Элизабет снова напомнила себе об этом и с радостной улыбкой взяла Моргана под руку.
— Не хочешь ли позавтракать вместе со мной?
— Не могу. Я должен был быть на верфях уже час назад.
Элизабет с трудом удержалась, чтобы не убрать руку, Морган смотрел на нее так, будто ее прикосновение было для него оскорбительным.
— Хорошо, — уступила она. — Тогда, может быть, ты со мной пообедаешь?
— Между прочим, я пригласил на обед Вильсона Рида, Джастина Пауэлла и Джеймса Брубейкера, нам надо обсудить кое-какие вопросы в связи с нашим соглашением. Возможно, тебе будет скучно, но ты, конечно, можешь к нам присоединиться.
Элизабет закусила губу: его банкир, адвокат и Джеймс Брубейкер. Она поморщилась, вспомнив вечер, когда все трое приходили к ним на ужин. Морган ее ревновал, а она осыпала его упреками. Он сомневался в ее нравственности, а она вспылила и напомнила ему о той женщине, что была его любовницей.
И все же Элизабет считала своей обязанностью помогать Моргану в его делах. Она также напомнила себе, что они уже давно не обедали вместе, с того самого дня, как ранили Натаниеля; рана на плече мешала ему двигаться, поэтому Элизабет старалась присутствовать при каждой трапезе. К тому же слова Стивена не выходили у нее из головы. «Возможно, Морган чувствует себя заброшенным». Если она откажется, не подумает ли Морган, что его жена отдает предпочтение Натаниелю? Вот уж чего она совсем не хотела. Элизабет посмотрела в глаза Моргану.
— Так ты не против? Он пожал плечами.
— Мне все равно.
Не слишком любезное приглашение, но Элизабет утаила обиду.
— Тогда я обязательно буду.
По мере приближения вечера в душе Элизабет постепенно крепла надежда. Может быть, совместный обед растопит лед между ними. Когда гости уйдут, они побудут вдвоем в гостиной, и возродится хотя бы частица той прежней гармонии. Она попросит проводить ее до спальни, и если все пойдет, как задумано, она без слов возьмет его за руку и насильно втащит к себе. А там уж ночь подскажет им путь.
«Как я этого хочу, — грустно призналась себе Элизабет. — Безумно хочу». Она жаждала не только удовольствия, которое получала в его объятиях, но и молчаливого понимания, возникавшего после любовных ласк. Как она хотела, чтобы он до боли прижал ее к своей груди. Как она мечтала проснуться утром под надежной защитой его рук.
Морган не прикасался к ней даже случайно после той ужасной ссоры из-за Натаниеля. Неужели он навсегда изгнал ее из своей души и сердца? Нет, не может быть! Она не поддастся отчаянию. Все переменится, уверяла она себя. Все переменится уже сегодня вечером.
В ожидании гостей Элизабет особенно позаботилась о своем туалете. Воздушное розовое платье подчеркивало молочную белизну ее плеч и рук, высокая прическа открывала гибкую длинную шею. Элизабет только что растерла капельку духов между ключицами, когда раздался стук в дверь.
— Войдите, — крикнула она, надеясь, что голос не выдает ее нетерпения.
Морган вошел в комнату; сегодня он был еще красивее, чем обычно. Свежий запах одеколона распространился по комнате; его блестящие темные волосы были еще влажными после ванны.
Элизабет встала со стула перед туалетным столиком. Сердце замерло у нее в груди, когда он окинул ее взглядом с головы до ног.
— Ты, как всегда, удивительно хороша. Элизабет покраснела от удовольствия.
— Но чего-то не хватает. — Он в раздумье нахмурился. — К этому платью очень подойдет жемчуг.
Улыбка застыла на ее лице.
— Я подожду, пока ты его наденешь. Выдавая себя, Элизабет рукой прикрыла горло.
Она не знала, что сказать, да и какое она могла найти оправдание? «Прости меня, Морган, но Натаниель украл ожерелье, которое ты мне подарил в день нашей свадьбы»?
Элизабет сжалась от страха. Морган никогда не поймет и никогда не простит такое преступление. У нее загорелись щеки.. Она и не догадывалась, что по ее выразительному лицу все читалось, как по книге.
Морган кивнул на большую лаковую шкатулку, которая, как обычно, стояла на комоде.
— Достань ожерелье, я помогу тебе его надеть. Его спокойный голос громом отдался в ее ушах.
Широко открыв глаза, она в испуге смотрела на Моргана.
— Элизабет!
— Я… я не могу, — запинаясь пробормотала она. Морган пристально смотрел на нее.
— Почему? Разве ожерелья нет в шкатулке?
— Нет.
Ее голос упал до шепота. Словно зачарованная, Элизабет не могла оторвать взгляда от его лица. Оно было ужасно. «Ему все известно, — подумала она в тоске. — От него ничего не скроешь».
— Ты надевала его на прошлой неделе. Где же оно? Это была настоящая угроза.
— Я не знаю!
Тут она по крайней мере не лгала.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что ты его потеряла?
— Да. Да!
Она ухватилась за спасительную ложь. Ей оставалось только убедить его…
— Ты лжешь, — сказал он твердо. — Я могу отличить ложь от правды. У меня по этой части большой опыт.
Слезы были готовы хлынуть из ее глаз.
— Хорошо, я тебе все расскажу, — воскликнула она. — Помнишь тот вечер, когда Натаниель пришел ко мне за деньгами? Я не знала, что делать, и отдала ему ожерелье…
— Но ты говорила, что отдала ему деньги на домашние расходы.
Гневная складка прорезала лоб Моргана.
— Да.
— Ты отдала ему и деньги, и жемчуг? — спросил он тихим от гнева голосом.
Элизабет по-прежнему смотрела ему прямо в лицо. Она кивнула.
— Ты должна была обратиться ко мне, Элизабет. Если Натаниелю потребовались деньги, ты должна была обратиться ко мне.
— Когда вы готовы удушить друг друга? Я хотела предотвратить, а не вызвать бедствие!
Никогда прежде Элизабет не видела Моргана в таком бешенстве.
— Это твое обычное оправдание, ты всегда твердишь одно и то же. Но по крайней мере ты мне теперь ясна. — Он взглянул на часы на туалетном столике и совершенно спокойно добавил:
— А нам надо торопиться, гости уже пришли.
Именно тогда Элизабет поняла, что вечер завершится катастрофой.
Она не помнила, как прошел обед. Она улыбалась деревянной улыбкой, и ей казалось, что гости разгадали ее ложь. Жена Джастина лежала с простудой, несмотря на лето, и Элизабет вежливо справлялась о ее здоровье; между переменой блюд она поддерживала беседу с Вильсоном Ридом.
И все это время Морган не замечал жену, как будто ее и не было.
Элизабет готова была разрыдаться. Морган сидел на другом конце стола и кивал, слушая Джеймса Брубейкера; все его внимание было сосредоточено на Джеймсе и на деловых вопросах. Элизабет невольно снова и снова возвращалась к нему взглядом. Она чувствовала тяжесть в груди, возникшую с того дня, когда ранили Натаниеля. С тех самых пор Морган ни разу не удостоил ее улыбки или прикосновения.
— Мы выпьем бренди в библиотеке, Элизабет, — с удивлением услышала она свое имя. — А ты, наверное, хочешь удалиться «к себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69