Ее дразнящий смех возбуждал в нем внутренний гнев. Ее язвительные замечания и ехидные намеки на его возраст и консерватизм раздували искры злости, которая разгоралась после того, как он расставался с Фоской. Он избегал ее, ибо когда бывал с ней, то терял самообладание. И вместе с тем он часто задумывался, чем она занимается, с кем проводит время.
Но до того момента, когда тренер пригвоздил его шпагой к стене, ему не приходило в голову, что он любит Фоску. Сверкнувшая сталь шпаги стала для него ударом молнии, рожденной Юпитером, ярчайшей вспышкой, высветившей все, что он чувствовал. Он понял, что инструктор сказал правду.
Купидон сыграл с ним злую шутку, отомстил. Алессандро Лоредан совершил непростительную глупость – влюбился в собственную жену.
Глава 3
ЕВРЕЙ
Огромные валы бушующего моря словно щепку швыряли большегрузное торговое судно. Оно так кренилось, что верхушки мачт чуть ли не касались воды. Волны окатывали палубы, и матросы привязывались к найтовым тумбам, чтобы не разбиться или не оказаться в море. В расположенных под палубами грузовых трюмах огромные бочки сорвались с удерживающих их канатов, и издаваемый ими непрерывный грохот смешивался с оглушающим шумом небес. Матросы, хорошо знающие нрав морской стихии, позже вспоминали, что им не приходилось попадать на Средиземном море в столь яростный шторм.
Капитан судна мертвой хваткой удерживал огромный штурвал и мужественно переносил бурю.
Несколькими часами позже, когда ветер утихомирился, капитан приказал снова поднять паруса и направился вниз, в свою каюту. Когда он приблизился к ней, то услышал громкие стоны и обрывки молитвы на идиш. Он вошел в каюту и увидел там небольшого, одетого в черное мужчину с бородкой, лежавшего на спине в луже рвоты. Несчастный вертелся, согнувшись в три погибели. При каждом раскачивании судна на все еще бурных волнах он корчился и жалобно стонал.
– О Бог – покровитель евреев, – бормотал он. – Я знаю, что я жалкий грешник, но никто не заслуживает подобного наказания!
Капитан рассмеялся.
– Ну, Малачи, разве я не говорил вам, что погода подозрительно хороша? Я боялся, что за весь рейс вы так и не узнаете, что такое настоящая буря. – Он опустился на колени рядом с крошечным человеком и нежно приподнял его за плечи. – Вам, старина, нужно помойное ведро?
– Ведро?.. Ведро?.. – пропищал Малачи. – Зачем мне ваше ведро? У меня в животе уже ничего не осталось, даже внутренностей. Я все отрыгнул в море. Теперь я пустая раковина. От человека осталась лишь оболочка.
Большой мужчина безжалостно рассмеялся.
– Заклинаю вас, Рафаэлло, уходите. Если вы не можете посочувствовать умирающему…
– Вы не умираете, Малачи. Просто хотите, чтобы вам посочувствовали. Я пришлю к вам боя с какой-нибудь едой.
– Едой? А как я стану есть, коль у меня нет желудка? Умоляю вас, Рафаэлло, дайте мне спокойно умереть. Когда увидите мою жену, передайте ей, что я ее люблю, да и своих малышей тоже. Присмотрите за ней. Надеюсь, что после этой поездки у меня все-таки кое-что останется…
– Я проверил трюм. Немного черной патоки разлилось – раскололись бочки, – но с остальным все в порядке.
– Это хорошо, – проворчал Малачи. – Теперь я могу спокойно умереть, зная, что о моей семье позаботятся… Забавно… Оказывается, смерть совсем не ужасна. Как я всегда и думал, она приносит облегчение. Как хорошо, когда познаешь еще одну, последнюю истину.
– Оставьте ваши философствования до берега, – посоветовал Раф. Он просунул руки под плечи и колени Малачи, легко приподнял его и уложил на койку, прикрыв одеялом. – Думаю, вы, Малачи, выживете. Буря окончилась, и море уже спокойное.
– Спокойное? Взгляните на фонарь наверху. Он раскачивается так, что бьется о потолок. Все в каюте движется и вертится. Когда койка наклоняется, то мне кажется, она вот-вот разобьется о противоположную стену комнаты. И вы это называете спокойным морем?!
– Не думайте об этом, – посоветовал Раф. – Думайте о том, что возвращаетесь домой. Теперь можете хвастаться перед девочками, вы – настоящий герой.
– Герой? – пропищал Малачи. – Я не герой. Я жертва, обыкновенный человек, купец. Если человек должен плавать на корабле, то пусть Бог снабдит его крыльями и чешуей. Человек – сухопутное животное. Двуногое. Он обитает в городах – вместе с другими людьми.
