Но в радиусе трех лье не нашлось ни одной свободной кровати. Все, что он добыл, это немного провизии — результат щедрости кондитерши: сухие пирожные, сушеные фрукты, сыр и копченая ветчина.
В ожидании Бейля, который задерживался, Боннэр и кучер Франсуа как могли старались ухаживать за Марианной. Франсуа нашел источник и принес свежей воды, тогда как аудитор второго класса пытался заставить молодую женщину хоть что-нибудь съесть, но безуспешно. Сотрясаемая дрожью, она стучала зубами и бормотала обрывки бессвязных фраз, отголоски угнетавших ее мозг кошмаров, повергнув бедного Боннэра в подлинный ужас. Поскольку она упоминала Императора, заговорщиков, дворец в Кускове, кардинала, замаскированного князя, какого-то Язона, герцога де Ришелье, короля Швеции и войну с Америкой, бедняга спросил себя, уж не приютил ли случайно Бейль опасную шпионку. Поэтому он встретил с большим облегчением возвращение своего старшего.
— Вы не представляете, как я ждал вас. Ну и как обстоят дела?
Молодой человек с выразительным вздохом пожал плечами, затем обратился к своему кучеру:
— Вы нашли что-нибудь, Франсуа?
— Ничего, господин, кроме матери ребенка. В усадьбах вокруг замка всюду полно, и условия такие, что больная не найдет там покоя. Здесь хоть тихо.
— Вы сошли с ума, друг мой! — запротестовал Боннэр. — Эта дама просто пылает! Я уверен, что лихорадка еще усилится. Оставаться здесь невозможно… но куда податься?..
О, никаких проблем, — спокойно сказал Бейль. — Мы вернемся в Москву. Это явно безумное предложение вызвало горячий протест, но он объяснил причину такого решения. Конечно, город на две трети уничтожен, но огонь дальше не распространяется. Наоборот, он скорей отступает. Оставленные Наполеоном войска сотворили чудо в борьбе с пожаром, и благодаря этому Бейль смог без особых трудностей добраться до французского квартала. В Сен-Луи он нашел аббата Сюрже, как всегда спокойного, во время благодарственной мессы перед целой толпой, которую он благословлял движением руки.
— Пристройка за церковью забита беженцами, — добавил он, — но большая часть квартала не пострадала. Солдатам инженерных войск удалось даже спасти мост Маршалов, и к тому же вновь изменивший направление ветер отогнал пламя от этого района. Наконец, если мы вернемся в город, появится возможность получить медицинскую помощь. Большой госпиталь еще стоит, и я встретил этого необыкновенного барона Ларрея, который со своими помощниками не покинул Москву, когда начался пожар. Сейчас ему действительно есть чем заниматься.
— Много обгорелых?
— Меньше, чем с переломами. Вы не можете себе представить, какая масса людей бросалась из окон в страхе перед огнем. Эй, вы, готовьте карету, только не потревожьте больную, — приказал он слугам, — и поедем!
Это было сделано быстро. На месте оставили часть того, что привезли, ибо аудитор утверждал, что в городе достаточно продуктов, чтобы довольно долго прокормить всю армию. Боннэр пытался возражать, но Бейль решительно осадил его, сказав, что аббат Сюрже обещал побеспокоиться о помещении.
Благодаря кюре Сен-Луи, который мог точно указать дома, чьи обитатели бежали до пожара, расположились в небольшом, но довольно комфортабельном доме неподалеку от старинной тюрьмы на Лубянке. Он был собственностью итальянца, учителя танцев, который, привязавшись к семье князя Голицына, последовал за своим хозяином при его отъезде. Поскольку дом выглядел скромно, он до сих пор избежал разграбления.
Однако в нем уже оказался жилец. Войдя внутрь, Бейль споткнулся о тело женщины средних лет в ярко-синем атласном платье и золотистом тюрбане на голове, которая лежала на полу в луже вина и отчаянно храпела. По всей видимости, пьяная, однако аудитор увидел в этом создании и положительное качество: ведь она женщина, а для ухода за Марианной нужна именно женщина. Может быть, эта, когда придет в себя, будет полезна.
Несколько ведер воды из колодца и несколько тумаков подействовали безотказно. К тому же женщина, возможно, была здесь давно и уже проспалась. Она открыла один глаз, большой и круглый, затем — второй и села. Она подарила своему обидчику улыбку, претендующую на соблазнительную.
— Хочешь поиметь со мною, красавчик? — на хорошем французском, но с сильным славянским акцентом спросила она.
