Там, на корабле, ты вытворяла множество бесстыдных вещей и делала это, просто чтобы поддразнить меня. Теперь я знаю, почему ты так себя вела.
Что было, то было. Действительно, тогда она делала много чего лишнего.
– А пожилые женщины сегодня утром? Ты видел, как они смотрели на меня. Тебя это не смущает?
– Они смотрели на тебя так потому, что ты была растрепанная, запыхавшаяся и живая, – пояснил Грант. – Они о таком и мечтать не смели. – Он сдвинул брови, осененный внезапной догадкой. – Погоди, значит, ты знала, что я собираюсь просить тебя выйти за меня замуж?
Тори молчала, разглядывая подол своей юбки.
– Так вот почему ты высказала мне предложение найти себе кого-то еще? – Грант нахмурился.
– Наконец-то ты понял! – Тори посмотрела ему в глаза. – Ты уязвил мою гордость. Ты ранил меня слишком больно, и я не видела возможности выйти за тебя замуж.
Она подумала, что Грант будет взбешен, но он, казалось, просто углубился в мысли.
– Ты не могла сказать ничего, что огорчило бы меня больше. Ты играла на моих страхах.
– А как еще я должна была действовать?
Грант схватил ее руку и поцеловал кончики пальцев.
– Мы должны пожениться. Я больше не могу задирать твои юбки и брать тебя в коридоре.
– Пожениться? И тогда ты сможешь?
– Тогда в этом просто не будет нужды. – Губы Гранта сложились в ленивую соблазнительную улыбку, и Тори почувствовала, что грудь ее слишком тесна для сердца. – Если б мы делили постель ночью, то к утру насытились бы оба. – Он тут же тряхнул головой и пробормотал себе под нос: – Хотя я не думаю, что когда-нибудь смогу тобой насытиться.
В ответ у нее родились слова, которые она была беспомощна сдержать.
– Я люблю тебя!
Грант издал низкий звук, потом поцеловал ее долгим, страстным поцелуем, но не вернул ее слов. Тори оттолкнула его.
– Я сказала, что люблю тебя. Эти слова равны вопросу и заслуживают какого-то ответа.
Грант опустил голову.
Это было подобно пощечине – узнать, что он не чувствует того же. Впрочем, это и так ясно, но все-таки она ожидала услышать хоть что-то. Он мог бы сказать, что в нем растет это чувство, что он когда-нибудь может ее полюбить. «Ну просто дай мне чуточку больше, чтобы я могла удержаться!» – кричал ее разум. Отсутствие этих слов было подобно удару, такому резкому, что Виктория не знала, хватит ли ей сил оставаться на ногах.
– Выходит, ты меня не любишь?
– Я восхищаюсь тобой, – пробормотал Грант, – уважаю тебя...
Она содрогнулась.
– Ни то, ни другое не отвечает на мой вопрос.
– Почему ты так ухватилась за это?
– Потому что мы не подходим друг другу, – гневно сказала Тори. – Мы разные, как огонь и вода. Но ничто так не сглаживает различий, как любовь. Николь очень точно сказала: без любви отношения двух таких несхожих людей никогда не выжили бы.
Грант ждал, пока она выговорится.
– Я люблю шутки – ты нет. Я по натуре оптимист – ты пессимист. Я импульсивна – ты человек донельзя предсказуемый. – Тори перехватила его пристальный взгляд. – Я ужасно хотела тебя и с радостью приняла это чувство; ты же боролся с ним всем своим существом. Наши отношения лишены непринужденности, в них нет эмоций...
Осенившая Гранта догадка отразилась у него на лице. – Ты судишь по отношениям Дерека и Николь.
Тори гордо подняла подбородок.
– Их случай – исключение, – попытался образумить ее Грант. – Чтобы прийти к тому, что они имеют, им пришлось пройти через круги ада.
– Мне тоже. Ну и что? Все, что мы имеем, – похоть, и только. На одном этом брак не построишь.
– Зато это чертовски хорошее начало! Тори покачала головой:
– Нет, Грант. Для такой пары, как мы, необходима любовь.
– Любовь? – Его чуть перекосило от этого слова.
– Да. А на сделку я никогда не пойду.
– Черт побери, Виктория! Нельзя же иметь все сразу!
– Почему нет? – Она сама удивлялась своим словам. – Я столько всего пропустила в жизни. Зачем же мне лишать себя этого?
– Ты ничего не добьешься таким способом. Я спрашивал тебя после Кейптауна и спрашиваю сейчас: но если ты скажешь «нет», я больше никогда не стану тебя просить.
– Стало быть, или по-твоему – или ничего?
– Да, – без колебаний ответил Грант.
– А я говорю: или по-моему – или ничего!
У Гранта сузились глаза и вытянулись губы.
– Мы шли к этому ощупью, продирались тернистым путем, – с горечью проговорил Грант, – а теперь ты решила возводить препятствия на нашем пути. – Тори никогда не видела его таким разъяренным. – Между нами больше никогда ничего не будет, Виктория.
