Она кивнула.
— Ты лежи. Только скажи мне, где деньги, и я все сделаю.
Сет легонько дотронулся до кудряшек сына.
— Он так удобно устроился, жалко беспокоить его.
— Ему будет еще удобнее рядом с папой, — заявила она, осторожно положив ребенка возле него. Томми тихонько пискнул, но не проснулся.
Было что-то домашнее и уютное в том, что рядом с ним лежал ребенок, и это новое ощущение очень понравилось Сету. Положив голову на руку, чтобы было удобнее смотреть на сына, он сказал:
— Ну хорошо, принеси мою дорожную сумку.
Прикрыв Сета одеялом, Пенелопа сделала все, как он велел. Достав золотые монеты для доктора и Калеба, он повернулся на бок и улегся так, как будто хотел защитить малыша. Положив большую голову возле головы ребенка и прижавшись щекой к его мягким кудряшкам, Сет закрыл глаза и наслаждался простым счастьем, ощущая рядом с собой биение детского сердечка.
Он уже начал засыпать, когда услышал, как Пенелопа вернулась в хижину и присела возле кровати. Сет с трудом открыл глаза, чтобы посмотреть на нее, и удовлетворенно улыбнулся. Она улыбнулась в ответ, но улыбка исчезла, едва она дотронулась до щеки Томми.
— Он весь горит, — прошептала Пенелопа, трогая его лоб. — Если бы я хоть что-то могла сделать для него. Я чувствую себя такой беспомощной.
Сет представлял, как она себя чувствует. Ведь он сам почти все понимал в бизнесе, но был совершенно невежественным в том, что касалось заботы о ребенке. Кроме, конечно, тех обрывочных сведений, которые он почерпнул, вращаясь возле Джейка, Холли и их детей.
— Я помню, как в прошлом году твои племянники болели корью. Маленький Рид болел так же тяжело, как Томми сейчас, но быстро поправился. Холли говорит, что с детьми всегда так: то они на грани жизни и смерти, то через мгновение скачут, как пьяные индейцы. Я уверен, что с нашим сыном все будет хорошо, — сказал он, надеясь немного приободрить Пенелопу.
Но она недоверчиво покачала головой.
— Томми никогда не сможет скакать или делать то, что должны делать дети в его возрасте. Он болен с самого рождения.
Сет взглянул на маленькое отекшее личико рядом с собой, вдруг внезапно осознав, что почти ничего не знает о рождении своего сына и о его короткой жизни. Ему страшно захотелось все узнать про него, и он попросил:
— Расскажи мне о Томми.
— А что бы ты хотел узнать?
— Все. Где он родился. Как выглядел, когда ты впервые увидела его. Что заставляет его улыбаться. — Он перевел взгляд с ребенка на Пенелопу. — Я бы также хотел узнать, как ты оказалась в сетях Адель дю Шарм.
Пенелопа отвернулась и молчала так долго, что Сет уже начал думать, что она ничего не скажет, когда она заговорила:
— Адель дю Шарм и ее слуги были очень известны в театральных кругах Нью-Йорка. Именно к ней обращались актрисы, если хотели предохраниться от зачатия, к ней же обращались, если нужно было избавиться от «проблемы». Несколько женщин из Музыкальной академии воспользовались ее услугами и высоко отзывались о ее умениях.
Она ненадолго замолчала, глядя на личико Томми.
— Я обратилась к ней, когда решила, что другого выхода у меня нет. Мне было очень стыдно возвращаться к Джейку и Холли… — Она быстро взглянула на него, покачав головой. — Нет, я не боялась, что они станут презирать меня или обращаться как с падшей женщиной, просто я не могла вынести самой мысли, что разочарую их. Они так поддерживали меня в моей карьере, так гордились моими успехами на сцене, что я просто не могла показаться у них на пороге беременной и несчастной.
— Как бы я хотел, чтобы ты поступила именно так, — тихо вмешался Сет. — Твой брат быстро вправил бы мне мозги и повел нас обоих к алтарю. И мы избежали бы всех этих несчастий.
— Я боялась, что Джейк убьет тебя, если я все расскажу ему. Или даже вызовет тебя на дуэль. Я тебя ненавидела, но не могла вынести мысли, что ты будешь ранен или убит.
Он взял ее за руку.
— Я заслужил, чтобы оказаться перед дулом пистолета, ведь я так ужасно поступил с тобой.
— Я была совершенно согласна с этим, когда рожала. — Она криво усмехнулась. — Не могу вспомнить, кого я ненавидела сильнее, чем тебя, когда мучилась от боли при родах.
— Моя бедная, храбрая принцесса, — прошептал он, гладя ее пальцы. — Как ужасно рожать, когда рядом нет родных и близких. Но ты все равно решилась на это, вместо того чтобы избавиться от ребенка. Почему?
— Я намеревалась сделать аборт, когда пришла к Адель. — Ее лицо сделалось жалким, а глаза умоляли о понимании. — Ты должен понять, какой одинокой и испуганной я была… как мне было стыдно.
— Я не осуждаю тебя за это, — прошептал Сет, целуя ее руку. — Правда, сначала я был потрясен и обижен. Но у меня было время обо всем подумать и понять твое отчаяние. И я виню себя за то, что привел тебя к Адель. Если бы я не оказался таким идиотом в Нью-Йорке, ты могла обратиться ко мне, и мы бы сразу поженились.
Она тихо покачала головой.
— Мы оба виноваты. Мне следовало поехать к брату в тот же миг, когда я узнала о ребенке.
— Возможно, но теперь бесполезно искать виновных. Самое главное, что ты не решилась на аборт.
— Нет, я не смогла. Я лежала на старом столе, приготовившись пройти через все это, когда вдруг поняла, как сильно я хочу нашего ребенка. Несмотря ни на что, я любила тебя, и наш ребенок — это все, что у меня осталось от нашей любви. Когда я сказала Адель о своем решении, она предложила подыскать место, где я могла бы втайне родить, а затем найти женщину, которая ухаживала бы за ребенком, пока я не смогу признать его своим. Этот план казался вполне подходящим, поэтому я согласилась.
И все шло прекрасно сначала. Адель нашла мне хороший домик недалеко от города, где я жила с четвертого месяца беременности.
Ее лицо побелело, а его выражение сделалось мрачным.
— Но позже, за неделю до рождения Томми, я заболела. Ноги у меня сильно распухли, меня мучили такие боли, что я не могла даже сдвинуться с кровати. Я умоляла Адель послать за доктором, но она отказалась. Я не могла понять, почему, но теперь-то я знаю. Она задумала использовать моего ребенка, чтобы шантажировать меня, и понимала, что ее план сработает, если никто не узнает, что я родила ребенка. Томми помогла появиться на свет акушерка, влившая в себя не меньше двух литров джина.
Сет молча проклинал себя за страдания, через которые ей пришлось пройти из-за его глупости.
— Вам с Томми просто повезло, что вы выжили.
— Да. Я уже говорила тебе, что он шел ножками. К несчастью, акушерка не поняла этого, пока не протрезвела… почти через сутки. — Пенелопа невольно содрогнулась от воспоминаний. — Когда она все увидела, то стала пытаться перевернуть его и сделала что-то не так. Я начала истекать кровью. Младенец появился через четыре часа, весь багровый и в синяках, с обмотанной вокруг шеи пуповиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97