Мол, пока тишина, но скоро бабки будут. Расчет получу. Два раза я у нее так торчал. Главное – деньков десять отторчать. Кипиш уляжется, тогда и нари-соваться можно. Короче, жизнь дала трещину. Придется на хлеб зарабатывать «дурочкой».
Он чувствовал на спине за поясом рукоятку «ПМ». Подойдя к остановке, прикурил. Увидел подходивший автобус, всмотрелся в номер. Вошел.
– Олег? – услышал он за спиной удивленный голос. Повернув голову, увидел молодую светловолосую женщину.
– Анька, – усмехнулся он, – а я к тебе в гости собрался.
– Ты проездом? – спросила она.
– В аварию попал, – соврал он. – Недельку надо в Туле переждать. Потом бабки пришлют и машину сделают. Ты не против будешь, если я у тебя поживу?
– Конечно, нет, – засмеялась она и подошла к Олегу. – Я сейчас медсестрой работаю в одной больнице. Зарабатываю неплохо, да и работа непыльная.
– Подожди, – удивился он, – ты же фельдшер, а говоришь, медсестрой…
– И то слава Богу. Сейчас врачи без зарплаты сидят, а мы очень прилично зарабатываем. Кроме этого, еще и чаевые. Там клиенты все очень богатые. Шлепнет по заду – и духи какие-нибудь шикарные дарит. А уж продуктов… – Она махнула рукой. – Чего только нет!
– Но ведь если кто-то из этих богатых клиентов крякнет, – заметил Олег, – родственники могут и башку снять.
– Это к врачам все претензии, – отмахнулась она. – Сегодня одна отравилась. Какое-то письмо написала. Милиции понабежало… – Она покачала головой. – Баба молодая, у нее с ногой плохо, сохнуть стала. А тут кто-то позвонил ей, что мать ее убить хотят. Она знала что-то. – Аня понизила голос. – Вот, чтобы мать не трогали, и отравилась. Но письмо для милиции оставила.
– Как ушел? – недовольно посмотрел на врача коренастый капитан милиции.
– Да так, – усмехнулся тот, – ногами. Его давно выписывать можно было, но он сам не хотел. А сегодня вдруг засобирался. Утром, где-то около восьми…
– Сообщи в управление, – не дослушав врача, приказал капитан старшему лейтенанту. – Пусть ориентировку на розыск дают. – Врач округлил глаза. Поняв, что при посторонних этого говорить не следовало, капитан досадливо поморщился.
– «Я, Татьяна Розова, – ровным голосом майор милиции начал читать написанное неровным крупным почерком письмо, – в моей смерти прошу никого не винить. Так жить я больше не могу. Сегодня ночью мне позвонила Екатерина Астахова и сказала, что, если я не отдам сумку, которая была у меня во время нападения у озера, убьют мою маму. Я долгое время была связной между поставщиками драгоценных камней и неким Пикиным из города Воронежа. В ту ночь, когда на меня и водителя автомашины Тараканова было совершено нападение, сумка с драгоценностями была со мной. Я купалась, и сумка стояла на моей одежде. Кто ее взял, не знаю. Нападение организовал находившийся на излечении в этой же клинике Иннокентий, брат Екатерины Астаховой. Именно он с какими-то парнями убил Тараканова и пытался убить меня. Иннокентий взял из машины Тараканова двадцать пять тысяч долларов, которые тот вез в Тамбов Самуэлю. Я молчала, потому что боялась за маму. Но сегодня после звонка Астаховой поняла, что, если все останется также, маму убьет. В моем дипломате вы найдете записную книжку, где указаны адреса и фамилии. Пусть мама простит меня». Подпись и число. – Закончив читать, майор посмотрел на сидевших за столом двух пожилых мужчин в штатском и генерал-лейтенанта милиции.
– Вот найденные бумаги, – проговорил стоявший у двери с серым дипломатом майор.
– Что ж она раньше молчала, – недовольно проговорил генерал. – Хоть бы про Иннокентия сказала. Ну, далеко он не уйдет… – А это все надо в Москву, – кивнул он на дипломат, в ГУБОП.
Иннокентий, постоянно оглядываясь, быстро шел по улице. Звонок сестры разбудил его. А ее слова о том, что, вполне возможно, Розова расскажет про него милиции, на несколько секунд лишили его дара речи. Екатерина сказала, что он может пойти к ее знакомому.
– Я ему перезвоню, – заканчивая разговор, обещала она, – и он тебя обязательно примет.
Иннокентий ушел из больницы утром. Он поверил сестре, хотя и не знал причины, по которой Розова вдруг начнет говорить. Прежде чем поехать по адресу, Иннокентий решил забрать спрятанные доллары. Он залез в оконный проем разрушенной трехэтажки. Здесь, прежде чем везти его в больницу, один из парней спрятал доллары. Иннокентий с помощью сестры одним из первых убил этого парня.
