После довольно горячего спора, во время которого Сет хитро заметил, что компания распадется и окажется бесполезной в выплате долгов Майлса, если Пенелопа заболеет, Адель нехотя согласилась.
Удовлетворенно вздохнув, Пенелопа восхищалась окружавшей ее природой. Место, выбранное Сетом для пикника, было очень красивым.
Перед ней, насколько хватало глаз, простиралась река Платт с многочисленными рукавами, ярко сверкавшими среди зеленых островков и берегов, поросших небольшими рощицами. Маленькая лужайка возле деревьев, где они сидели, была покрыта яркой осенней листвой, оранжевой, золотистой и багряной, такой же, как и на ветвях. Журчание реки и терпкий аромат осени дополняли чудесную картину.
Сет, который сидел рядом с ней на стеганом одеяле, скрестив ноги, похоже, больше интересовался едой, чем красотой окружающей природы. Как раз сейчас он доедал жареную картошку. Заметив, что Пенелопа наблюдает за ним, он взял пирожок с клюквой и соблазнительно помахал им перед ее носом.
— Последний. Хочешь?
От одного только вида пирожка с красной начинкой она чуть не подавилась. Замотав головой с таким отвращением, словно ей показали тарелку с противными бараньими яичками, она простонала:
— Я не могу больше проглотить ни кусочка. Я объелась. — Она уже собралась добавить, что вряд ли сможет есть весь следующий год, как вдруг неожиданно икнула.
Испугавшись, она закрыла рот рукой и покраснела от стыда. Ей так хотелось произвести благоприятное впечатление на Сета, вновь завоевать его сердце, а у нее вырвались такие неблагородные звуки.
Сет едва слышно хмыкнул и положил отвергнутый пирожок на свою тарелку. Добродушно улыбаясь, он поддразнил ее:
— Я всегда говорю, что нет ничего более волнующего, чем женщина, понимающая толк в еде. Особенно та, которая умеет весьма красноречиво показать это.
Несмотря на свое смущение, Пенелопа заулыбалась. Только Сет мог не придать значения тому, что большинство мужчин сочли бы непростительной вульгарностью. «Но ведь он совсем не похож на остальных мужчин», — подумала она, глядя, как Сет быстро расправляется с оставшимся пирожком.
Пенелопа знала, что в отличие от многих Сет никогда не считал обязательным соблюдать строгие правила этикета. Он рассматривал их как довольно общее руководство, которому можно следовать, а можно выбросить в мусорную корзину, в зависимости от того, насколько они соответствуют его собственным целям. Как не раз указывала ее невестка, Сет Тайлер никогда не был рабом условностей, всегда отличался искренностью и остроумием.
Довольно странно, но его открытое игнорирование условностей не превратило его в изгоя, как можно было ожидать. Наоборот, оно сделало его желанным для женщин и принесло ему уважение влиятельных мужчин, которые открыто восхищались его смелостью. По правде говоря, его принимали с большим удовольствием, чем других ее знакомых.
Как раз сейчас любимчик общества с наслаждением облизывал свои пальцы. Она улыбнулась, глядя на его довольную, сытую физиономию, и заметила:
— Удивительно, что ты совсем не толстый, ты ведь любитель поесть.
Сет захохотал.
— Не бойся, принцесса, мне не грозит опасность превратиться в толстяка. Если бы я столько не ел, то был бы тощим, как швабра.
Она недоверчиво осмотрела его мускулатуру, заметную даже сквозь одежду.
— Ты? Тощий?
— Как бобовый стручок, — уверенно заявил он. — Ты просто не видела меня, когда я был подростком. Долговязый, с длинными руками и ногами, костлявым задом и торчащими ребрами. Кожа да кости.
Пенелопа уставилась на Сета, пытаясь представить его тощим мальчишкой. Странно, но ее никогда не интересовало, каким он был в детстве и юности. Она даже не могла и подумать, что когда-то Сет был не таким, как сейчас: сильным, крайне независимым мужчиной, у которого весь мир был в кармане. И для нее было естественным, что раз он сам никогда не заговаривал о своем детстве или о своей жизни до того, как сделался партнером ее брата, то это не имеет значения.
Но сейчас его прошлое показалось ей очень важным. Немного рассказав о себе, он заинтриговал ее: она неожиданно стала желать большего.
Вопрос в том, как начать разговор о его юности. Даже когда их отношения были очень близкими, он оставался весьма скрытным человеком.
Он рассказал ей о себе совсем немного, к примеру, что его любимый цвет красный, любимое блюдо — ананасовый пудинг с кремом и что ему очень нравятся смешные истории. А что она в действительности знала о нем?