Это обращение дало ясно понять молодому человеку, какова профессия женщины. По всей видимости, она проститутка, но у него не было выбора. Объяснились. Женщина заявила, что зовут ее Барба Каска, она полька, и она без смущения призналась, что занимается самым древним в мире ремеслом. Она вошла в этот дом, потому что помещение, которое она делила со своими товарками после прибытия вслед за польскими войсками, сгорело дотла. Но, поскольку ее визит начался с подвала, она еще не знала, понравится ли ей здесь. Погреб, правда, был великолепный!
Когда Анри Бейль спросил, согласна ли она временно отказаться от своей привычной деятельности, чтобы заняться заболевшей дамой, Барба с целомудренным видом поинтересовалась:
— А это ваша жена?
— Да, — солгал молодой человек, подумав, что бессмысленно пускаться в объяснения. — Она снаружи, в карете… и очень больна… сильная лихорадка, бред. Я больше не знаю, что делать. Если вы поможете, я хорошо заплачу.
Вместо ответа Барба перешагнула винную лужу, небрежно отбросив ногой осколки бутылки, подхватила подол намокшего платья и величественно зашагала к двери.
Вид Марианны, красной, дрожащей, с закрытыми глазами, вызвал у нее жалостливый возглас.
— О, Езус-Мария! Бедная голубка! В каком она состоянии!
Последовал целый букет восклицаний, ругательств и обращений ко всем святым польского календаря. Затем Барба, влекомая инстинктом милосердия, ринулась в дом, чтобы посмотреть, куда положить несчастную, крича, что ее надо осторожно взять и внести внутрь, не снимая окутывавшего ее покрывала.
Через полчаса Марианна, переодетая в принадлежавшую учителю танцев рубаху, лежала в кровати, защищенной от сквозняков громадным пологом. Что касается Барбы, избавившейся как от намокшего атласа, так и от пьяного угара, со связанными узлом волосами, она бог знает где откопала что-то вроде передника с рукавами, которым она укрыла влажные юбки.
В последующие часы Бейль должен был бесконечно благодарить Небо, пославшее ему это странное создание, ибо оно оказалось невероятно полезным. За считаные минуты она обследовала дом итальянца и извлекла все предметы первой необходимости. Запылал огонь в темной сводчатой кухне, расположенной под домом, рядом со знаменитым подвалом, где оказались такие ценные продукты, как сахар, мед, чай, мука, сухие фрукты, лук, солонина и так далее. Барба взяла все на учет, постановила, что больную надо первым делом заставить выпить большую чашку чая, очень горячего, затем, когда слуги аудитора появились у входа в кухню, она их просто-напросто выставила за дверь, заявив, что для них нет места в таком маленьком доме и им надо поискать удачи на стороне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
В ожидании Бейля, который задерживался, Боннэр и кучер Франсуа как могли старались ухаживать за Марианной. Франсуа нашел источник и принес свежей воды, тогда как аудитор второго класса пытался заставить молодую женщину хоть что-нибудь съесть, но безуспешно. Сотрясаемая дрожью, она стучала зубами и бормотала обрывки бессвязных фраз, отголоски угнетавших ее мозг кошмаров, повергнув бедного Боннэра в подлинный ужас. Поскольку она упоминала Императора, заговорщиков, дворец в Кускове, кардинала, замаскированного князя, какого-то Язона, герцога де Ришелье, короля Швеции и войну с Америкой, бедняга спросил себя, уж не приютил ли случайно Бейль опасную шпионку. Поэтому он встретил с большим облегчением возвращение своего старшего.
— Вы не представляете, как я ждал вас. Ну и как обстоят дела?
Молодой человек с выразительным вздохом пожал плечами, затем обратился к своему кучеру:
— Вы нашли что-нибудь, Франсуа?
— Ничего, господин, кроме матери ребенка. В усадьбах вокруг замка всюду полно, и условия такие, что больная не найдет там покоя. Здесь хоть тихо.
— Вы сошли с ума, друг мой! — запротестовал Боннэр. — Эта дама просто пылает! Я уверен, что лихорадка еще усилится. Оставаться здесь невозможно… но куда податься?..
О, никаких проблем, — спокойно сказал Бейль. — Мы вернемся в Москву. Это явно безумное предложение вызвало горячий протест, но он объяснил причину такого решения. Конечно, город на две трети уничтожен, но огонь дальше не распространяется. Наоборот, он скорей отступает. Оставленные Наполеоном войска сотворили чудо в борьбе с пожаром, и благодаря этому Бейль смог без особых трудностей добраться до французского квартала. В Сен-Луи он нашел аббата Сюрже, как всегда спокойного, во время благодарственной мессы перед целой толпой, которую он благословлял движением руки.
— Пристройка за церковью забита беженцами, — добавил он, — но большая часть квартала не пострадала. Солдатам инженерных войск удалось даже спасти мост Маршалов, и к тому же вновь изменивший направление ветер отогнал пламя от этого района. Наконец, если мы вернемся в город, появится возможность получить медицинскую помощь. Большой госпиталь еще стоит, и я встретил этого необыкновенного барона Ларрея, который со своими помощниками не покинул Москву, когда начался пожар. Сейчас ему действительно есть чем заниматься.
