Индейцы были низкорослыми, жилистыми и дочерна загоревшими. Малышня голышом носилась среди взрослых, во все горло крича слова прощания. Женщины, одетые в манта, приветливо махали руками.
Наконец Анастасия и Хок вышли из пуэбло и, ведя своих лошадей под уздцы, начали спускаться по узкой горной тропе в долину. Оказавшись внизу, у основания столовой горы, они сели верхом и устремились вперед через пустыню. От палящего солнца их защищали широкополые шляпы, столь популярные здесь, на Диком Западе. Ехали молча, оба погруженные в свои мысли, жалея в глубине души о том, что дни мира и покоя, проведенные у хопи, закончились. Впереди их ожидало неведомое, и встретиться с ним они пока еще не были готовы. Что они будут делать, они тоже не очень себе представляли, но понимали, что какой-то план принять все равно придется, если северная Аризона должна стать мирным и безопасным местом для всех живущих в этих краях.
Они скакали вперед, и Анастасия то и дело поправляла прядки волос, выбивавшиеся из-под сомбреро. Вчера вечером она вымыла голову в мягкой ключевой воде с мылом из юкки, и теперь волосы ее были в полнейшем беспорядке, но она не обращала на это внимания, потому что впервые за много дней наслаждалась ощущением чистоты. За время своего недомогания она изнывала от невозможности выкупаться и, будь ее воля, не пожалела бы воды и вымылась бы по-настоящему, а не ополаскивалась бы из тазика, который ей время от времени приносили. Что она с наслаждением предвкушала, так это возможность по возвращении домой понежиться в горячей ванне столько, сколько захочется. Только тогда она наконец почувствует себя чистой от змеиного яда, хотя воспоминания об этом ни в какой ванне не смоешь. Она покосилась на свою левую руку и невольно содрогнулась при виде двух близко расположенных друг к другу дырочек на кожаной перчатке.
Сердито тряхнув головой, Анастасия отогнала нахлынувшие мрачные мысли и посмотрела на Хока. Скакал он с поразительной легкостью, чуть придерживая лошадь, чтобы сил ей хватило до самого дома. Почувствовав ее взгляд, он, в свою очередь, посмотрел на нее, и мимолетная улыбка смягчила суровые черты его лица. Анастасия с улыбкой отвернулась, еще раз мысленно поблагодарив его за спасение своей жизни. Сколько всего случилось за эти дни, сколько ей еще придется осмыслить! На какое-то мгновение ей даже стало страшно, но она твердо решила, что обязательно очень скоро сама во всем разберется.
В конце концов, родители ее живы и здоровы. У них замечательный дом, ранчо, которому процветать бы и процветать, если бы Ти Эл Латимер оставил их в покое. Если бы только он остановился, прежде чем решится...
Анастасия вновь бросила взгляд на Хока. Ее сердце переполняло чувство, слишком новое и непривычное, чтобы она могла выразить его словами. Сколько же она обрела теперь! А ведь совсем недавно была уверена, что война отобрала у нее все. Хок... Она не может без него, как и он не может без нее, в этом она ни капельки не сомневалась, но судьба в лице Ти Эл Латимера встала на их пути к счастью.
Она почувствовала, что Хок смотрит на нее, чуть повернула голову и поразилась напряженному, настороженному выражению его лица. О чем он думает? Ее вдруг охватило непонятное беспокойство. Возможно, он думал и чувствовал то же самое, что сейчас думала и чувствовала она сама. Они по-прежнему вместе, впереди целая жизнь, но все это пока заслонил Ти Эл Латимер. Как же Анастасии не хотелось мыслями возвращаться к этому, омрачать мирное утро, утратив обретенный в пуэбло покой. Они еще успеют все обсудить – на ранчо Спенсера они окажутся только к концу дня. Так по крайней мере ей сказал Хок.
Анастасия улыбнулась ему, отдаваясь блаженному ощущению его близости. Как бы уловив ее состояние, Хок подъехал ближе, положил руку на луку ее седла и, наклонившись, запечатлел на ее губах долгий страстный поцелуй. Сев прямо, он с улыбкой сказал:
– Путь долог, и его невозможно будет вынести, если нам хотя бы пару раз не поцеловаться...
Анастасия рассмеялась, остро чувствуя вкус его губ, и заметила:
– Неделя вообще-то тоже была долгой, Хок. Он расхохотался:
– Точно! Признаюсь, я так за тебя переживал, что думал об этом в последнюю очередь.
– Вот как? – удивилась Анастасия, притворно надув губы. Хок снова засмеялся и ласково потрепал девушку по колену.
– Ладно, не в последнюю очередь, конечно, это я приврал. Каюсь, виноват. Но если совсем уж честно, я ни за что на свете не согласился бы пройти через такое еще раз. Право слово, я за эти дни постарел на несколько лет.
Анастасия молча кивнула. От его слов у нее сладко заныло сердце.
– Не переживай так, Хок. Теперь, где бы я ни была, всегда буду высматривать гремучих змей.
Глаза Хока потемнели.
– Конечно, ты можешь высматривать гремучих змей, это правильно. Но кроме них, здесь существует куча других опасностей. Масса возможностей покалечиться или... погибнуть.
