— Что бы вы обо мне ни думали, я ничуть не собираюсь поддаться панике, господин герцог! Но я считаю, когда дому грозит катастрофа, лучше предупредить хозяина. Который час?
— Скоро четыре! Идите туда, Дюрок!
В то время, как гофмаршал направился к императорской спальне, куда Констан уже открыл дверь, Марианна, отнюдь не жаждавшая остаться с Коленкуром, который, видимо, не питал к ней особой симпатии, решила пойти на поиски Жоливаля и Гракха. При такой сумятице они не могли спать. Сейчас они, быть может, очень беспокоятся о ней. И она направилась наверх.
Но ей не пришлось долго идти. Едва она вышла на галерею, где толпились офицеры, солдаты и слуги императорского двора, как заметила Жоливаля, сидевшего на кушетке рядом со стоявшим на ней Гракхом, который, поднявшись на цыпочки, явно кого-то высматривал в этой толпе. Появление Марианны вызвало у обоих радостные восклицания.
— Черт возьми! — выбранился Жоливаль, за грубостью скрывая пережитое волнение. — Куда вы, к лешему, запропастились? Мы уже думали, что вы бросились в это огненное море, чтобы попытаться…
— …Убежать отсюда? Попасть на дорогу в Санкт-Петербург? И бросить вас здесь? Плохо же вы меня знаете, друг мой, — упрекнула его молодая женщина.
— Вас бы простили, тем более что со мной Гракх! Вы могли бы выбрать свободу и бегство к морю.
Она грустно улыбнулась, обняла его за шею и неожиданно расцеловала в обе щеки.
— Полноте, Жоливаль! Вы прекрасно знаете, что теперь вы с Гракхом — все, что у меня осталось. Что делала бы я на дороге в Петербург? Меня там никто не ждет, поверьте. В настоящий момент Язон думает только об одном: о корабле, который вскоре отвезет его к его дорогой Америке, к войне, ко всему, что нас разделяет. И вы хотели бы, чтобы я бежала за ним?
— А у вас ни на секунду не появлялось такое желание?
Она слегка заколебалась.
— Честно говоря, да! Но я поразмыслила. Если бы Язон хотел увидеть меня, как я его, он был бы сейчас в Москве, пытаясь найти меня, выкрикивал бы мое имя на всех перекрестках.
— А кто вам сказал, что он не делает это?
— Не представляйтесь адвокатом дьявола, друг мой. Вы знаете так же хорошо, как и я, что это невозможно. Язон с каждой минутой удаляется от нас, будьте уверены. После всего это нормальная плата за мое безумие. Какая была необходимость вырвать его из тюрьмы в Одессе и привезти сюда? Пусть бы оставался у Ришелье на все время этой проклятой войны с англичанами. Но я сама открыла дверь его клетки, и, подобно диким птицам, он улетел, оставив меня здесь. Не могла же я за ним гнаться.
— Марианна, Марианна, к чему такая горечь, — тихо сказал виконт. — Я не испытываю к нему особой нежности, однако вы представляете его, пожалуй, более гнусным, чем он есть в действительности.
— Нет, Жоливаль! Я давно должна была понять. Он тот, кто есть… и я получила только то, что заслужила. Он не до такой степени глуп, чтобы…
Яростные раскаты голоса, в котором Марианна без труда узнала металлический тембр Императора, прервали ее трезвую самокритику. В следующий момент дверь императорской спальни распахнулась от удара, и на пороге показался сам Наполеон, в халате, с растрепанными волосами и ночным колпаком в руке.
Тотчас наступила тишина. Шум разговоров прервался перед мечущим молнии взглядом Императора.
— Что за крик подняли вы здесь, словно болтливые старухи? Почему не предупредили меня? И почему все вы не на своих местах? Пожары возникают почти везде из-за беспорядка в войсках и оставленных населением домов…
— Сир! — запротестовал гигант-блондин нордического типа, чье красивое лицо обрамляли густые золотистые бакенбарды. — Люди становятся жертвами этого пожара. И это сами московиты…
— Глупости! Мне сказали, что город отдан на разграбление. Солдаты срывают двери, взламывают подвалы. Набирают чай, кофе, меха, вино и водку! А я не хочу этого! Вы — губернатор Москвы, господин маршал! Прекратите это безобразие!
Получив такую отповедь, маршал Мортье поднял было протестующе руки, но затем беспомощно развел ими и, повернувшись кругом, направился к лестнице, сопровождаемый двумя офицерами его штаба, в то время как Наполеон визгливо повторял:
— Московиты! Московиты! Чего только о них не наплетут! Я не могу поверить, что эти люди поджигают свои дома, только чтобы не дать нам в них остановиться…
Набравшись храбрости, Марианна подошла к нему.
— И тем не менее, сир, это так. Умоляю вас поверить мне! Ваши солдаты — не причина этой драмы! Ростопчин сам…
Ярость императорского взгляда обрушилась на нее.
— Вы еще здесь, сударыня? В такой час порядочной женщине полагается быть в постели. Возвращайтесь в нее!..
— Зачем? Чтобы терпеливо ждать, когда огонь охватит мои одеяла и я вспыхну, вознося хвалу Императору, который всегда прав? Большое спасибо, сир! Если вы не хотите послушаться меня, я лучше уеду.
— И куда, хотел бы я знать?
— Безразлично, лишь бы отсюда! У меня нет ни малейшего желания ждать, пока из этого проклятого дворца нельзя будет выйти! Ни участвовать в гигантском аутодафе, которое Ростопчин решил устроить в честь погибших под Москвой русских солдат! Если вам угодно, сир, принять в этом участие — воля ваша, но я молода и хочу еще пожить! Так что, с вашего разрешения…
Она начала опускаться в реверансе. Но напоминание о его недавней победе успокоило Императора. Он резко нагнулся, ухватил молодую женщину за кончик уха и потянул так сильно, что она вскрикнула. Затем, улыбаясь, он сказал:
— Полноте! Успокойтесь, княгиня! Вы не заставите меня поверить, что вы испытываете страх. Только не вы! Что касается того, чтобы покинуть наше общество, это категорически запрещается! Если придется покинуть это место, мы уедем вместе, но запомните, что сейчас об этом не может быть и речи. Все, что я вам разрешаю, — пойти отдохнуть и освежиться. Мы позавтракаем вместе в восемь часов!
Но так уж, видно, было предопределено, что Марианна не скоро попадет в свою комнату. В то время, как заполнявшая галерею встревоженная толпа понемногу рассасывалась, появился возглавляемый генералом Дюронелем отряд, конвоировавший людей, одетых в подобие мундиров зеленого цвета, вместе с какими-то взлохмаченными мужиками. За ними спешил императорский переводчик, Лелорн д’Идевиль. Император, собиравшийся пойти к себе, обернулся с недовольным видом.
— Ну что там еще? Что это за люди?
Дюронель отрапортовал:
— Их называют будочниками, сир. Они из полицейской охраны и обычно следят за порядком, но сегодня их задержали при поджоге винной лавки. Эти бродяги помогали им.
Наполеон сделал резкое движение, и его помрачневший взгляд машинально поискал глаза Марианны.
— Вы уверены в этом?
— Безусловно, сир! К тому же, кроме этих солдат, которые арестовали поджигателей, есть еще свидетели:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105