Льешо гадал, верно ли прочитал табличку над их головами. Язык походил на фибский, но надпись «для религиозных целей» в данном контексте не имела смысла.
Во всяком случае, принц на это надеялся. Болгай сжигал на погребальном костре хана овец и лошадей, а его берлога была усыпана черепами мелких животных. Льешо механически двинулся к палатке с намерением освободить невинных жертв, но затянувшаяся на шее петля охладила его пыл.
– Он покупает, а не продает, – полушепотом произнес Стайпс. – Вроде бы спасает их… Жрецы берут малышей за небольшие деньги и растят в своих школах. Они молятся больше, чем это стал бы делать любой свободный человек, но огненному богу детей уже давно не скармливают.
Льешо задумался, откуда одноглазый почерпнул такие сведения, но рабы не задают вопросов. Принц промолчал и ничем не выразил свое отношение к сказанному.
Они пошли дальше, и тут Льешо уловил среди гула голосов знакомый акцент.
Гарн, причем южанин.
Обернувшись, юноша заметил, что в этом углу рынка преобладали захватчики Кунгола. Плавным движением, отточенным за несколько лет практики, Льешо потянулся за мечом, слишком поздно вспомнив, что он не вооружен и вообще по легенде крестьянин.
Принц не закончил движения и быстро почесал бедро, злобно глядя в спину Стайпсу. Пусть прохожие считают, что он всего лишь погладил зудящее от побоев место.
– Давай скидку, на торгах ты выручишь и того меньше, – услышал Льешо слова покупателя, который указывал на многочисленные недостатки дрожащего мужчины средних лет, истощавшего в рабстве.
– Ты прав. – Бандит смерил взглядом рабов в своем загоне. – Может, ты займешь его место?
Покупатель в ужасе отшатнулся и спешно отправился в более «цивилизованные» углы рынка, а гарн только посмеялся ему вслед.
– Таких я уже продавал…
Работорговец пригляделся к Льешо и проследил конец ремня к руке Стайпса. Потом развязной походкой, заставляя раскачиваться длинные волосы скальпов своих жертв, нашитых на рубашку, приблизился и чуть не уперся своей жутко украшенной грудью Льешо в лицо.
– На него тут не найдется покупателей, но я могу предложить неплохую цену.
Принц сжал кулаки в бессильном страхе. Без меча и даже без фибского ножа у него нет ни малейшего шанса против ожившего кошмара. Он умрет прежде, чем достигнет своей цели, и разрушит надежду на освобождение Таючита. Только воспоминания не давали ему совершить какую-нибудь глупость.
Стайпс вежливо, но твердо покачал головой, будто не заметив, что у покупателя на рубашке болтаются человеческие скальпы.
– Этот отправится на морскую прогулку!
Одноглазый воин рассмеялся собственной шутке и затянул петлю туже, когда Льешо не присоединился к его хохоту.
– Верно, парень? Морская прогулка, с любезного разрешения «красных штанов», ха-ха-ха!
Принц начал подозревать, что Стайпс чересчур вжился в образ, но даже бандит не решился оспаривать у пиратов щуплого мальчишку-фиба.
– Если передумаешь, то мы будем тут еще долго, но до начала аукциона я смогу предложить большую цену.
– Я запомню, – пообещал Стайпс и потащил Льешо дальше. – Они уже где-то близко, – бормотал он. – Больше мест не осталось…
Принц услышал эти слова, но не понял их смысла.
Неожиданно ровный гул толпы прорезал детский крик, который тут же оборвался. Льешо потерялся в прошлом, вспомнив собственный слабый голос, сменившийся безмолвием во время Долгого Пути.
Тогда работорговец бросил надсмотрщикам:
– Заткните его, или я перережу ему глотку.
Женщина, несшая мальчика, передала его бывшему солдату. Тот закрывал Льешо рот и нос, пока несчастный ребенок не замолчал, лишившись сознания. Позже, когда он плакал, этот человек всегда находил принца и укачивал его на руках.
Льешо был умным ребенком. Он быстро приучился не плакать вовсе.
Юноша так запутался в ужасах прошлого, что не заметил, как они со Стайпсом остановились перед загоном с маленькой палаткой посредине. У палатки стоял столб, вокруг которого слонялись или сидели на земле несколько привязанных мальчиков и мужчин.
– У него не все дома?..
Какая-то женщина протянула мозолистую руку и схватила Льешо за плечо, потом потрясла, будто пытаясь привести юношу в сознание, и осторожно добавила:
– Если он страдает от припадков, на веслах ему не место.
– Ничего подобного. Никаких припадков, – ответил за Льешо Стайпс, как и полагалось хозяину. – Парень просто тугодум.