Подойдя к лестнице, проломленной в нескольких местах, он поднялся на второй этаж. Над головой ярко сияло солнце. Подойдя к правому углу, заваленному битым кирпичом, начал отбрасывать его. Вытирая выступивший на лице пот, он через полчаса добрался до пола. Сглотнув липкую слюну, стал разгребать обломки.
Пальцы кровоточили. Ободранные ладони тоже. Но он продолжал копаться в обломках.
– Нет, – прошептал Иннокентий. – Он не мог обмануть. Пятнадцать тысяч где-то здесь.
Десять тысяч долларов были при нем. И когда через час трудоемкой работы Иннокентий понял, что убитый заранее отомстил за свою смерть, он заплакал.
Размазывая грязными руками слезы по щекам, он плакал громко, навзрыд. Раз в жизни он хотел сделать что-то сам. И вот он, бесславный конец.
– А меня ведь арестуют, – шмыгая носом, пробормотал он. – И посадят.
Нет! Нет! – отчаянно закричал он. Пнув пустую банку из-под пива, сбежал вниз.
* * *
– Вовремя он смылся, – зло сказал сидевший позади капитан. – Что же она раньше молчала? Ведь этажом ниже он лежал. Боялась, наверное, – ответил он себе.
– Товарищ капитан! – вдруг возбужденно проговорил сидевший рядом с водителем старший лейтенант. – Кажется, Колчин! Я его дважды видел. Точно. – Открыл дверцу и выпрыгнул из машины. Водитель резко затормозил. Выхватывая пистолет, капитан тоже выскочил.
Иннокентий, глотая слезы обиды, по-детски шмыгая носом, быстро шагал по тротуару.
– Стой! – держа в вытянутой руке «Макаров», крикнул старший лейтенант.
Круто повернувшись, Иннокентий на мгновение замер, что-то пронзительно крикнул и бросился бежать. Отрывисто грохнул выстрел.
– Стоять! – выстрелив вверх, приказал подбегавший капитан. – Стрелять буду!
Иннокентий увидел рванувшегося к нему старшего лейтенанта и прыгнул к развалинам дома. Прогремел выстрел. Взбив около его ноги фонтанчик пыли и бетонной крошки, взвизгнула пуля.
– Сдаюсь! – испуганно выкрикнул Иннокентий и поднял руки. Старший лейтенант отработанным приемом подбил ему ноги, вывернул за спину правую руку.
Взвыв от боли в плече, Иннокентий ткнулся лбом в выщербленную стену. В руках подбежавшего капитана были наручники.
– Ты покури, – поправив перед зеркалом волосы, говорила Анна. – Я схожу хлеба куплю и что-нибудь из выпивки.
– Лады, – кивнул Олег.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144
Он чувствовал на спине за поясом рукоятку «ПМ». Подойдя к остановке, прикурил. Увидел подходивший автобус, всмотрелся в номер. Вошел.
– Олег? – услышал он за спиной удивленный голос. Повернув голову, увидел молодую светловолосую женщину.
– Анька, – усмехнулся он, – а я к тебе в гости собрался.
– Ты проездом? – спросила она.
– В аварию попал, – соврал он. – Недельку надо в Туле переждать. Потом бабки пришлют и машину сделают. Ты не против будешь, если я у тебя поживу?
– Конечно, нет, – засмеялась она и подошла к Олегу. – Я сейчас медсестрой работаю в одной больнице. Зарабатываю неплохо, да и работа непыльная.
– Подожди, – удивился он, – ты же фельдшер, а говоришь, медсестрой…
– И то слава Богу. Сейчас врачи без зарплаты сидят, а мы очень прилично зарабатываем. Кроме этого, еще и чаевые. Там клиенты все очень богатые. Шлепнет по заду – и духи какие-нибудь шикарные дарит. А уж продуктов… – Она махнула рукой. – Чего только нет!
– Но ведь если кто-то из этих богатых клиентов крякнет, – заметил Олег, – родственники могут и башку снять.
– Это к врачам все претензии, – отмахнулась она. – Сегодня одна отравилась. Какое-то письмо написала. Милиции понабежало… – Она покачала головой. – Баба молодая, у нее с ногой плохо, сохнуть стала. А тут кто-то позвонил ей, что мать ее убить хотят. Она знала что-то. – Аня понизила голос. – Вот, чтобы мать не трогали, и отравилась. Но письмо для милиции оставила.
– Как ушел? – недовольно посмотрел на врача коренастый капитан милиции.
– Да так, – усмехнулся тот, – ногами. Его давно выписывать можно было, но он сам не хотел. А сегодня вдруг засобирался. Утром, где-то около восьми…
– Сообщи в управление, – не дослушав врача, приказал капитан старшему лейтенанту. – Пусть ориентировку на розыск дают. – Врач округлил глаза. Поняв, что при посторонних этого говорить не следовало, капитан досадливо поморщился.
