Розалинда, ностальгически размышлял я, наверное, выразила бы сочувствие удрученной проблемами дорогой Грейс, увела бы ее в укромный уголок утешать и потом бы вернулась с нею на поводке. Розалинда сама порой бывала неукротимой и понимала бурные излияния чувств.
К несчастью, в конце прохода мы буквально врезались в Джессела, который принял зверское выражение лица Роберты, выведенной из себя Грейс, на свой счет и ринулся в атаку первым.
— Можете сообщить вашему отцу, что я давно собирался передать моих лошадей Пэту Никите, и недавний инцидент заставил меня пожалеть, что я не сделал этого еще давно. Пэт всегда мечтал работать на меня. Но я продолжал сотрудничество с вашим отцом из лояльности, за что он мне и отплатил сполна.
— Отец выиграл для вас немало призов, — холодно заметила Роберта. — И если бы Урон был в хорошей форме, он бы победил и в «Лимонадном кубке».
Джессел скривил рот. Такой ответ его не устраивал.
— А что касается вас, Хьюз, то ваше присутствие здесь возмутительно. Я просто не понимаю, как вас вообще сюда впустили. И не думайте, что меня можно провести, распуская слухи насчет того, что вы невинные жертвы и вот-вот это докажете. Это все чушь, и если вы думаете, что таким образом можете вернуть мое доверие, то сильно заблуждаетесь.
Он повернулся к нам спиной и зашагал прочь, остановившись, чтобы похлопать по спине Пэта Никиту, и обернулся удостовериться, что мы обратили на это внимание. Мелкий человек!
— Вот и Урон от нас уходит, — мрачно заметил я.
— Он скоро вернет его с извинениями, — уверенно возразила Роберта.
— Нечего и надеяться. Джессел никогда не пойдет на попятный. Да и Пэт Никита ни за что не отдаст такого жеребенка. Он скорее переломает ему ноги.
— Почему люди так плохо относятся друг к другу? — воскликнула Роберта.
— Врожденный порок, — пояснил я. — Повсеместно распространенный.
— Невысокого вы мнения о человеческой натуре, — укоризненно сказала Роберта.
— Это объективная точка зрения. Тут есть свои сильные и слабые стороны.
— Разве можно быть объективным, когда тебя дисквалифицировали? — удивилась она.
— М-да, пожалуй что нельзя, — согласился я. — Как насчет выпить?
Она бросила взгляд в сторону стола Бобби, но я покачал головой:
— В баре.
— А-а! Вы все еще кого-то ищете?
— Да. Мы еще не побывали в баре.
— Там нам устроят еще одну сцену?
— Не думаю.
— Ну тогда пошли.
Мы медленно пробирались сквозь толпу. К тому времени информация о нашем присутствии на балу дошла, похоже, до каждого из гостей. Правда, уже вслед нам не поворачивались удивленные лица, но оглядывали исподтишка, быстро и подозрительно. Роберта шла, глядя прямо перед собой, словно бросая вызов окружающим.
Бар был переполнен, над ухоженными головами висело плотное облако сигарного дыма. Шумно, как в дискотеке. Почти сразу же я увидел его во внезапно образовавшемся проеме. Он стоял у дальней стены и что-то с жаром говорил. Неожиданно обернулся и увидел меня, наши взгляды встретились на короткое мгновение, а потом его снова заслонили от меня спины и плечи. За эти две секунды я, однако, успел заметить, как напрягся его рот, а на лице вдруг написалось раздражение. Впрочем, это не могло стать для него сюрпризом, он явно уже знал, что я явился на бал.
— Видели его? — спросила Роберта.
— Да.
— Ну так кто же это?
— Лорд Гоуэри.
Она чуть не поперхнулась:
— Келли!.. Не может быть!
— Я хочу с ним поговорить.
— Это ни к чему не приведет.
— Кто знает.
— Но рассердить лорда Гоуэри — это последнее, вот именно, последнее, что может вернуть вам лицензию. Разве вы этого не понимаете?
— Да... Он не будет особенно учтивым. Поэтому не отвести ли мне вас к Бобби?
У нее сделался очень обеспокоенный вид.
— Но вы не скажете ничего такого... никаких глупостей? Ведь речь идет и о папиной лицензии... Имейте это в виду...
— Постараюсь не забыть, — отрезал я.
Она подозрительно на меня покосилась, но без дальнейших уговоров повернулась, чтобы идти к Бобби.
Не успели мы выйти из бара, как нас остановил Джек Роксфорд, спешивший к нам через толпу.
— Келли, — сказал он, с трудом переводя дух. — Я хотел разыскать вас и объяснить, до чего мне неловко, что Грейс устроила такое... Она не в себе, бедняжка... Мисс Крэнфилд, я очень извиняюсь...
— Все в порядке, мистер Роксфорд, — сказала Роберта чуть смягченным тоном.
— Я бы не хотел, чтобы вы подумали, что я разделяю... все, что наговорила Грейс о вашем отце.
