– Я сражу вас вашими же собственными аргументами, – торжественно объявил Марко. – Я сказал, что Би принимала участие во всем этом, но я не говорил, что мы были любовниками. К тому времени, когда ее чувства ко мне стали совершенно очевидными – а мужчины всегда слепы относительно таких вещей, – мы с женой наконец-то осознали, что убиваем свое драгоценное время. Мы стали нормальной моногамной семьей, бросили все глупости и занялись воспитанием детей. Иначе говоря, мы стали не только любовниками, но и друзьями, союзниками. Кстати сказать, к собственности и хозяйству это не имело никакого отношения. Вы уверены, что нечто подобное никогда не случится с вами?
– Не случится, – тихо, но твердо ответила Сара.
– А если и случится, Сара, то в отдаленном будущем, и я этого уже не увижу. Этого не знает никто, даже самые умные и образованные университетские профессора. Сара, я вполне серьезно отношусь к Нику и считаю, что у него действительно большое будущее. В нем есть что-то такое, что позволит ему добиться своей цели, если, конечно, он сам захочет этого. В нем есть злость, которая когда-то была и у меня, но он тщательно скрывает ее.
– Он просто боится.
– Боится? Чего?
– Боится потерять вас.
– Все люди боятся смерти своих родителей. В такие моменты они с ужасом понимают, что не бессмертны и что когда-нибудь настанет их черед. Каждый осознает, что со смертью отца умирает частица его самого.
Сара подошла к бару, налила себе полный стакан вина, а потом подумала и немного плеснула Марко.
– Дело не только в этом, – тихо сказала она.
– Что? – воскликнул он с шутливой строгостью. – Вам и это известно? Вам, женщине, которая выросла и воспитывалась в монастырской школе и никогда не имела своей семьи?
– Я просто вижу, что он чувствует по отношению к вам. В некоторых случаях Ник становится совершенно прозрачным, бесхитростным. В нем есть что-то такое, что ранит людей, доставляет им боль.
Марко схватил стакан с вином и, немного пригубив, поставил на стол, после чего довольно крякнул и вытер рукой губы.
– Значит, для него наступило время взрослеть. Мы все время стремились быть твердыми, как скала, но и скала разрушается от времени. Вам тоже следует подумать об этом.
Сара прислушалась к голосам во дворе дома. Один из них принадлежал Нику, и ей показалось, что он чем-то рассержен.
– Знаете, кем он мог бы стать, по моему мнению? – неожиданно спросил Марко. – И чего я больше всего боялся, когда он был подростком?
– Понятия не имею.
– Что он станет священником. Эта мысль настолько пугала меня, что я по ночам просыпался в холодном поту. Было в его поведении, в его манерах что-то эдакое. Я тогда был политиком, пытался изменить общество к лучшему и мало обращал внимания на маленьких людей с их маленькими проблемами. Знаете, невозможно делать и то и другое одновременно. Откровенно говоря, я не преуспел ни в том ни в другом. А у Ника есть особый дар. Он в каждом человеке видит личность. Когда он говорит с кем-то, то никого другого для него не существует. Он смотрит вам прямо в глаза, внимательно слушает и понимает вас даже тогда, когда вы сами еще не вполне разобрались во всем. Я заметил, что у вас тоже есть такое качество. Стало быть, дело вовсе не в воспитании, а в чем-то ином. Не знаю, но мне кажется, что у вас с ним есть немало общего.
Сара вынуждена была признать, что он прав. У Ника действительно был талант убеждать людей и вызывать у них доверие к своим словам. Именно эти качества и подкупили ее с их первой встречи. Ей тогда показалось, что у него точно такие же душевные раны, что и у нее.
– Почему вы не пьете вино? – поинтересовалась Сара.
Глаза старика странно блеснули, и она вдруг представила себе, каким он был в далекой молодости. Это был совершенно другой Марко Коста: молодой, красивый, энергичный, обладающий неиссякаемым чувством юмора.
– Я не хотел вина, – откровенно сказал он. – Я просто хотел посмотреть, как вы наливаете его.
Кухонное полотенце описало в воздухе круг и шлепнулось ему на колени.
– Би предупреждала меня, что вы несносный старикашка, – произнесла шутливым тоном Сара.
Марко весело рассмеялся и пристально посмотрел ей в глаза. Они оба не могли избавиться от ощущения, что за какие-то несколько часов между ними установились дружеские отношения, для которых в большинстве случаев требуются месяцы, а то и годы. Это было особое доверие, основанное на какой-то недосказанной или просто невыразимой потребности друг в друге.
– Как долго вы останетесь у нас? – спросил нарочито равнодушным тоном Марко, подумав о том, что эта женщина принесла в его дом теплоту и задушевность. Она держалась так, словно имела дело не с больным и немощным стариком, а с нормальным человеком. – Би для меня самый верный и преданный друг, она делает даже больше, чем я того заслуживаю. Но и старикам требуется общение с молодыми людьми. Мы, как вампиры, должны получать от вас живительную силу.
– Не знаю, вероятно, ровно столько, сколько я буду здесь желанной гостьей. – Сара отвернулась, скрывая лицо.
Воцарилась тишина. Глядя на эту хрупкую женщину, Марко думал о том, что сказал ему Ник незадолго до того, как привез ее сюда. Он сказал, что в Саре Фарнезе заключена глубокая тайна, настолько глубокая, что практически недостижима для посторонних. Ник почему-то считал, что именно эта тайна является причиной ужасных преступлений последних дней. Марко сомневался в этом, но не имел ни малейшей возможности опровергнуть предположения сына. Он почувствовал, что больше не завидует молодым, таким как Сара или Ник. Им еще только предстоит обжечь крылья в суровом пламени жизни, а он это уже прошел. Правда, Сара не производила впечатления юной и совершенно неопытной женщины. Похоже, она уже не раз обожглась и знает, почем фунт лиха.
– Сара, хотите посидеть со мной и послушать музыку? – предложил он.
– Конечно. – Она слабо улыбнулась.
Марко подъехал на коляске к музыкальному центру, нашел компакт-диск с записью Боба Дилана и щелкнул кнопкой. Комната наполнилась знаменитой мелодией «Идиотский ветер». Марко с грустью подумал, что впервые услышал этот взрыв гнева и боли в 1975 году. Как же долго он не мог понять, о чем это все, черт возьми!
26
Лука Росси выглядел крайне недовольным при свете ранней луны. Человек, которого он привез к Нику, наотрез отказывался войти в дом. Он хотел встретиться с Костой под прикрытием полицейских, но вне пределов слышимости. Именно это объяснил Лука Нику, когда постучал в дверь его дома.
– Ты сам должен спросить себя, что здесь делает этот человек, – тихо сказал он напарнику. – Почему они не оставляют нас в покое?
Конечно, он знал ответ на свой вопрос, но не желал произносить его вслух. Фальконе был прав:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116