Ударив кулаком по краю двери, он повернулся и зашагал прочь, оставив на стене раскрошившуюся штукатурку.
«Ну вот мы и пришли к тому, с чего начали. Как тогда, с первого листа. И теперь она выбрасывает эту проклятую книгу».
Грант никогда не был так раздосадован, наговорив с три короба. Виктория окончательно сбила его с толку. И что заставляет людей так цепляться за эту любовь? Перечеркнуть все, и из-за чего? Из-за какого-то несущественного слова, выражающего слюнявые эмоции! Эта любовь, черт бы ее побрал, вечно вносила беспорядок в его жизнь.
Злясь на Викторию, Грант ураганом вылетел из дома. Время тянулось медленно, и когда наконец перевалило за полночь, ему ничего не оставалось, как вернуться обратно. Усадьба уже спала, и тишина казалась такой же пустой, как его собственные чувства, но Грант продолжал лелеять свой гнев. Лучше гнев, чем пустота.
С того дня как они встретились с Викторией, ни одна ночь не приносила ему отдохновения, но сегодняшняя оказалась самой худшей. Грант пил бренди, вспоминая происшедшее тогда на острове и анализируя события. Только когда на небе занялась заря, он наконец поднялся, чтобы умыться и переодеться.
Все еще злясь на себя, он поднялся по лестнице, чтобы выпить кофе. К его удивлению, Дерек уже был в гостиной. Когда он опустил газету, Грант увидел Николь у него на коленях – ее рука проникла между расстегнутыми пуговицами его рубашки и, устроившись там, медленно водила кругами по груди. Его еще не остывшее раздражение начало вскипать снова.
– Отныне читать следует непременно вдвоем? – ехидно поинтересовался он.
Николь повернула голову и без тени смущения посмотрела на него.
– А как же! И тебе того желаем.
– Чертовски нетипичная пара. – Грант рассеянно отпил кофе. – Даже странно, что это именно вы. Тем более...
– Могу я попросить тебя сделать кое-что? – перебивая его, обратился Дерек к жене.
Николь вскочила на ноги.
– Не стоит. Я просто позволю вам потолковать вдвоем. – Она поцеловала мужа в макушку. – Пойду освобожу Нэнни от суматошного младенца. Думаю, у меня будет более забавное утро, чем у вас.
Когда Николь ушла, Дерек сложил газету.
– Ты ужасно выглядишь, Грант.
– И не лучше себя чувствую.
– Насколько я понимаю, вы с Викторией так ни к чему и не пришли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Что было, то было. Действительно, тогда она делала много чего лишнего.
– А пожилые женщины сегодня утром? Ты видел, как они смотрели на меня. Тебя это не смущает?
– Они смотрели на тебя так потому, что ты была растрепанная, запыхавшаяся и живая, – пояснил Грант. – Они о таком и мечтать не смели. – Он сдвинул брови, осененный внезапной догадкой. – Погоди, значит, ты знала, что я собираюсь просить тебя выйти за меня замуж?
Тори молчала, разглядывая подол своей юбки.
– Так вот почему ты высказала мне предложение найти себе кого-то еще? – Грант нахмурился.
– Наконец-то ты понял! – Тори посмотрела ему в глаза. – Ты уязвил мою гордость. Ты ранил меня слишком больно, и я не видела возможности выйти за тебя замуж.
Она подумала, что Грант будет взбешен, но он, казалось, просто углубился в мысли.
– Ты не могла сказать ничего, что огорчило бы меня больше. Ты играла на моих страхах.
– А как еще я должна была действовать?
Грант схватил ее руку и поцеловал кончики пальцев.
– Мы должны пожениться. Я больше не могу задирать твои юбки и брать тебя в коридоре.
– Пожениться? И тогда ты сможешь?
– Тогда в этом просто не будет нужды. – Губы Гранта сложились в ленивую соблазнительную улыбку, и Тори почувствовала, что грудь ее слишком тесна для сердца. – Если б мы делили постель ночью, то к утру насытились бы оба. – Он тут же тряхнул головой и пробормотал себе под нос: – Хотя я не думаю, что когда-нибудь смогу тобой насытиться.
В ответ у нее родились слова, которые она была беспомощна сдержать.
– Я люблю тебя!
Грант издал низкий звук, потом поцеловал ее долгим, страстным поцелуем, но не вернул ее слов. Тори оттолкнула его.
– Я сказала, что люблю тебя. Эти слова равны вопросу и заслуживают какого-то ответа.
Грант опустил голову.
Это было подобно пощечине – узнать, что он не чувствует того же. Впрочем, это и так ясно, но все-таки она ожидала услышать хоть что-то. Он мог бы сказать, что в нем растет это чувство, что он когда-нибудь может ее полюбить. «Ну просто дай мне чуточку больше, чтобы я могла удержаться!» – кричал ее разум. Отсутствие этих слов было подобно удару, такому резкому, что Виктория не знала, хватит ли ей сил оставаться на ногах.