– Конечно, конечно. В убогих комнатах без вентиляции, прислушиваясь к звукам, которые издают, занимаясь любовью, другие, вдыхая чад от приготовляемой соседями пищи и воздух, которым они дышат. Нет, Малачи, вам от жизни нужно слишком мало. Человеку не пристало жить, как нам, в загаженных гетто, в которых христиане не стали бы держать даже свиней. Куда лучше иметь грациозный палаццо, возведенный на обширном открытом участке земли, и несколько апельсиновых и оливковых деревьев. Однако я еврей, а потому не вправе рассчитывать на такое жилье. И поэтому дайте мне высокий корабль с открытыми палубами, а к тому же столько свежего воздуха и солнца, сколько я захочу.
– Ваши разговоры, Рафаэлло, о затхлом воздухе и вонючей пище отнюдь не улучшили мое состояние. Сжальтесь, прошу вас, над своим старым другом. Вы – моряк, храбрый человек. А я – всего лишь бедный ученый…
Их беседу прервал матрос.
– Господин, слева по борту судно! Венецианский военный корабль. Точнее, то, что от него осталось.
Раф Леопарди вышел и стал рассматривать судно в подзорную трубу. Оно сильно накренилось. На нем не хватало одной мачты и, как полагал капитан, имелось серьезное повреждение на правой стороне носовой части – как раз над ватерлинией. Он отдал приказ матросам подвести свой корабль «Мага» к потерпевшему бедствие судну и спустить на воду небольшую шлюпку. Абордажную команду возглавил он сам.
Корабль умирал. Недавно он был в бою. Не были даже закрыты некоторые орудийные порты. Едкий запах исходил от пропитанной дымом и кровью палубы. Если бы не сбивший пламя шторм, «Серениссима», безусловно, сгорела бы. Не смытые за борт убитые или захлебнувшиеся моряки лежали на нижних палубах. Высадившиеся с шлюпки матросы обнаружили внизу несколько выживших человек команды, в том числе адмирала Анджело Сагредо, командующего венецианским флотом.
Они закрепили буксирный трос, а спасшихся моряков переправили на борт «Маги». Большая их часть страдала от охлаждения и истощения. Когда Сагредо пришел в себя, он рассказал Рафу, что его корабль дал бой пиратам, которых отогнал шторм.
– Два моих корабля пошли на дно со всеми матросами, – печально сказал адмирал. – Остатки флота. Два года назад сенат отправил нас в море с заданием очистить его от пиратов. Мы просили подкрепления, больше боеприпасов, кораблей и моряков. Но новый комиссар Лоредан нам в этом отказал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
Но до того момента, когда тренер пригвоздил его шпагой к стене, ему не приходило в голову, что он любит Фоску. Сверкнувшая сталь шпаги стала для него ударом молнии, рожденной Юпитером, ярчайшей вспышкой, высветившей все, что он чувствовал. Он понял, что инструктор сказал правду.
Купидон сыграл с ним злую шутку, отомстил. Алессандро Лоредан совершил непростительную глупость – влюбился в собственную жену.
Глава 3
ЕВРЕЙ
Огромные валы бушующего моря словно щепку швыряли большегрузное торговое судно. Оно так кренилось, что верхушки мачт чуть ли не касались воды. Волны окатывали палубы, и матросы привязывались к найтовым тумбам, чтобы не разбиться или не оказаться в море. В расположенных под палубами грузовых трюмах огромные бочки сорвались с удерживающих их канатов, и издаваемый ими непрерывный грохот смешивался с оглушающим шумом небес. Матросы, хорошо знающие нрав морской стихии, позже вспоминали, что им не приходилось попадать на Средиземном море в столь яростный шторм.
Капитан судна мертвой хваткой удерживал огромный штурвал и мужественно переносил бурю.
Несколькими часами позже, когда ветер утихомирился, капитан приказал снова поднять паруса и направился вниз, в свою каюту. Когда он приблизился к ней, то услышал громкие стоны и обрывки молитвы на идиш. Он вошел в каюту и увидел там небольшого, одетого в черное мужчину с бородкой, лежавшего на спине в луже рвоты. Несчастный вертелся, согнувшись в три погибели. При каждом раскачивании судна на все еще бурных волнах он корчился и жалобно стонал.
– О Бог – покровитель евреев, – бормотал он. – Я знаю, что я жалкий грешник, но никто не заслуживает подобного наказания!
Капитан рассмеялся.
– Ну, Малачи, разве я не говорил вам, что погода подозрительно хороша? Я боялся, что за весь рейс вы так и не узнаете, что такое настоящая буря. – Он опустился на колени рядом с крошечным человеком и нежно приподнял его за плечи. – Вам, старина, нужно помойное ведро?