— Много обгорелых?
— Меньше, чем с переломами. Вы не можете себе представить, какая масса людей бросалась из окон в страхе перед огнем. Эй, вы, готовьте карету, только не потревожьте больную, — приказал он слугам, — и поедем!
Это было сделано быстро. На месте оставили часть того, что привезли, ибо аудитор утверждал, что в городе достаточно продуктов, чтобы довольно долго прокормить всю армию. Боннэр пытался возражать, но Бейль решительно осадил его, сказав, что аббат Сюрже обещал побеспокоиться о помещении.
Благодаря кюре Сен-Луи, который мог точно указать дома, чьи обитатели бежали до пожара, расположились в небольшом, но довольно комфортабельном доме неподалеку от старинной тюрьмы на Лубянке. Он был собственностью итальянца, учителя танцев, который, привязавшись к семье князя Голицына, последовал за своим хозяином при его отъезде. Поскольку дом выглядел скромно, он до сих пор избежал разграбления.
Однако в нем уже оказался жилец. Войдя внутрь, Бейль споткнулся о тело женщины средних лет в ярко-синем атласном платье и золотистом тюрбане на голове, которая лежала на полу в луже вина и отчаянно храпела. По всей видимости, пьяная, однако аудитор увидел в этом создании и положительное качество: ведь она женщина, а для ухода за Марианной нужна именно женщина. Может быть, эта, когда придет в себя, будет полезна.
Несколько ведер воды из колодца и несколько тумаков подействовали безотказно. К тому же женщина, возможно, была здесь давно и уже проспалась. Она открыла один глаз, большой и круглый, затем — второй и села. Она подарила своему обидчику улыбку, претендующую на соблазнительную.
— Хочешь поиметь со мною, красавчик? — на хорошем французском, но с сильным славянским акцентом спросила она.
Это обращение дало ясно понять молодому человеку, какова профессия женщины. По всей видимости, она проститутка, но у него не было выбора. Объяснились. Женщина заявила, что зовут ее Барба Каска, она полька, и она без смущения призналась, что занимается самым древним в мире ремеслом. Она вошла в этот дом, потому что помещение, которое она делила со своими товарками после прибытия вслед за польскими войсками, сгорело дотла. Но, поскольку ее визит начался с подвала, она еще не знала, понравится ли ей здесь. Погреб, правда, был великолепный!
Когда Анри Бейль спросил, согласна ли она временно отказаться от своей привычной деятельности, чтобы заняться заболевшей дамой, Барба с целомудренным видом поинтересовалась:
— А это ваша жена?
— Да, — солгал молодой человек, подумав, что бессмысленно пускаться в объяснения. — Она снаружи, в карете… и очень больна… сильная лихорадка, бред. Я больше не знаю, что делать. Если вы поможете, я хорошо заплачу.
Вместо ответа Барба перешагнула винную лужу, небрежно отбросив ногой осколки бутылки, подхватила подол намокшего платья и величественно зашагала к двери.
Вид Марианны, красной, дрожащей, с закрытыми глазами, вызвал у нее жалостливый возглас.
— О, Езус-Мария! Бедная голубка! В каком она состоянии!
Последовал целый букет восклицаний, ругательств и обращений ко всем святым польского календаря. Затем Барба, влекомая инстинктом милосердия, ринулась в дом, чтобы посмотреть, куда положить несчастную, крича, что ее надо осторожно взять и внести внутрь, не снимая окутывавшего ее покрывала.
Через полчаса Марианна, переодетая в принадлежавшую учителю танцев рубаху, лежала в кровати, защищенной от сквозняков громадным пологом. Что касается Барбы, избавившейся как от намокшего атласа, так и от пьяного угара, со связанными узлом волосами, она бог знает где откопала что-то вроде передника с рукавами, которым она укрыла влажные юбки.
В последующие часы Бейль должен был бесконечно благодарить Небо, пославшее ему это странное создание, ибо оно оказалось невероятно полезным. За считаные минуты она обследовала дом итальянца и извлекла все предметы первой необходимости. Запылал огонь в темной сводчатой кухне, расположенной под домом, рядом со знаменитым подвалом, где оказались такие ценные продукты, как сахар, мед, чай, мука, сухие фрукты, лук, солонина и так далее. Барба взяла все на учет, постановила, что больную надо первым делом заставить выпить большую чашку чая, очень горячего, затем, когда слуги аудитора появились у входа в кухню, она их просто-напросто выставила за дверь, заявив, что для них нет места в таком маленьком доме и им надо поискать удачи на стороне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105