Но я и не собираюсь заточить ее на плантации. Хотя там чудо как хорошо, мы будем проводить часть времени в городе.
– Ни минуты не сомневаюсь! – передразнила Жанетта и получила в награду добродушный смех.
– Мне пора. В назначенный час я заеду.
Жанетта подождала, пока он уйдет, и переключилась на болтовню с модисткой. Ей доставляло истинное наслаждение говорить на родном языке. Казалось, знакомые слова ласкают губы.
Когда-то Новый Орлеан был частью Новой Франции, но позже попал под испанское владычество. Когда были введены войска, город распался на кварталы по национальной принадлежности, о чем, по словам модистки, никто не жалел, так как это исключало беспорядки на расовой почве. Жанетта спросила себя, сможет ли быть счастлива в этом городе. Что ж, она собиралась сделать такую попытку. Иметь работу, деньги, завести друзей, купить домик в тихой части Французского квартала казалось ей очень привлекательным. Именно ради этого она забыла обо всем, кроме игорного дома, для этого отдавала все силы его обустройству.
Ральф старался закончить подготовку в срок, и она не сомневалась, что так оно и будет. Он готовил сцену и декорации, ей предстояло обеспечить актеров. Для начала Жанетта послала Лоретте и Жан-Клоду приглашение на ужин в городском доме Ральфа. За столом они планировали сделать этой паре деловое предложение и были уверены, что оно будет принято. В последнее время Жан-Клод постоянно проигрывал.
Спускаясь к ужину, Жанетта улыбалась. Она бы дорого дала, чтобы видеть лицо Жан-Клода в момент, когда он читал ее письмо. Она знала, как раздосадует его необходимость подчиняться женщине, тем более ей.
К ней наконец вернулся аппетит, и сейчас она казалась прежней девчонкой из «Вердена», разве что без былого простодушия в глазах. Еще за эти недели она обрела друга. Работа вместе с Ральфом по обустройству казино очень сблизила их. Они научились уважать друг друга. Все идеи они обсуждали сообща. Мало-помалу плавучий игорный дом обретал свое лицо. Ему предстояло стать элитным закрытым клубом, и три аристократа должны были сделать ему рекламу. Жанетта верила, что наживет целое состояние. Когда это случится, она удалится отдел… или, может быть, нет – все это она обдумает позже.
Ральф ждал ее у подножия лестницы. Разодетый для званого ужина, он явно чувствовал себя не в своей тарелке, так как обычно предпочитал одежду попроще. Смокинг не слишком шел к его тяжеловатым чертам и бычьей шее. Скорее всего наиболее комфортной для него была военная форма, и тем более странной казалась в этом внешне грубом человеке душевная мягкость и чуткость. Они никогда не касались прошлого Жанетты, но он держался так, словно интуитивно угадывал в нем трагедию.
Окинув взглядом ее фиалково-синий вечерний туалет, он одобрительно кивнул.
– Ты сегодня обворожительна, Жанетта. Что за пара вышла бы из нас с тобой! Как назло мне запала в душу легкомысленная, капризная Лоретта. Когда подумаю, каких красивых детей она произведет на свет… А от меня они унаследуют здоровье и уверенность в себе.
– Если только она примет предложение, – засмеялась Жанетта.
Ральф нетерпеливо отмахнулся. Он часто пел дифирамбы своему кумиру и просто не желал думать о провале всей затеи. Он верил, что Лоретте требуется лишь узнать о его любви, чтобы ответить взаимностью.
– Должна же она когда-нибудь увидеть д'Арси в истинном свете! Это непременно случится. Я знаю ее лучше, чем она сама знает себя. Вот увидишь, она бросит этого французишку… – он запнулся. – Не то чтобы я имел что-то против французов в целом – только против светских хлыщей. Ни один из них не протянул бы в армии и дня! Говорю это как бывший гессенский наемник.
– Так вот кем ты был в прошлом… – медленно произнесла Жанетта.
Если бы она с самого начала знала, что судьба столкнула ее с бывшим гессенским наемником, она держалась бы с ним с большим почтением! Военное подразделение, упомянутое им, считалось самым храбрым и непобедимым в Европе и называлось так по имени прусской провинции – Гесс. Во время американской борьбы за освобождение от британского ига эти люди сражались на стороне англичан, фактически ведя всю войну. Они были все как на подбор необычайно сильны, упорны в достижении цели и способны заставить потесниться любого. Когда британское иго было сброшено, немало гессенских наемников осело в Америке.