– Ведро?.. Ведро?.. – пропищал Малачи. – Зачем мне ваше ведро? У меня в животе уже ничего не осталось, даже внутренностей. Я все отрыгнул в море. Теперь я пустая раковина. От человека осталась лишь оболочка.
Большой мужчина безжалостно рассмеялся.
– Заклинаю вас, Рафаэлло, уходите. Если вы не можете посочувствовать умирающему…
– Вы не умираете, Малачи. Просто хотите, чтобы вам посочувствовали. Я пришлю к вам боя с какой-нибудь едой.
– Едой? А как я стану есть, коль у меня нет желудка? Умоляю вас, Рафаэлло, дайте мне спокойно умереть. Когда увидите мою жену, передайте ей, что я ее люблю, да и своих малышей тоже. Присмотрите за ней. Надеюсь, что после этой поездки у меня все-таки кое-что останется…
– Я проверил трюм. Немного черной патоки разлилось – раскололись бочки, – но с остальным все в порядке.
– Это хорошо, – проворчал Малачи. – Теперь я могу спокойно умереть, зная, что о моей семье позаботятся… Забавно… Оказывается, смерть совсем не ужасна. Как я всегда и думал, она приносит облегчение. Как хорошо, когда познаешь еще одну, последнюю истину.
– Оставьте ваши философствования до берега, – посоветовал Раф. Он просунул руки под плечи и колени Малачи, легко приподнял его и уложил на койку, прикрыв одеялом. – Думаю, вы, Малачи, выживете. Буря окончилась, и море уже спокойное.
– Спокойное? Взгляните на фонарь наверху. Он раскачивается так, что бьется о потолок. Все в каюте движется и вертится. Когда койка наклоняется, то мне кажется, она вот-вот разобьется о противоположную стену комнаты. И вы это называете спокойным морем?!
– Не думайте об этом, – посоветовал Раф. – Думайте о том, что возвращаетесь домой. Теперь можете хвастаться перед девочками, вы – настоящий герой.
– Герой? – пропищал Малачи. – Я не герой. Я жертва, обыкновенный человек, купец. Если человек должен плавать на корабле, то пусть Бог снабдит его крыльями и чешуей. Человек – сухопутное животное. Двуногое. Он обитает в городах – вместе с другими людьми.
– Конечно, конечно. В убогих комнатах без вентиляции, прислушиваясь к звукам, которые издают, занимаясь любовью, другие, вдыхая чад от приготовляемой соседями пищи и воздух, которым они дышат. Нет, Малачи, вам от жизни нужно слишком мало. Человеку не пристало жить, как нам, в загаженных гетто, в которых христиане не стали бы держать даже свиней. Куда лучше иметь грациозный палаццо, возведенный на обширном открытом участке земли, и несколько апельсиновых и оливковых деревьев. Однако я еврей, а потому не вправе рассчитывать на такое жилье. И поэтому дайте мне высокий корабль с открытыми палубами, а к тому же столько свежего воздуха и солнца, сколько я захочу.
– Ваши разговоры, Рафаэлло, о затхлом воздухе и вонючей пище отнюдь не улучшили мое состояние. Сжальтесь, прошу вас, над своим старым другом. Вы – моряк, храбрый человек. А я – всего лишь бедный ученый…
Их беседу прервал матрос.
– Господин, слева по борту судно! Венецианский военный корабль. Точнее, то, что от него осталось.
Раф Леопарди вышел и стал рассматривать судно в подзорную трубу. Оно сильно накренилось. На нем не хватало одной мачты и, как полагал капитан, имелось серьезное повреждение на правой стороне носовой части – как раз над ватерлинией. Он отдал приказ матросам подвести свой корабль «Мага» к потерпевшему бедствие судну и спустить на воду небольшую шлюпку. Абордажную команду возглавил он сам.
Корабль умирал. Недавно он был в бою. Не были даже закрыты некоторые орудийные порты. Едкий запах исходил от пропитанной дымом и кровью палубы. Если бы не сбивший пламя шторм, «Серениссима», безусловно, сгорела бы. Не смытые за борт убитые или захлебнувшиеся моряки лежали на нижних палубах. Высадившиеся с шлюпки матросы обнаружили внизу несколько выживших человек команды, в том числе адмирала Анджело Сагредо, командующего венецианским флотом.
Они закрепили буксирный трос, а спасшихся моряков переправили на борт «Маги». Большая их часть страдала от охлаждения и истощения. Когда Сагредо пришел в себя, он рассказал Рафу, что его корабль дал бой пиратам, которых отогнал шторм.
– Два моих корабля пошли на дно со всеми матросами, – печально сказал адмирал. – Остатки флота. Два года назад сенат отправил нас в море с заданием очистить его от пиратов. Мы просили подкрепления, больше боеприпасов, кораблей и моряков. Но новый комиссар Лоредан нам в этом отказал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118