Он смотрел то на нее, то на меня, смущенно и расстроенно. Худощавый, застенчивый человек лет сорока пяти: лысина на макушке, нервно бегающие глаза, постоянно озабоченное выражение глаз. Неплохой тренер, но неуверенность в себе мешала ему добиться прочного положения в мире скачек. Ко мне он относился вполне дружелюбно, хотя я никогда не выступал на его лошадях. Впрочем, его вечная взвинченность превращала общение с ним в проблему.
— Келли, — сказал он. — Ваше дело и правда сфабриковано, я очень надеюсь, что скоро все выяснится и вам вернут лицензию. И еще... Я знаю, что Эдвин Байлер собирался передать своих лошадей вашему отцу, мисс Крэнфилд, хотя сегодня вечером он сказал мне, что, даже если бы и мог в настоящих обстоятельствах это сделать, все равно не сделал бы... Но, пожалуйста, учтите, что я, в отличие от бедняжки Грейс, ничего против вас не имею... Я надеюсь, вы все-таки ее простите...
— Ну конечно, мистер Роксфорд, — сказала Роберта, совершенно удовлетворенная этим объяснением. — Пожалуйста, больше не думайте об этом... Да, кстати, — вдруг добавила она. — Мне кажется, вы это заслужили. — И с этими словами она сунула в руки удивленному Роксфорду бутылку водки.
Глава 9
Когда я снова подошел к бару, то увидел, что лорд Гоуэри, напротив, оттуда выходит. Он стоял плечом к плечу с лордом Фертом. Оба с каменными лицами смотрели, как я к ним приближаюсь.
Я остановился в двух шагах от них и занял выжидательную позицию.
— Хьюз, — начал лорд Гоуэри. — Вам вообще не следует здесь быть.
— Милорд, — вежливо сказал я, — это ведь не Ньюмаркет-Хит.
Получилось грубо. Оба оскорбились и сомкнули ряды.
— Наглость ни к чему хорошему не приведет, — сообщил мне лорд Ферт.
А лорд Гоуэри присовокупил:
— Если вы будете вести себя так, то никогда не получите назад лицензию.
— Разве правосудие зависит от хороших манер? — спросил я мягко.
У них сделался такой вид, словно я сказал что-то неслыханное. По их мнению, я совершал самоубийство, хотя я отнюдь не был уверен, что чрезмерная покорность — лучшее средство вернуться на скаковой круг. Кротость обвиняемых, что верно, то верно, одних судей делала снисходительнее, но других — и это тоже правда — суровее. Чтобы получить минимальное наказание, подсудимому следует строить свое поведение с учетом особенностей характера судьи — разумное правило, которым, как с опозданием выяснил я, следует руководствоваться и тем, кто невиновен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
К несчастью, в конце прохода мы буквально врезались в Джессела, который принял зверское выражение лица Роберты, выведенной из себя Грейс, на свой счет и ринулся в атаку первым.
— Можете сообщить вашему отцу, что я давно собирался передать моих лошадей Пэту Никите, и недавний инцидент заставил меня пожалеть, что я не сделал этого еще давно. Пэт всегда мечтал работать на меня. Но я продолжал сотрудничество с вашим отцом из лояльности, за что он мне и отплатил сполна.
— Отец выиграл для вас немало призов, — холодно заметила Роберта. — И если бы Урон был в хорошей форме, он бы победил и в «Лимонадном кубке».
Джессел скривил рот. Такой ответ его не устраивал.
— А что касается вас, Хьюз, то ваше присутствие здесь возмутительно. Я просто не понимаю, как вас вообще сюда впустили. И не думайте, что меня можно провести, распуская слухи насчет того, что вы невинные жертвы и вот-вот это докажете. Это все чушь, и если вы думаете, что таким образом можете вернуть мое доверие, то сильно заблуждаетесь.
Он повернулся к нам спиной и зашагал прочь, остановившись, чтобы похлопать по спине Пэта Никиту, и обернулся удостовериться, что мы обратили на это внимание. Мелкий человек!
— Вот и Урон от нас уходит, — мрачно заметил я.
— Он скоро вернет его с извинениями, — уверенно возразила Роберта.
— Нечего и надеяться. Джессел никогда не пойдет на попятный. Да и Пэт Никита ни за что не отдаст такого жеребенка. Он скорее переломает ему ноги.
— Почему люди так плохо относятся друг к другу? — воскликнула Роберта.
— Врожденный порок, — пояснил я. — Повсеместно распространенный.
— Невысокого вы мнения о человеческой натуре, — укоризненно сказала Роберта.
— Это объективная точка зрения. Тут есть свои сильные и слабые стороны.
— Разве можно быть объективным, когда тебя дисквалифицировали? — удивилась она.
— М-да, пожалуй что нельзя, — согласился я. — Как насчет выпить?
Она бросила взгляд в сторону стола Бобби, но я покачал головой:
— В баре.
— А-а! Вы все еще кого-то ищете?
— Да. Мы еще не побывали в баре.
— Там нам устроят еще одну сцену?
— Не думаю.
— Ну тогда пошли.