– Только не нужно так на меня смотреть! – с комическим ужасом воскликнул Ральф. – Мы всего лишь пытались хорошо выполнить работу, а заполучили скверную репутацию. Не забывай, что мы все-таки были наемниками.
– А потом? Вас привлекла свобода?
– В Гессе мы могли бы и дальше продавать свое мастерство солдата, получая за это форму, кров, пищу, деньги. Мне, как и многим моим собратьям по оружию, хотелось большего. Англичане предложили нам за услуги еще и землю, возможность зажить своим домом. Ну как тут было устоять? К сожалению, на своем острове они понятия не имели, что делается в колониях. Это привело к большим неприятностям. Я бы остался на севере Штатов, но северяне нас не слишком жаловали после окончания войны. Новый Орлеан, занятый испанскими войсками, с самого начала стал центром военной поддержки колоний. Англичане мечтали с этим покончить и радостно ухватились за мое предложение отправиться во главе небольшого отряда на подавление вражеского сопротивления. Увы, задача оказалась нам не по силам: испанцы хорошо укрепились и сопротивлялись с неожиданным упорством. Англичане махнули на все рукой и убрались восвояси, а я остался. Земля здесь плодородная, природа пришлась мне по душе, в основном тем, что напомнила мне родной Гесс, его покрытые лесами холмы. Я решил поселиться в Луизиане. Для полного счастья мне недостает теперь только подруга жизни, той единственной и неповторимой женщины, которую узнаешь сразу, где бы и при каких обстоятельствах ее ни встретил. Для меня такая женщина – Лоретта де Бомон. Она чувственна, и многие назвали бы ее порочной. Но ее слепая любовь к этому французу говорит сама за себя. Она способна на подлинное чувство, нужно лишь, чтобы оно было направлено на достойного мужчину. Я хочу сделать Лоретту своей женой. Признаюсь, мне импонирует ее благородное происхождение, потому что моя кровь простовата. Если наша кровь смешается в жилах детей, результат будет отличный.
Это была самая долгая тирада, какую только пришлось Жанетте выслушать от Ральфа, и она невольно подумала, что все слухи о немцах верны.
– Лоретта мне нравится, – сказала она задумчиво. – Когда я впервые ее увидела, она была еще подростком, совсем девочкой. Она потеряла невинность во время восстания, но никакое насилие, никакие бедствия не могут убить в женщине ее истинную сущность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
– Ни минуты не сомневаюсь! – передразнила Жанетта и получила в награду добродушный смех.
– Мне пора. В назначенный час я заеду.
Жанетта подождала, пока он уйдет, и переключилась на болтовню с модисткой. Ей доставляло истинное наслаждение говорить на родном языке. Казалось, знакомые слова ласкают губы.
Когда-то Новый Орлеан был частью Новой Франции, но позже попал под испанское владычество. Когда были введены войска, город распался на кварталы по национальной принадлежности, о чем, по словам модистки, никто не жалел, так как это исключало беспорядки на расовой почве. Жанетта спросила себя, сможет ли быть счастлива в этом городе. Что ж, она собиралась сделать такую попытку. Иметь работу, деньги, завести друзей, купить домик в тихой части Французского квартала казалось ей очень привлекательным. Именно ради этого она забыла обо всем, кроме игорного дома, для этого отдавала все силы его обустройству.
Ральф старался закончить подготовку в срок, и она не сомневалась, что так оно и будет. Он готовил сцену и декорации, ей предстояло обеспечить актеров. Для начала Жанетта послала Лоретте и Жан-Клоду приглашение на ужин в городском доме Ральфа. За столом они планировали сделать этой паре деловое предложение и были уверены, что оно будет принято. В последнее время Жан-Клод постоянно проигрывал.
Спускаясь к ужину, Жанетта улыбалась. Она бы дорого дала, чтобы видеть лицо Жан-Клода в момент, когда он читал ее письмо. Она знала, как раздосадует его необходимость подчиняться женщине, тем более ей.
К ней наконец вернулся аппетит, и сейчас она казалась прежней девчонкой из «Вердена», разве что без былого простодушия в глазах. Еще за эти недели она обрела друга. Работа вместе с Ральфом по обустройству казино очень сблизила их. Они научились уважать друг друга. Все идеи они обсуждали сообща. Мало-помалу плавучий игорный дом обретал свое лицо. Ему предстояло стать элитным закрытым клубом, и три аристократа должны были сделать ему рекламу. Жанетта верила, что наживет целое состояние. Когда это случится, она удалится отдел… или, может быть, нет – все это она обдумает позже.
