Он угрожал не ее жизни, а ее сердцу.
Она его любила. Как бы и что бы там ни было, она все равно его любила.
Элизабет запустила пальцы в его темные густые волосы и пригнула его голову к себе, так что их губы встретились.
— Да, — ответила она ему одним вздохом и снова повторила:
— Да.
Он чуть не раздавил ее в своих объятиях. Его поцелуй был мучительно горьким, и Элизабет ощутила в нем привкус отчаяния. Морган жаждал свидетельств ее любви, и Элизабет устремилась ему навстречу. Страсть вспыхнула мгновенно и, отметая преграды и кружа голову, бросила обоих в бездну желания.
Она чувствовала, как давит его твердая плоть на загадочный островок сладострастия в кудрявой долине меж ее бедер. В порыве бесстыдного вдохновения она обхватила его коленями и сделала несколько движений, от которых у них обоих перехватило дыхание. Он в спешке стягивал с нее платье, она, путаясь, расстегивала его одежду.
Скоро она была совершенно обнаженной. Морган сбросил с себя рубашку, за ней последовали брюки, выпустив на свободу упругую плоть. Элизабет в нетерпении впилась ногтями в его бедра.
Она не помнила, как, раскинув руки, очутилась на ковре. Он обжигающими поцелуями проложил путь через ее груди и гладкий живот прямо к ложбине среди золотистых волос. Плечами он широко раздвинул ее ноги.
У Элизабет замерло сердце. Нет, это было невозможно. Он не посмеет…
Она ощутила его горячее дыхание и влажное прикосновение теплого языка, который щекотал, ласкал, кружился водоворотом. Пальцами она вцепилась в ковер, отдаваясь нараставшему с каждой секундой безумному удовольствию.
Наслаждение достигло предела, и она, не сдержавшись, громко вскрикнула. Мгновенно Морган перевернулся на спину и посадил ее верхом на себя. Придерживая ее за талию, он молча начал свой урок, и она вздрогнула, почувствовав его ладони на своих ягодицах. Одно ловкое плавное движение, и он оказался внутри целиком, растягивая, наполняя ее до краев, так что она задохнулась.
Ничто не могло сравниться с подобным ощущением, и никогда в жизни Элизабет не представляла, что женщина может вот так оседлать мужчину. И эта женщина была она сама! Он положил ее руки к себе на грудь, и, как прилежная ученица, она подчинилась и зарылась пальцами в густые темные волосы. Ее мягкий живот касался его жесткого и твердого, кончиками больших пальцев он играл ее сосками, пока она не застонала.
Их бедра встречались и расходились в одном ритме. Склонив голову, Элизабет следила, как он раз за разом входит внутрь, нанося сильные удары. Она часто задышала и, корчась и извиваясь, задрожала в последнем порыве; истома теплом разлилась по ее жилам. С хриплым стоном Морган изверг в нее свое горячее семя, туда, где находились врата рая.
Только когда дуновение прохладного вечернего ветерка охладило ее пылающие щеки, Элизабет очнулась и поняла, что они с Морганом совершили, да еще в библиотеке! От стыда она спрятала лицо у него на шее. Невольный смешок вырвался из ее груди при воспоминании о том, как некогда она воображала себе подобную сцену.
В самом безумном сне Элизабет не могла представить, что это свершится, более того, таким вот образом. Она зевнула и потерлась щекой о гладкое крепкое плечо Моргана.
Ночь уже спустилась на землю, когда Морган наконец оторвался от нее. Закутав Элизабет в шаль, он отнес ее в спальню и положил на кровать; она сонно пошевелилась и открыла глаза. Высокий, великолепный в своей наготе, Морган стоял у кровати. Элизабет окончательно проснулась и протянула к нему руку. Морган лег рядом, и скоро они вновь оказались на вершине блаженства.
Глава 20
Прошло немало времени, прежде чем ее голос нарушил тишину ночи.
— Морган, ты спишь?
— Нет.
Он лежал на спине, прижимая ее к себе одной рукой.
— А кто же все-таки убил Амелию?
В один миг все переменилось. Только что он лениво и умиротворенно лежал рядом, и вдруг напрягся каждым мускулом. Элизабет чуть не вскрикнула, когда он внезапно отбросил в сторону одеяло, спустил ноги на пол и встал, натянутый, как струна, и уже далекий.
Элизабет села на кровати, прижимая к груди простыню.
— Морган, пожалуйста! Что я такое сказала? Я забыла тебя спросить, нашли ли убийцу Амелии…
— Не нашли.
— Но ты ведь пытался…
— Довольно, Элизабет, давай больше никогда не будем возвращаться к этой теме.
— Как, ты хочешь сказать, что вопрос закрыт? Она застыла от удивления.
— Совершенно верно. — Он натягивал брюки. — Закрыт и забыт. Амелия мертва, и ничто не может вернуть ее к жизни.
Она в растерянности смотрела на него, не понимая причины его внезапного отчуждения и холодности.
— Похоже, ты и не хочешь ничего знать.
— Не хочу, — коротко и резко оборвал он.
— Господи, ведь она была твоей женой!
— Моей женой. — Усмешка искривила его губы. — Ты хочешь, чтобы я объяснил тебе причину, Элизабет? Прекрасно. Тогда слушай. Я расскажу тебе о моей горячо любимой супруге. Все годы нашей совместной жизни, за исключением, пожалуй, первого, любовники не вылезали из ее постели. После ее смерти я решил во что бы то ни стало забыть о том аде, который она мне устроила. Кстати, ты меня очень обяжешь, если не станешь больше допрашивать об Амелии Стивена или кого другого. Злые слезы обожгли ей глаза.
— Но я пошла к нему только потому, что беспокоилась…
— О чем, Элизабет? О том, что я могу убить тебя во сне?
— Но я… до разговора со Стивеном я даже не знала, что Амелию убили!
Морган пропустил мимо ушей ее слова.
— Скажи, Элизабет, ты вышла бы за меня замуж, если бы знала, что меня обвиняли в убийстве, да еще собственной жены? Благородная английская леди замужем за обыкновенным преступником.
— Ты не преступник.
— Кто докажет обратное? — Его голос был полон презрения и обиды. — Можешь не сомневаться, добропорядочные бостонцы ничего не забыли. Что же говорить о моей знатной английской жене?
— Ты сказал» знатная «? А помнишь ли ты, что я приехала сюда совсем без денег?
— Это зависело только от тебя, Элизабет. Стоило лишь остаться в Англии и выйти замуж, и ты получила бы свою долю отцовского наследства. Если таково твое желание, я не буду тебе препятствовать. Возвращайся в Англию, я тебя не держу.
Элизабет сжала кулаки.
— Что ж, нельзя сказать яснее, — с трудом выговорила она; в ней вспыхнула ответная ярость. — Ты ничего мне не говоришь. Ты ничего не чувствуешь. А теперь слушай, что я тебе скажу, Морган О'Коннор. Я чувствую себя не только одураченной, я чувствую себя обманутой.
Ее голос дрожал от бешенства.
— Тогда в доме на берегу мне казалось, что нас связывает нечто особенное. А теперь я вижу, что для тебя я не более чем любовница! Как ты сказал о той женщине?» Мы просто дарили друг другу наслаждение «. — Широким пренебрежительным жестом Элизабет показала на смятую кровать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69