Пенелопа вспомнила, что он родился в Нью-Йорке, а детство провел в Массачусетсе. Судя по его неуклюжим манерам и орфографическим ошибкам, которые он делал в начале их знакомства, детские годы были далеко не безоблачными. Но она ничего не знала о его семье.
Единственный раз, когда она спросила его о родителях, он тактично перевел разговор на войну между Севером и Югом. Она посчитала, что его родители умерли, и больше не спрашивала.
Но она также не знала и о других весьма важных подробностях, которые дают представление о человеке. Кто, например, был его лучшим другом, в какие игры он любил играть? Она ведь никогда не спрашивала его о таких вещах, а может, он старался избегать подобных тем, переводя каждый разговор на близкий и дорогой ее сердцу предмет… на нее саму.
Девушка нахмурилась, вспомнив о своем собственном эгоизме. Как он мог выносить ее? Оглядываясь назад, Пенелопа удивлялась, как она не надоела самой себе.
Пенелопа внимательно наблюдала, как он отставил в сторону тарелку и с довольным видом лег на одеяло. Лучи полуденного солнца проникали сквозь поредевшую крону деревьев и золотили его рассыпавшиеся светлые волосы. Глаза у него были закрыты, и он казался совершенно умиротворенным, подставив лицо солнышку.
Неожиданно решившись побольше узнать об этом загадочном мужчине, она попросила:
— Расскажи мне о своем детстве.
Сет лежал очень тихо, и в какой-то миг Пенелопе показалось, что он спит. Но он открыл глаза и посмотрел на нее.
— Зачем?
Она постаралась как можно естественнее объяснить свою просьбу:
— Мы ведь решили стать друзьями, ну а друзья обычно рассказывают друг другу о себе.
— Да? — Он напряженно всматривался в ее глаза. — Я не заметил, чтобы ты горела желанием рассказать мне о себе в последнее время.
Пенелопа начала расправлять рюши на своей юбке, смутившись под его пытливым взглядом.
— Это потому, что ты уже все знаешь обо мне. Вспомни, я только о себе и говорила, когда мы жили в Нью-Йорке. Мне кажется, я была самодовольной маленькой болтушкой. Не знаю, как ты меня терпел. — В ее голосе звучало самоосуждение.
Легкая улыбка заиграла на его губах.
— Я наслаждался твоей болтовней, находил ее очаровательной. Ты была полна энтузиазма, так озабочена своей карьерой на сцене, и совершенно справедливо, должен сказать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
Удовлетворенно вздохнув, Пенелопа восхищалась окружавшей ее природой. Место, выбранное Сетом для пикника, было очень красивым.
Перед ней, насколько хватало глаз, простиралась река Платт с многочисленными рукавами, ярко сверкавшими среди зеленых островков и берегов, поросших небольшими рощицами. Маленькая лужайка возле деревьев, где они сидели, была покрыта яркой осенней листвой, оранжевой, золотистой и багряной, такой же, как и на ветвях. Журчание реки и терпкий аромат осени дополняли чудесную картину.
Сет, который сидел рядом с ней на стеганом одеяле, скрестив ноги, похоже, больше интересовался едой, чем красотой окружающей природы. Как раз сейчас он доедал жареную картошку. Заметив, что Пенелопа наблюдает за ним, он взял пирожок с клюквой и соблазнительно помахал им перед ее носом.
— Последний. Хочешь?
От одного только вида пирожка с красной начинкой она чуть не подавилась. Замотав головой с таким отвращением, словно ей показали тарелку с противными бараньими яичками, она простонала:
— Я не могу больше проглотить ни кусочка. Я объелась. — Она уже собралась добавить, что вряд ли сможет есть весь следующий год, как вдруг неожиданно икнула.
Испугавшись, она закрыла рот рукой и покраснела от стыда. Ей так хотелось произвести благоприятное впечатление на Сета, вновь завоевать его сердце, а у нее вырвались такие неблагородные звуки.
Сет едва слышно хмыкнул и положил отвергнутый пирожок на свою тарелку. Добродушно улыбаясь, он поддразнил ее:
— Я всегда говорю, что нет ничего более волнующего, чем женщина, понимающая толк в еде. Особенно та, которая умеет весьма красноречиво показать это.
Несмотря на свое смущение, Пенелопа заулыбалась. Только Сет мог не придать значения тому, что большинство мужчин сочли бы непростительной вульгарностью. «Но ведь он совсем не похож на остальных мужчин», — подумала она, глядя, как Сет быстро расправляется с оставшимся пирожком.