Ральф ждал ее у подножия лестницы. Разодетый для званого ужина, он явно чувствовал себя не в своей тарелке, так как обычно предпочитал одежду попроще. Смокинг не слишком шел к его тяжеловатым чертам и бычьей шее. Скорее всего наиболее комфортной для него была военная форма, и тем более странной казалась в этом внешне грубом человеке душевная мягкость и чуткость. Они никогда не касались прошлого Жанетты, но он держался так, словно интуитивно угадывал в нем трагедию.
Окинув взглядом ее фиалково-синий вечерний туалет, он одобрительно кивнул.
– Ты сегодня обворожительна, Жанетта. Что за пара вышла бы из нас с тобой! Как назло мне запала в душу легкомысленная, капризная Лоретта. Когда подумаю, каких красивых детей она произведет на свет… А от меня они унаследуют здоровье и уверенность в себе.
– Если только она примет предложение, – засмеялась Жанетта.
Ральф нетерпеливо отмахнулся. Он часто пел дифирамбы своему кумиру и просто не желал думать о провале всей затеи. Он верил, что Лоретте требуется лишь узнать о его любви, чтобы ответить взаимностью.
– Должна же она когда-нибудь увидеть д'Арси в истинном свете! Это непременно случится. Я знаю ее лучше, чем она сама знает себя. Вот увидишь, она бросит этого французишку… – он запнулся. – Не то чтобы я имел что-то против французов в целом – только против светских хлыщей. Ни один из них не протянул бы в армии и дня! Говорю это как бывший гессенский наемник.
– Так вот кем ты был в прошлом… – медленно произнесла Жанетта.
Если бы она с самого начала знала, что судьба столкнула ее с бывшим гессенским наемником, она держалась бы с ним с большим почтением! Военное подразделение, упомянутое им, считалось самым храбрым и непобедимым в Европе и называлось так по имени прусской провинции – Гесс. Во время американской борьбы за освобождение от британского ига эти люди сражались на стороне англичан, фактически ведя всю войну. Они были все как на подбор необычайно сильны, упорны в достижении цели и способны заставить потесниться любого. Когда британское иго было сброшено, немало гессенских наемников осело в Америке.
– Только не нужно так на меня смотреть! – с комическим ужасом воскликнул Ральф. – Мы всего лишь пытались хорошо выполнить работу, а заполучили скверную репутацию. Не забывай, что мы все-таки были наемниками.
– А потом? Вас привлекла свобода?
– В Гессе мы могли бы и дальше продавать свое мастерство солдата, получая за это форму, кров, пищу, деньги. Мне, как и многим моим собратьям по оружию, хотелось большего. Англичане предложили нам за услуги еще и землю, возможность зажить своим домом. Ну как тут было устоять? К сожалению, на своем острове они понятия не имели, что делается в колониях. Это привело к большим неприятностям. Я бы остался на севере Штатов, но северяне нас не слишком жаловали после окончания войны. Новый Орлеан, занятый испанскими войсками, с самого начала стал центром военной поддержки колоний. Англичане мечтали с этим покончить и радостно ухватились за мое предложение отправиться во главе небольшого отряда на подавление вражеского сопротивления. Увы, задача оказалась нам не по силам: испанцы хорошо укрепились и сопротивлялись с неожиданным упорством. Англичане махнули на все рукой и убрались восвояси, а я остался. Земля здесь плодородная, природа пришлась мне по душе, в основном тем, что напомнила мне родной Гесс, его покрытые лесами холмы. Я решил поселиться в Луизиане. Для полного счастья мне недостает теперь только подруга жизни, той единственной и неповторимой женщины, которую узнаешь сразу, где бы и при каких обстоятельствах ее ни встретил. Для меня такая женщина – Лоретта де Бомон. Она чувственна, и многие назвали бы ее порочной. Но ее слепая любовь к этому французу говорит сама за себя. Она способна на подлинное чувство, нужно лишь, чтобы оно было направлено на достойного мужчину. Я хочу сделать Лоретту своей женой. Признаюсь, мне импонирует ее благородное происхождение, потому что моя кровь простовата. Если наша кровь смешается в жилах детей, результат будет отличный.
Это была самая долгая тирада, какую только пришлось Жанетте выслушать от Ральфа, и она невольно подумала, что все слухи о немцах верны.
– Лоретта мне нравится, – сказала она задумчиво. – Когда я впервые ее увидела, она была еще подростком, совсем девочкой. Она потеряла невинность во время восстания, но никакое насилие, никакие бедствия не могут убить в женщине ее истинную сущность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86