– «Я, Татьяна Розова, – ровным голосом майор милиции начал читать написанное неровным крупным почерком письмо, – в моей смерти прошу никого не винить. Так жить я больше не могу. Сегодня ночью мне позвонила Екатерина Астахова и сказала, что, если я не отдам сумку, которая была у меня во время нападения у озера, убьют мою маму. Я долгое время была связной между поставщиками драгоценных камней и неким Пикиным из города Воронежа. В ту ночь, когда на меня и водителя автомашины Тараканова было совершено нападение, сумка с драгоценностями была со мной. Я купалась, и сумка стояла на моей одежде. Кто ее взял, не знаю. Нападение организовал находившийся на излечении в этой же клинике Иннокентий, брат Екатерины Астаховой. Именно он с какими-то парнями убил Тараканова и пытался убить меня. Иннокентий взял из машины Тараканова двадцать пять тысяч долларов, которые тот вез в Тамбов Самуэлю. Я молчала, потому что боялась за маму. Но сегодня после звонка Астаховой поняла, что, если все останется также, маму убьет. В моем дипломате вы найдете записную книжку, где указаны адреса и фамилии. Пусть мама простит меня». Подпись и число. – Закончив читать, майор посмотрел на сидевших за столом двух пожилых мужчин в штатском и генерал-лейтенанта милиции.
– Вот найденные бумаги, – проговорил стоявший у двери с серым дипломатом майор.
– Что ж она раньше молчала, – недовольно проговорил генерал. – Хоть бы про Иннокентия сказала. Ну, далеко он не уйдет… – А это все надо в Москву, – кивнул он на дипломат, в ГУБОП.
Иннокентий, постоянно оглядываясь, быстро шел по улице. Звонок сестры разбудил его. А ее слова о том, что, вполне возможно, Розова расскажет про него милиции, на несколько секунд лишили его дара речи. Екатерина сказала, что он может пойти к ее знакомому.
– Я ему перезвоню, – заканчивая разговор, обещала она, – и он тебя обязательно примет.
Иннокентий ушел из больницы утром. Он поверил сестре, хотя и не знал причины, по которой Розова вдруг начнет говорить. Прежде чем поехать по адресу, Иннокентий решил забрать спрятанные доллары. Он залез в оконный проем разрушенной трехэтажки. Здесь, прежде чем везти его в больницу, один из парней спрятал доллары. Иннокентий с помощью сестры одним из первых убил этого парня.
Подойдя к лестнице, проломленной в нескольких местах, он поднялся на второй этаж. Над головой ярко сияло солнце. Подойдя к правому углу, заваленному битым кирпичом, начал отбрасывать его. Вытирая выступивший на лице пот, он через полчаса добрался до пола. Сглотнув липкую слюну, стал разгребать обломки.
Пальцы кровоточили. Ободранные ладони тоже. Но он продолжал копаться в обломках.
– Нет, – прошептал Иннокентий. – Он не мог обмануть. Пятнадцать тысяч где-то здесь.
Десять тысяч долларов были при нем. И когда через час трудоемкой работы Иннокентий понял, что убитый заранее отомстил за свою смерть, он заплакал.
Размазывая грязными руками слезы по щекам, он плакал громко, навзрыд. Раз в жизни он хотел сделать что-то сам. И вот он, бесславный конец.
– А меня ведь арестуют, – шмыгая носом, пробормотал он. – И посадят.
Нет! Нет! – отчаянно закричал он. Пнув пустую банку из-под пива, сбежал вниз.
* * *
– Вовремя он смылся, – зло сказал сидевший позади капитан. – Что же она раньше молчала? Ведь этажом ниже он лежал. Боялась, наверное, – ответил он себе.
– Товарищ капитан! – вдруг возбужденно проговорил сидевший рядом с водителем старший лейтенант. – Кажется, Колчин! Я его дважды видел. Точно. – Открыл дверцу и выпрыгнул из машины. Водитель резко затормозил. Выхватывая пистолет, капитан тоже выскочил.
Иннокентий, глотая слезы обиды, по-детски шмыгая носом, быстро шагал по тротуару.
– Стой! – держа в вытянутой руке «Макаров», крикнул старший лейтенант.
Круто повернувшись, Иннокентий на мгновение замер, что-то пронзительно крикнул и бросился бежать. Отрывисто грохнул выстрел.
– Стоять! – выстрелив вверх, приказал подбегавший капитан. – Стрелять буду!
Иннокентий увидел рванувшегося к нему старшего лейтенанта и прыгнул к развалинам дома. Прогремел выстрел. Взбив около его ноги фонтанчик пыли и бетонной крошки, взвизгнула пуля.
– Сдаюсь! – испуганно выкрикнул Иннокентий и поднял руки. Старший лейтенант отработанным приемом подбил ему ноги, вывернул за спину правую руку.
Взвыв от боли в плече, Иннокентий ткнулся лбом в выщербленную стену. В руках подбежавшего капитана были наручники.
– Ты покури, – поправив перед зеркалом волосы, говорила Анна. – Я схожу хлеба куплю и что-нибудь из выпивки.
– Лады, – кивнул Олег.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144