Пенелопа знала, что в отличие от многих Сет никогда не считал обязательным соблюдать строгие правила этикета. Он рассматривал их как довольно общее руководство, которому можно следовать, а можно выбросить в мусорную корзину, в зависимости от того, насколько они соответствуют его собственным целям. Как не раз указывала ее невестка, Сет Тайлер никогда не был рабом условностей, всегда отличался искренностью и остроумием.
Довольно странно, но его открытое игнорирование условностей не превратило его в изгоя, как можно было ожидать. Наоборот, оно сделало его желанным для женщин и принесло ему уважение влиятельных мужчин, которые открыто восхищались его смелостью. По правде говоря, его принимали с большим удовольствием, чем других ее знакомых.
Как раз сейчас любимчик общества с наслаждением облизывал свои пальцы. Она улыбнулась, глядя на его довольную, сытую физиономию, и заметила:
— Удивительно, что ты совсем не толстый, ты ведь любитель поесть.
Сет захохотал.
— Не бойся, принцесса, мне не грозит опасность превратиться в толстяка. Если бы я столько не ел, то был бы тощим, как швабра.
Она недоверчиво осмотрела его мускулатуру, заметную даже сквозь одежду.
— Ты? Тощий?
— Как бобовый стручок, — уверенно заявил он. — Ты просто не видела меня, когда я был подростком. Долговязый, с длинными руками и ногами, костлявым задом и торчащими ребрами. Кожа да кости.
Пенелопа уставилась на Сета, пытаясь представить его тощим мальчишкой. Странно, но ее никогда не интересовало, каким он был в детстве и юности. Она даже не могла и подумать, что когда-то Сет был не таким, как сейчас: сильным, крайне независимым мужчиной, у которого весь мир был в кармане. И для нее было естественным, что раз он сам никогда не заговаривал о своем детстве или о своей жизни до того, как сделался партнером ее брата, то это не имеет значения.
Но сейчас его прошлое показалось ей очень важным. Немного рассказав о себе, он заинтриговал ее: она неожиданно стала желать большего.
Вопрос в том, как начать разговор о его юности. Даже когда их отношения были очень близкими, он оставался весьма скрытным человеком.
Он рассказал ей о себе совсем немного, к примеру, что его любимый цвет красный, любимое блюдо — ананасовый пудинг с кремом и что ему очень нравятся смешные истории. А что она в действительности знала о нем?
Пенелопа вспомнила, что он родился в Нью-Йорке, а детство провел в Массачусетсе. Судя по его неуклюжим манерам и орфографическим ошибкам, которые он делал в начале их знакомства, детские годы были далеко не безоблачными. Но она ничего не знала о его семье.
Единственный раз, когда она спросила его о родителях, он тактично перевел разговор на войну между Севером и Югом. Она посчитала, что его родители умерли, и больше не спрашивала.
Но она также не знала и о других весьма важных подробностях, которые дают представление о человеке. Кто, например, был его лучшим другом, в какие игры он любил играть? Она ведь никогда не спрашивала его о таких вещах, а может, он старался избегать подобных тем, переводя каждый разговор на близкий и дорогой ее сердцу предмет… на нее саму.
Девушка нахмурилась, вспомнив о своем собственном эгоизме. Как он мог выносить ее? Оглядываясь назад, Пенелопа удивлялась, как она не надоела самой себе.
Пенелопа внимательно наблюдала, как он отставил в сторону тарелку и с довольным видом лег на одеяло. Лучи полуденного солнца проникали сквозь поредевшую крону деревьев и золотили его рассыпавшиеся светлые волосы. Глаза у него были закрыты, и он казался совершенно умиротворенным, подставив лицо солнышку.
Неожиданно решившись побольше узнать об этом загадочном мужчине, она попросила:
— Расскажи мне о своем детстве.
Сет лежал очень тихо, и в какой-то миг Пенелопе показалось, что он спит. Но он открыл глаза и посмотрел на нее.
— Зачем?
Она постаралась как можно естественнее объяснить свою просьбу:
— Мы ведь решили стать друзьями, ну а друзья обычно рассказывают друг другу о себе.
— Да? — Он напряженно всматривался в ее глаза. — Я не заметил, чтобы ты горела желанием рассказать мне о себе в последнее время.
Пенелопа начала расправлять рюши на своей юбке, смутившись под его пытливым взглядом.
— Это потому, что ты уже все знаешь обо мне. Вспомни, я только о себе и говорила, когда мы жили в Нью-Йорке. Мне кажется, я была самодовольной маленькой болтушкой. Не знаю, как ты меня терпел. — В ее голосе звучало самоосуждение.
Легкая улыбка заиграла на его губах.
— Я наслаждался твоей болтовней, находил ее очаровательной. Ты была полна энтузиазма, так озабочена своей карьерой на сцене, и совершенно справедливо, должен сказать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97