Действительно, надо быть придурком, чтобы придумать такой «замечательный» план, согласился Льешо.
Кожа у торговки рабами задубела от солнца и ветра, губы приобрели ярко-красный цвет из-за орехов, которые она грызла во время разговора. Яркая повязка плохо удерживала волосы – каштаново-седую гриву, которая небезуспешно пыталась выбиться из узла на затылке. Для любого прохожего женщина сошла бы за обычную морячку. Но Льешо понял, что перед ними пиратка, и потому опустил глаза, как послушный раб.
Под простой юбкой угадывались атласные манжеты – там, где широкие штаны с красно-желтыми полосками плотно облегали ноги чуть выше засаленных туфель.
Принц чувствовал, что женщина знает, как обращаться с коротким кривым ножом, который носит на бедре. Быть может, она пробовала его на малолетних рабах-тугодумах… Знала ли Каду, что Мармер бороздили женщины-пираты? Мысли разбредались: такое частенько случалось с Льешо в трудную минуту. Он попытался представить своего капитана в штанах в красную полоску рядом с жирной морячкой.
К ужасу принца, образ получился живой и очень правдоподобный.
– Он выглядит не таким уж и сильным…
Женщина тыльной стороной ладони стерла красноватую слюну с губы. Потом, как и торговец у ворот, взяла Льешо за руки, провела грубыми пальцами по мозолям.
– Парень сильнее, чем выглядит, – начал торговаться Стайпс. – Южная кровь… Они все кажутся тощими, но представители его народа знамениты своей выдержкой.
– Похоже, он где-то работал, – согласилась пиратка, выпуская руки Льешо.
Фибский король гадал, заметила ли разбойница, что он умел обращаться с оружием – борозды по краю ладони, мозоли на костяшках и кончиках пальцев мало отличались от таких же на ее руках.
Однако женщина промолчала.
– Снимай рубашку.
Тут Льешо вскинул голову. У него хватило чувства самосохранения, чтобы приглушить норовистый блеск в глазах. Гордо вздернутый подбородок сменила совсем не королевская сутулость. Разбойница вполне могла прочитать шрамы на его теле как карту сражений, даже если и поверила в происхождение мозолей.
Женщина, однако, истолковала реакцию юноши иначе.
– Для этого ты уже слишком стар, парень, – грубо фыркнула она.
Без дальнейших споров наглая баба схватила подол рубашки Льешо, сдернула через голову и оставила ее болтаться на кожаном шнурке, который все еще держал Стайпс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130
Во всяком случае, принц на это надеялся. Болгай сжигал на погребальном костре хана овец и лошадей, а его берлога была усыпана черепами мелких животных. Льешо механически двинулся к палатке с намерением освободить невинных жертв, но затянувшаяся на шее петля охладила его пыл.
– Он покупает, а не продает, – полушепотом произнес Стайпс. – Вроде бы спасает их… Жрецы берут малышей за небольшие деньги и растят в своих школах. Они молятся больше, чем это стал бы делать любой свободный человек, но огненному богу детей уже давно не скармливают.
Льешо задумался, откуда одноглазый почерпнул такие сведения, но рабы не задают вопросов. Принц промолчал и ничем не выразил свое отношение к сказанному.
Они пошли дальше, и тут Льешо уловил среди гула голосов знакомый акцент.
Гарн, причем южанин.
Обернувшись, юноша заметил, что в этом углу рынка преобладали захватчики Кунгола. Плавным движением, отточенным за несколько лет практики, Льешо потянулся за мечом, слишком поздно вспомнив, что он не вооружен и вообще по легенде крестьянин.
Принц не закончил движения и быстро почесал бедро, злобно глядя в спину Стайпсу. Пусть прохожие считают, что он всего лишь погладил зудящее от побоев место.
– Давай скидку, на торгах ты выручишь и того меньше, – услышал Льешо слова покупателя, который указывал на многочисленные недостатки дрожащего мужчины средних лет, истощавшего в рабстве.
– Ты прав. – Бандит смерил взглядом рабов в своем загоне. – Может, ты займешь его место?
Покупатель в ужасе отшатнулся и спешно отправился в более «цивилизованные» углы рынка, а гарн только посмеялся ему вслед.
– Таких я уже продавал…
Работорговец пригляделся к Льешо и проследил конец ремня к руке Стайпса. Потом развязной походкой, заставляя раскачиваться длинные волосы скальпов своих жертв, нашитых на рубашку, приблизился и чуть не уперся своей жутко украшенной грудью Льешо в лицо.
– На него тут не найдется покупателей, но я могу предложить неплохую цену.
Принц сжал кулаки в бессильном страхе. Без меча и даже без фибского ножа у него нет ни малейшего шанса против ожившего кошмара. Он умрет прежде, чем достигнет своей цели, и разрушит надежду на освобождение Таючита. Только воспоминания не давали ему совершить какую-нибудь глупость.
