Она уныло покачала головой.
— Это не давало мне права быть такой эгоисткой. Мне следовало уделять больше внимания тебе и твоим желаниям. Я могла бы поинтересоваться, как ты жил до нашей встречи. Ведь мы были помолвлены, и я по крайней мере могла бы знать, что мой будущий муж был очень тощим в молодости.
При этих ее словах он отвел взгляд в сторону. Пенелопа проследила за ним и удивилась: он смотрел на свой портсигар. Разговаривая, она была так напряжена, что даже не заметила, как он достал его из кармана.
Поглаживая блестящий серебряный портсигар так нежно, что Пенелопе стало завидно, он тихо произнес:
— Может, ты ничего не знала, потому что я не хотел этого. Может… — Его голос затих. Когда после глубокого вздоха он продолжил, в голосе зазвучала нотка неуверенности, которой она никогда прежде не слышала у него.
— Возможно, я боялся, что ты не выйдешь за меня замуж, если все узнаешь про меня.
— То, что ты был тощим, не имело никакого значения, — укоризненно произнесла она. — Так же как и все, что ты мог мне рассказать. Я любила тебя, такого, каким ты стал, а не каким когда-то был. Для меня ты был самым лучшим мужчиной на свете. Наверное, мне следовало чаще говорить тебе об этом.
Сет поднес портсигар поближе к глазам, словно хотел получше рассмотреть его.
— Ты могла говорить мне комплименты по сто раз в день; это ничего бы не изменило. Я все равно не чувствовал бы себя достойным тебя. Ты была такой умной, прекрасной, талантливой и такой любящей, несмотря на все твои утверждения об обратном, что я стыдился говорить с тобой о себе. — По его напряженному голосу было ясно, каких огромных усилий стоило ему это признание.
Пенелопе так хотелось прикоснуться к нему, сказать, что она все равно будет любить его, каким бы ужасным ни оказалось его прошлое, но она понимала, что Сет может расценить ее жест как проявление жалости, и поэтому предложила:
— Тогда почему тебе не рассказать мне сейчас? Раз уж мы больше не обручены, то тебе нечего терять.
— Нечего, кроме твоего уважения, — спокойно возразил он.
Странный холодок пробежал у нее по спине от этих слов. Значит, его сильно волнует, что она подумает о нем, — это неожиданная, но приятная новость. Тепло улыбнувшись, Пенелопа постаралась приободрить его:
— Никого на свете я не уважаю больше тебя, и, что бы ты ни рассказал, мое мнение не изменится.
Сет улыбнулся в ответ так нежно и ласково, что сердце у нее радостно забилось.
— В таком случае я расскажу тебе все, что ты захочешь узнать. Но не сейчас. — Тут он повернулся и сел. — Я обещал Адель, что помогу тебе выучить роль в новой пьесе, и если ты не хочешь, чтобы наши билеты в цирк пропали, то нам лучше начать.
— Билеты в цирк! — Пенелопа подскочила и бросилась обнимать его. — Ты милый, милый! Ты просто замечательный! Я утром видела проходившую по городу кавалькаду и так захотела посмотреть представление, просто ужас. Я совсем не ожидала…
Она умолкла и крепко сжала его руку.
— Ты в прошлый раз так красочно описывала цирк, что я и сам решил посмотреть. А кто лучше тебя сможет показать мне все его чудеса?
Она слегка отстранилась и удивленно посмотрела на него.
— Так ты первый раз пойдешь в цирк? Твои родители никогда не водили тебя? Улыбка исчезла с его лица.
— Да и нет — вот ответы на твои вопросы. Но я и в этот раз не попаду, если мы не повторим твою роль. — С этими словами он достал из корзины тетрадь и протянул ей. — Вот, покажи мне, откуда начинать.
Она пролистала страницы, пока не дошла до сцены, где ее героиня, Талутах, влюбленная индийская девушка, прибежала на окраину лагеря, поджидая Роско, своего возлюбленного. По сути, это была балконная сцена из «Ромео и Джульетты», разве только без балкона. Это действие Пенелопа ненавидела больше всего, ведь там ей приходилось несколько раз целоваться с Майлсом.
Она украдкой бросила на Сета взгляд из-под опущенных ресниц. Если бы Сет исполнял роль Роско, то эта сцена сразу же стала бы любимой для нее. И сцена с поцелуями могла дать ей возможность разжечь искры в его глазах, сверкавшие, когда он думал, что она не смотрит на него.
Прикусив нижнюю губу, чтобы скрыть улыбку, она протянула ему тетрадь.
— Я знаю всю пьесу наизусть, кроме тридцать второй страницы. Никак не могу запомнить там несколько строчек.
— Прекрасно, давай займемся этими строчками. — Он с любопытством посмотрел на страницу. — Сверху начнем?
Она кивнула.
— Давай начнем оттуда.
— Ты начинаешь. Ты говоришь: «Не клянись в своей любви…»
— «…серебряной луной, ведь она так изменчива и непостоянна», — закончила Пенелопа.
— «Тогда чем мне поклясться?» — прочитал он.
— «Не надо клятв, покажи свою любовь. Докажи своими губами».
Сердце Пенелопы громко стучало, пока она, затаив дыхание, ждала ответа Сета. В этом месте ему нужно было обнять ее и поцеловать.
Когда он наконец посмотрел на нее, ее сердце забилось еще чаще. На его губах играла чувственная улыбка, а в глазах появился огонь страсти.
Взглянув на нее так, что ее бросило в жар, он произнес:
— Здесь говорится, что сейчас я должен поцеловать тебя.
Она низко склонила голову, надеясь спрятать зардевшиеся щеки.
— Майлс жаловался сегодня утром, что я не умею целоваться на сцене, так что полагаю, нам надо попрактиковаться.
Сет рассмеялся хриплым, чувственным смехом, от которого огонь разлился по всему ее телу.
— Ну, я обещал компании проследить, чтобы ты хорошо отрепетировала свою роль, если тебя отпустят на пикник. А раз уж я человек слова… — Он быстрым движением отбросил тетрадь и, посадив Пенелопу себе на колено, накрыл ее рот своими губами.
Его поцелуй был нежным, почти неуловимым, его прохладные губы слегка коснулись ее уст. Но для Пенелопы одного того, что она снова оказалась в объятиях Сета и чувствовала тепло его дыхания на своих щеках, было достаточно, чтобы волна страсти захлестнула ее.
Сколько ночей провела она без сна, когда ее тело томилось от неутоленного желания, когда она мечтала о таком моменте! Сколько раз она желала вновь ощутить вкус его губ, вновь наслаждаться его страстью!
Не удовлетворившись таким целомудренным поцелуем и стремясь превратить его в более волнующий, она обвила руками его шею и раскрыла губы.
— Пенелопа! — застонал Сет, отрываясь от ее губ. Она снова притянула к себе его голову, пока его лицо не оказалось совсем рядом.
— Ты обещал мне помочь улучшить мои поцелуи, помнишь?
— Они прекрасны. Поверь мне, — пробормотал Сет, старательно избегая ее взгляда.
Пенелопа покачала головой:
— Но Майлс так не считает. Он сказал, что мне нужно… Как это он выразился?
Она нахмурила брови, словно припоминая, что ей говорил Прескотт, хотя в этом не было необходимости. Неторопливо посчитав про себя до пяти, она тихо рассмеялась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97