Вы напоминаете мать Лоредана, – сказала, зевнув, Фоска. – Что, мой дорогой, это свидетельствует о вашем стремлении превратиться в пронырливую старуху? Вы бы лучше за собой следили, Антонио. Время идет. У вас стала пробиваться седина! Антонио, – Фоска наклонилась и взяла его за руку, – почему бы вам не жениться? Вы состоятельны и красивы, и я знаю с десяток девушек, которым доставила бы радость такая перспектива!
– Радоваться должны не девушки, а их родители, – назидательно заметил Антонио. – А мне не хотелось бы утруждать себя ухаживаниями за пожилыми людьми, добиваясь их благорасположения. Кроме того, я что-то не замечал, чтобы брак приносил кому-нибудь особое счастье. Мои женатые друзья могли бы быть и неженаты, ибо их мало волнуют супруги. – Он бросил на Фоску долгий изучающий взгляд. – Нет, что-то не так. Летнее солнце, должно быть, расплавило мои мозги.
Фоска посмотрела на него со странной улыбкой – загадочной и несколько самодовольной.
Недели пролетали одна за другой, казалось, времени для всех намечаемых увлекательных занятий, несмотря на долгие летние дни, не хватит. В конце сентября Лореданы традиционно давали костюмированный бал. На него приезжали гости из вилл, расположенных от обители Лореданов даже за сорок километров. Прием продолжался ночь, следующий день и захватывал еще одну ночь. Выпивались бочки вина, забивались десятки голов домашней птицы. Кухни работали день и ночь, чтобы прокормить визитеров.
Для нынешнего бала Фоска выбрала наряд испанской дамы – тесно облегающее фигуру платье, расходящееся от бедер многочисленными широкими оборками. Она вертелась перед зеркалом, помахивая черным кружевным веером. «Да, – подумала Фоска, – получается очень мило, весьма загадочно».
Ее голову украшал традиционный высокий гребень и черная кружевная мантилья. Прикрыв мантильей нижнюю часть лица, Фоска решала, сумеет ли она этой ночью проскользнуть в комнату Алессандро. Идея казалась соблазнительной, забавно было бы представить дело так, будто дама в маске попала неузнанной на бал.
По единодушному мнению, этот бал оказался самым лучшим из всех, что когда-либо давали Лореданы. Более проницательные и внимательные сплетники, вроде Карло, чичизбео донны Розальбы, отметили необычно хорошее настроение, в котором пребывал Алессандро, и тот факт, что он дважды станцевал с женой. Они вместе танцевали вальс, и, хотя в глазах многих этот танец считался скандальным, все согласились с тем, что чета Лореданов исполнила его весьма грациозно. Они были красивой парой. Как прискорбно, что их брак оказался несчастливым!
В полночь на северной террасе был сервирован ужин, а затем объявлена «охота за сокровищами». Для этого в центре лабиринта было запрятано нечто драгоценное. Первая пара, которая найдет эту вещь, получит право разделить ее между собой.
В числе последних вошедших в лабиринт оказались Фоска и Джакомо Сельво. Находившиеся за изгородью лабиринта слышали веселые выкрики уже заблудившихся участников соревнования.
– Не могу понять, – ворчал Джакомо, – как вы, вот уже тринадцать лет ежегодно блуждая по лабиринту, никак не можете запомнить путь к центру.
– Нет, я помню, – возразила Фоска. – Сейчас мы идем неправильной дорогой. Путь к центру вон там. – Она помахала одетой в перчатку рукой. – Идемте!
– Нет, нужно идти туда, – настаивал Джакомо. – Вы ведь без помощи гида не найдете дорогу даже на площадь Сан-Марко. Вы, по-видимому, не способны запоминать такие вещи.
– Я, безусловно, могу все это запомнить и смогу найти путь на площадь. В конце концов, вы идете или нет?
– Я пойду так, – твердо сказал Джакомо. – О, черт побери! – выругался он, когда шнурок его обшлага запутался в отростках самшита.
– А я – так! – столь же решительно сказала Фоска. – Найду приз и не разделю его с вами!
– Это нечестно. Ведь это ваш лабиринт!
Рассердившись друг на друга, они пошли в разные стороны, и Фоска оказалась в одиночестве посреди темной аллеи. На небе ярко светила полная луна. Правда, она еще поднялась недостаточно высоко и отбрасывала на пересекавшиеся тропинки длинные тени. И хотя кое-где были установлены фонари, место казалось призрачным и таинственным.
Джакомо издали громко осведомился, добралась ли она до центра, и Фоска, смеясь, призналась, что пока не удалось. Она решительно направилась по показавшейся ей подходящей тропинке и вдруг поняла, что она заканчивается тупиком.
Рядом с ней совершенно неожиданно, будто материализовавшись из теней, появился мужчина в маске и плаще.
– Ну вот и еще одна жертва! – весело воскликнула Фоска. – Каким путем, синьор, теперь пойдем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118