С тяжелым сердцем он вспомнил, что в последние минуты перед его отъездом они поссорились. Тогда Эдди видел ее в последний раз, и он себе этого никогда не простит. Он жалел о своих резких словах, сказанных в сердцах, жалел, что не прикусил тогда язык. О чем они, кстати, тогда спорили? Боже, был ли действительно повод? Он поклялся, что больше никогда не обидит ее ни словом, ни жестом, если... если, конечно, вернет себе живой и невредимой. Черт побери, почему молчит телефон? В дверь постучали, вошел его помощник Микки уже в форме, в руке чемодан.
– Ну что, готов? – спросил он бодро.
Эдди почувствовал панику.
– Неужели пора?
– Да, надо идти.
– Черт! Не могу.
– Что за чушь, тебе здесь нравится? Ты хочешь остаться и сражаться с немцами?
Эдди решил выгадать еще несколько минут.
– Знаешь, ты не задерживайся, иди, – обратился он к Микки, – а я тебя догоню.
Микки слегка обиделся, что Эдди темнит и не хочет идти с ним. Однако он постарался не подавать вида, пожал плечами, процедил «пока» и вышел.
Ну где же, в самом деле, Стив?
Эдди сел и в течение следующих пятнадцати минут не двигался с места, тупо уставившись в стенку напротив.
Потом встал, взял чемодан, медленно спустился по лестнице, бросая настороженные взгляды на телефон, будто это гремучая змея, готовая в любой момент укусить. На мгновение он задержался в холле, ожидая, что вдруг все-таки раздастся звонок.
Спустился капитан Бейкер и удивленно посмотрел на Эдди.
– Ты что-то запаздываешь. Давай-ка, поехали со мной на такси. – У командира корабля была такая привилегия, ему полагалось такси, которое доставляло его прямо к месту стоянки.
– Простите, не могу, жду звонка.
Бейкер наморщил лоб. Это не предвещало ничего хорошего.
– Так или иначе, ждать больше нельзя. Поехали!
Секунду Эдди не реагировал, но понял, что это просто глупо. Стив не позвонит, и ему надо лететь, или жене каюк.
Он с трудом заставил себя взять чемодан, вышел на улицу.
Такси ждало у подъезда, они сели, захлопнули дверцы.
Эдди догадался, что он невольно нарушил субординацию. Ему не хотелось обижать Бейкера – тот был достойным командиром и всегда к нему хорошо относился.
– Прошу прощения, капитан. Я действительно ждал важного звонка из Штатов.
Капитан ласково улыбнулся.
– Ничего, завтра сам будешь там.
– Да уж, – Эдди постарался выдавить из себя улыбку, но она получилась довольно мрачной.
Он знал, что теперь может рассчитывать только на себя.

Часть II
От Саутгемптона до Фойнеса
Глава 6
Поезд бодро стучал колесами, оставляя позади сосновые леса графства Суррей и приближаясь к Саутгемптону, как вдруг старшая сестра Маргарет Элизабет сделала потрясающее заявление.
Оксенфорды располагались в специальном вагоне, забронированном для пассажиров американского клипера. Маргарет стояла одна в конце вагона, глядя в окно. Ее обуревали разные чувства, от глубокого отчаяния до приятного волнения. Конечно, она ужасно злилась и вообще чувствовала себя гадко, покидая страну в трудный час, но не могла не испытывать радостного возбуждения в предвкушении трансатлантического перелета через океан.
Сестра Элизабет вышла из купе, с серьезным видом подошла к ней.
– Я люблю тебя, Маргарет, – сказала она после паузы.
Маргарет была тронута ее словами. В последние годы, когда они выросли и стали разбираться в безумной борьбе идей, они оказались по разные стороны баррикад и все больше отдалялись друг от друга. Маргарет очень страдала от этого, ей хотелось быть ближе к сестре, как когда-то в детстве.
– Я тебя тоже, – ответила она и крепко обняла сестру.
– Знаешь, я не поеду в Америку, – произнесла Элизабет медленно, с расстановкой.
У Маргарет перехватило дыхание.
– Как?
– Очень просто. Я не буду больше таиться, скажу матери и отцу, что не еду. В конце концов, в двадцать один год меня никто заставить не может.
Маргарет не была уверена, так это или нет, но переспрашивать не стала, у нее было много других вопросов.
– Куда же ты поедешь?
– В Германию.
– Но Элизабет, послушай, – Маргарет была в ужасе, – тебя ведь убьют.
Элизабет посмотрела на сестру с вызовом.
– Меня не испугаешь смертью. Знай, что не одни социалисты готовы сражаться и умирать за идею.
– Да, но за нацистские лозунги...
– Не только. – Лицо Элизабет покрылось краской, в глазах зажегся странный огонек. – За великую расу белых людей, таких же, как ты и я. Негры, евреи, разные там метисы, мулаты мечтают погубить ее, уничтожить, испортить нам кровь, но у них ничего не получится.
Маргарет почувствовала, как в душе что-то закипает, она больше не могла слушать подобные бредни. Очень тяжело терять сестру, но еще хуже, когда та становится врагом, идейным противником и вы расстаетесь навсегда. Она не хотела сейчас, в такой момент, продолжать бессмысленные словесные баталии, спорить о политике, гораздо важнее благополучие Элизабет, ее жизнь, наконец.
– На что же ты будешь жить?
– У меня есть кое-какие деньги.
Маргарет вспомнила, что согласно завещанию они обе наследовали деньги деда, когда им исполнится двадцать один и они достигнут полного совершеннолетия. Конечно, не бог весть какие деньги, но жить, наверное, можно.
В голову пришла еще одна мысль.
– А как же твой багаж? Он ведь оформлен до Нью-Йорка.
– А, если ты имеешь в виду мои чемоданы, то они набиты просто старыми тряпками. Я упаковала несколько сумок и отправила их заранее, еще в понедельник.
Маргарет не могла поверить своим ушам. Элизабет так ловко все подготовила и осуществила в полной тайне. С горечью она подумала о том, насколько наивен и непродуман был ее собственный план побега. Пока она что-то воображала, а потом металась, как слепой котенок, Элизабет молча оформляла документы, отправляла багаж. Разумеется, они в разном положении, ей двадцать один, и ей все можно, но как сестра великолепно подготовилась, тщательно рассчитала свои действия. Маргарет стало стыдно, что ее обошли, и сестра, которая как завороженная слушала дурацкую нацистскую пропаганду и вообще придерживалась неверных политических взглядов, действовала гораздо умнее, не в пример ей.
Внезапно она ощутила, как ей будет не хватать Элизабет. Увы, они уже давно не друзья, но сестра были всегда рядом, поблизости. Да, большей частью они ссорились, обменивались колкостями и издевками, но это их жизнь и по ней тоже можно соскучиться. В трудную минуту они всегда поддерживали друг друга. У Элизабет довольно болезненно проходили месячные, она, бедняжка, страдала, и тогда Маргарет заботливо кутала ее в одеяло, приносила в кровать чашку с горячим шоколадом и какой-нибудь интересный журнал. А Элизабет! Вспомнить только, какой она была для нее опорой, когда погиб Ян и весь свет был не мил, а ведь она отнюдь не разделяла его взглядов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131