Стайпс вежливо, но твердо покачал головой, будто не заметив, что у покупателя на рубашке болтаются человеческие скальпы.
– Этот отправится на морскую прогулку!
Одноглазый воин рассмеялся собственной шутке и затянул петлю туже, когда Льешо не присоединился к его хохоту.
– Верно, парень? Морская прогулка, с любезного разрешения «красных штанов», ха-ха-ха!
Принц начал подозревать, что Стайпс чересчур вжился в образ, но даже бандит не решился оспаривать у пиратов щуплого мальчишку-фиба.
– Если передумаешь, то мы будем тут еще долго, но до начала аукциона я смогу предложить большую цену.
– Я запомню, – пообещал Стайпс и потащил Льешо дальше. – Они уже где-то близко, – бормотал он. – Больше мест не осталось…
Принц услышал эти слова, но не понял их смысла.
Неожиданно ровный гул толпы прорезал детский крик, который тут же оборвался. Льешо потерялся в прошлом, вспомнив собственный слабый голос, сменившийся безмолвием во время Долгого Пути.
Тогда работорговец бросил надсмотрщикам:
– Заткните его, или я перережу ему глотку.
Женщина, несшая мальчика, передала его бывшему солдату. Тот закрывал Льешо рот и нос, пока несчастный ребенок не замолчал, лишившись сознания. Позже, когда он плакал, этот человек всегда находил принца и укачивал его на руках.
Льешо был умным ребенком. Он быстро приучился не плакать вовсе.
Юноша так запутался в ужасах прошлого, что не заметил, как они со Стайпсом остановились перед загоном с маленькой палаткой посредине. У палатки стоял столб, вокруг которого слонялись или сидели на земле несколько привязанных мальчиков и мужчин.
– У него не все дома?..
Какая-то женщина протянула мозолистую руку и схватила Льешо за плечо, потом потрясла, будто пытаясь привести юношу в сознание, и осторожно добавила:
– Если он страдает от припадков, на веслах ему не место.
– Ничего подобного. Никаких припадков, – ответил за Льешо Стайпс, как и полагалось хозяину. – Парень просто тугодум.
Действительно, надо быть придурком, чтобы придумать такой «замечательный» план, согласился Льешо.
Кожа у торговки рабами задубела от солнца и ветра, губы приобрели ярко-красный цвет из-за орехов, которые она грызла во время разговора. Яркая повязка плохо удерживала волосы – каштаново-седую гриву, которая небезуспешно пыталась выбиться из узла на затылке. Для любого прохожего женщина сошла бы за обычную морячку. Но Льешо понял, что перед ними пиратка, и потому опустил глаза, как послушный раб.
Под простой юбкой угадывались атласные манжеты – там, где широкие штаны с красно-желтыми полосками плотно облегали ноги чуть выше засаленных туфель.
Принц чувствовал, что женщина знает, как обращаться с коротким кривым ножом, который носит на бедре. Быть может, она пробовала его на малолетних рабах-тугодумах… Знала ли Каду, что Мармер бороздили женщины-пираты? Мысли разбредались: такое частенько случалось с Льешо в трудную минуту. Он попытался представить своего капитана в штанах в красную полоску рядом с жирной морячкой.
К ужасу принца, образ получился живой и очень правдоподобный.
– Он выглядит не таким уж и сильным…
Женщина тыльной стороной ладони стерла красноватую слюну с губы. Потом, как и торговец у ворот, взяла Льешо за руки, провела грубыми пальцами по мозолям.
– Парень сильнее, чем выглядит, – начал торговаться Стайпс. – Южная кровь… Они все кажутся тощими, но представители его народа знамениты своей выдержкой.
– Похоже, он где-то работал, – согласилась пиратка, выпуская руки Льешо.
Фибский король гадал, заметила ли разбойница, что он умел обращаться с оружием – борозды по краю ладони, мозоли на костяшках и кончиках пальцев мало отличались от таких же на ее руках.
Однако женщина промолчала.
– Снимай рубашку.
Тут Льешо вскинул голову. У него хватило чувства самосохранения, чтобы приглушить норовистый блеск в глазах. Гордо вздернутый подбородок сменила совсем не королевская сутулость. Разбойница вполне могла прочитать шрамы на его теле как карту сражений, даже если и поверила в происхождение мозолей.
Женщина, однако, истолковала реакцию юноши иначе.
– Для этого ты уже слишком стар, парень, – грубо фыркнула она.
Без дальнейших споров наглая баба схватила подол рубашки Льешо, сдернула через голову и оставила ее болтаться на кожаном шнурке, который все еще держал Стайпс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130