Мы медленно пробирались сквозь толпу. К тому времени информация о нашем присутствии на балу дошла, похоже, до каждого из гостей. Правда, уже вслед нам не поворачивались удивленные лица, но оглядывали исподтишка, быстро и подозрительно. Роберта шла, глядя прямо перед собой, словно бросая вызов окружающим.
Бар был переполнен, над ухоженными головами висело плотное облако сигарного дыма. Шумно, как в дискотеке. Почти сразу же я увидел его во внезапно образовавшемся проеме. Он стоял у дальней стены и что-то с жаром говорил. Неожиданно обернулся и увидел меня, наши взгляды встретились на короткое мгновение, а потом его снова заслонили от меня спины и плечи. За эти две секунды я, однако, успел заметить, как напрягся его рот, а на лице вдруг написалось раздражение. Впрочем, это не могло стать для него сюрпризом, он явно уже знал, что я явился на бал.
— Видели его? — спросила Роберта.
— Да.
— Ну так кто же это?
— Лорд Гоуэри.
Она чуть не поперхнулась:
— Келли!.. Не может быть!
— Я хочу с ним поговорить.
— Это ни к чему не приведет.
— Кто знает.
— Но рассердить лорда Гоуэри — это последнее, вот именно, последнее, что может вернуть вам лицензию. Разве вы этого не понимаете?
— Да... Он не будет особенно учтивым. Поэтому не отвести ли мне вас к Бобби?
У нее сделался очень обеспокоенный вид.
— Но вы не скажете ничего такого... никаких глупостей? Ведь речь идет и о папиной лицензии... Имейте это в виду...
— Постараюсь не забыть, — отрезал я.
Она подозрительно на меня покосилась, но без дальнейших уговоров повернулась, чтобы идти к Бобби.
Не успели мы выйти из бара, как нас остановил Джек Роксфорд, спешивший к нам через толпу.
— Келли, — сказал он, с трудом переводя дух. — Я хотел разыскать вас и объяснить, до чего мне неловко, что Грейс устроила такое... Она не в себе, бедняжка... Мисс Крэнфилд, я очень извиняюсь...
— Все в порядке, мистер Роксфорд, — сказала Роберта чуть смягченным тоном.
— Я бы не хотел, чтобы вы подумали, что я разделяю... все, что наговорила Грейс о вашем отце.
Он смотрел то на нее, то на меня, смущенно и расстроенно. Худощавый, застенчивый человек лет сорока пяти: лысина на макушке, нервно бегающие глаза, постоянно озабоченное выражение глаз. Неплохой тренер, но неуверенность в себе мешала ему добиться прочного положения в мире скачек. Ко мне он относился вполне дружелюбно, хотя я никогда не выступал на его лошадях. Впрочем, его вечная взвинченность превращала общение с ним в проблему.
— Келли, — сказал он. — Ваше дело и правда сфабриковано, я очень надеюсь, что скоро все выяснится и вам вернут лицензию. И еще... Я знаю, что Эдвин Байлер собирался передать своих лошадей вашему отцу, мисс Крэнфилд, хотя сегодня вечером он сказал мне, что, даже если бы и мог в настоящих обстоятельствах это сделать, все равно не сделал бы... Но, пожалуйста, учтите, что я, в отличие от бедняжки Грейс, ничего против вас не имею... Я надеюсь, вы все-таки ее простите...
— Ну конечно, мистер Роксфорд, — сказала Роберта, совершенно удовлетворенная этим объяснением. — Пожалуйста, больше не думайте об этом... Да, кстати, — вдруг добавила она. — Мне кажется, вы это заслужили. — И с этими словами она сунула в руки удивленному Роксфорду бутылку водки.
Глава 9
Когда я снова подошел к бару, то увидел, что лорд Гоуэри, напротив, оттуда выходит. Он стоял плечом к плечу с лордом Фертом. Оба с каменными лицами смотрели, как я к ним приближаюсь.
Я остановился в двух шагах от них и занял выжидательную позицию.
— Хьюз, — начал лорд Гоуэри. — Вам вообще не следует здесь быть.
— Милорд, — вежливо сказал я, — это ведь не Ньюмаркет-Хит.
Получилось грубо. Оба оскорбились и сомкнули ряды.
— Наглость ни к чему хорошему не приведет, — сообщил мне лорд Ферт.
А лорд Гоуэри присовокупил:
— Если вы будете вести себя так, то никогда не получите назад лицензию.
— Разве правосудие зависит от хороших манер? — спросил я мягко.
У них сделался такой вид, словно я сказал что-то неслыханное. По их мнению, я совершал самоубийство, хотя я отнюдь не был уверен, что чрезмерная покорность — лучшее средство вернуться на скаковой круг. Кротость обвиняемых, что верно, то верно, одних судей делала снисходительнее, но других — и это тоже правда — суровее. Чтобы получить минимальное наказание, подсудимому следует строить свое поведение с учетом особенностей характера судьи — разумное правило, которым, как с опозданием выяснил я, следует руководствоваться и тем, кто невиновен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55