– Выходит, ты меня не любишь?
– Я восхищаюсь тобой, – пробормотал Грант, – уважаю тебя...
Она содрогнулась.
– Ни то, ни другое не отвечает на мой вопрос.
– Почему ты так ухватилась за это?
– Потому что мы не подходим друг другу, – гневно сказала Тори. – Мы разные, как огонь и вода. Но ничто так не сглаживает различий, как любовь. Николь очень точно сказала: без любви отношения двух таких несхожих людей никогда не выжили бы.
Грант ждал, пока она выговорится.
– Я люблю шутки – ты нет. Я по натуре оптимист – ты пессимист. Я импульсивна – ты человек донельзя предсказуемый. – Тори перехватила его пристальный взгляд. – Я ужасно хотела тебя и с радостью приняла это чувство; ты же боролся с ним всем своим существом. Наши отношения лишены непринужденности, в них нет эмоций...
Осенившая Гранта догадка отразилась у него на лице. – Ты судишь по отношениям Дерека и Николь.
Тори гордо подняла подбородок.
– Их случай – исключение, – попытался образумить ее Грант. – Чтобы прийти к тому, что они имеют, им пришлось пройти через круги ада.
– Мне тоже. Ну и что? Все, что мы имеем, – похоть, и только. На одном этом брак не построишь.
– Зато это чертовски хорошее начало! Тори покачала головой:
– Нет, Грант. Для такой пары, как мы, необходима любовь.
– Любовь? – Его чуть перекосило от этого слова.
– Да. А на сделку я никогда не пойду.
– Черт побери, Виктория! Нельзя же иметь все сразу!
– Почему нет? – Она сама удивлялась своим словам. – Я столько всего пропустила в жизни. Зачем же мне лишать себя этого?
– Ты ничего не добьешься таким способом. Я спрашивал тебя после Кейптауна и спрашиваю сейчас: но если ты скажешь «нет», я больше никогда не стану тебя просить.
– Стало быть, или по-твоему – или ничего?
– Да, – без колебаний ответил Грант.
– А я говорю: или по-моему – или ничего!
У Гранта сузились глаза и вытянулись губы.
– Мы шли к этому ощупью, продирались тернистым путем, – с горечью проговорил Грант, – а теперь ты решила возводить препятствия на нашем пути. – Тори никогда не видела его таким разъяренным. – Между нами больше никогда ничего не будет, Виктория.
Ударив кулаком по краю двери, он повернулся и зашагал прочь, оставив на стене раскрошившуюся штукатурку.
«Ну вот мы и пришли к тому, с чего начали. Как тогда, с первого листа. И теперь она выбрасывает эту проклятую книгу».
Грант никогда не был так раздосадован, наговорив с три короба. Виктория окончательно сбила его с толку. И что заставляет людей так цепляться за эту любовь? Перечеркнуть все, и из-за чего? Из-за какого-то несущественного слова, выражающего слюнявые эмоции! Эта любовь, черт бы ее побрал, вечно вносила беспорядок в его жизнь.
Злясь на Викторию, Грант ураганом вылетел из дома. Время тянулось медленно, и когда наконец перевалило за полночь, ему ничего не оставалось, как вернуться обратно. Усадьба уже спала, и тишина казалась такой же пустой, как его собственные чувства, но Грант продолжал лелеять свой гнев. Лучше гнев, чем пустота.
С того дня как они встретились с Викторией, ни одна ночь не приносила ему отдохновения, но сегодняшняя оказалась самой худшей. Грант пил бренди, вспоминая происшедшее тогда на острове и анализируя события. Только когда на небе занялась заря, он наконец поднялся, чтобы умыться и переодеться.
Все еще злясь на себя, он поднялся по лестнице, чтобы выпить кофе. К его удивлению, Дерек уже был в гостиной. Когда он опустил газету, Грант увидел Николь у него на коленях – ее рука проникла между расстегнутыми пуговицами его рубашки и, устроившись там, медленно водила кругами по груди. Его еще не остывшее раздражение начало вскипать снова.
– Отныне читать следует непременно вдвоем? – ехидно поинтересовался он.
Николь повернула голову и без тени смущения посмотрела на него.
– А как же! И тебе того желаем.
– Чертовски нетипичная пара. – Грант рассеянно отпил кофе. – Даже странно, что это именно вы. Тем более...
– Могу я попросить тебя сделать кое-что? – перебивая его, обратился Дерек к жене.
Николь вскочила на ноги.
– Не стоит. Я просто позволю вам потолковать вдвоем. – Она поцеловала мужа в макушку. – Пойду освобожу Нэнни от суматошного младенца. Думаю, у меня будет более забавное утро, чем у вас.
Когда Николь ушла, Дерек сложил газету.
– Ты ужасно выглядишь, Грант.
– И не лучше себя чувствую.
– Насколько я понимаю, вы с Викторией так ни к чему и не пришли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86