Сейчас он вовсе не шутил, и тон, которым были сказаны эти слова, поразил Анастасию. Происшествие с ней, похоже, произвело на Хока более сильное впечатление, чем можно было подумать. Она постаралась развеять его мрачное настроение:
– Хок, ведь я все равно когда-нибудь отчего-нибудь умру, как ни крути.
Получилось ровным счетом наоборот – Хок нахмурился еще сильнее, помрачнев как туча.
– Никогда больше так не говори, Анастасия! Этими вещами нельзя шутить! Мы все когда-нибудь покинем этот мир, кто спорит, но до этого нам еще предстоит дожить, понимаешь?
Озадаченная его болезненной реакцией на то, что она сказала, Анастасия осторожно ответила:
– Хорошо, Хок, я не буду больше так говорить. Но ты же прекрасно понимаешь, что самое большее, что мы можем, – быть осторожными и внимательными, так что за тобой я тоже буду присматривать.
– Ну, о себе я и сам могу позаботиться, – пожал плечами Хок.
– А я – о себе!
– Черт возьми, ты даже не знаешь, что нужно делать, если с тобой здесь что-нибудь случится!
– Я научусь. И я, между прочим, давно уже не беспомощный младенец.
От ее слов он как-то даже немного растерялся и, помолчав, сказал:
– Я это знаю. Просто я... Да я просто не вынесу, если с тобой еще что-нибудь случится.
– Я понимаю, Хок, ценю твое отношение ко мне, но ведь дни и ночи напролет ты не можешь обо мне заботиться, правда?
Он бросил на нее мрачный взгляд и проговорил не терпящим возражений голосом:
– Вот уж это я чертовски хорошо могу делать и делать буду!
После этого он пришпорил лошадь и умчался вперед, прекратив дальнейшую дискуссию.
Анастасия какое-то время оторопело смотрела на удаляющуюся спину Хока, потом легонько стукнула каблуками в бока мустанга. Мотнув головой, тот поскакал вдогонку за Хоком.
Анастасии не понравился ни тон, которым Хок разговаривал с ней, ни то, что он ей сказал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Наконец Анастасия и Хок вышли из пуэбло и, ведя своих лошадей под уздцы, начали спускаться по узкой горной тропе в долину. Оказавшись внизу, у основания столовой горы, они сели верхом и устремились вперед через пустыню. От палящего солнца их защищали широкополые шляпы, столь популярные здесь, на Диком Западе. Ехали молча, оба погруженные в свои мысли, жалея в глубине души о том, что дни мира и покоя, проведенные у хопи, закончились. Впереди их ожидало неведомое, и встретиться с ним они пока еще не были готовы. Что они будут делать, они тоже не очень себе представляли, но понимали, что какой-то план принять все равно придется, если северная Аризона должна стать мирным и безопасным местом для всех живущих в этих краях.
Они скакали вперед, и Анастасия то и дело поправляла прядки волос, выбивавшиеся из-под сомбреро. Вчера вечером она вымыла голову в мягкой ключевой воде с мылом из юкки, и теперь волосы ее были в полнейшем беспорядке, но она не обращала на это внимания, потому что впервые за много дней наслаждалась ощущением чистоты. За время своего недомогания она изнывала от невозможности выкупаться и, будь ее воля, не пожалела бы воды и вымылась бы по-настоящему, а не ополаскивалась бы из тазика, который ей время от времени приносили. Что она с наслаждением предвкушала, так это возможность по возвращении домой понежиться в горячей ванне столько, сколько захочется. Только тогда она наконец почувствует себя чистой от змеиного яда, хотя воспоминания об этом ни в какой ванне не смоешь. Она покосилась на свою левую руку и невольно содрогнулась при виде двух близко расположенных друг к другу дырочек на кожаной перчатке.
Сердито тряхнув головой, Анастасия отогнала нахлынувшие мрачные мысли и посмотрела на Хока. Скакал он с поразительной легкостью, чуть придерживая лошадь, чтобы сил ей хватило до самого дома. Почувствовав ее взгляд, он, в свою очередь, посмотрел на нее, и мимолетная улыбка смягчила суровые черты его лица. Анастасия с улыбкой отвернулась, еще раз мысленно поблагодарив его за спасение своей жизни. Сколько всего случилось за эти дни, сколько ей еще придется осмыслить! На какое-то мгновение ей даже стало страшно, но она твердо решила, что обязательно очень скоро сама во всем разберется.
В конце концов, родители ее живы и здоровы. У них замечательный дом, ранчо, которому процветать бы и процветать, если бы Ти Эл Латимер оставил их в покое. Если бы только он остановился, прежде чем решится...
Анастасия вновь бросила взгляд на Хока. Ее сердце переполняло чувство, слишком новое и непривычное, чтобы она могла выразить его словами. Сколько же она обрела теперь! А ведь совсем недавно была уверена, что война отобрала у нее все. Хок... Она не может без него, как и он не может без нее, в этом она ни капельки не сомневалась, но судьба в лице Ти Эл Латимера встала на их пути к счастью.
Она почувствовала, что Хок смотрит на нее, чуть повернула голову и поразилась напряженному, настороженному выражению его лица. О чем он думает? Ее вдруг охватило непонятное беспокойство. Возможно, он думал и чувствовал то же самое, что сейчас думала и чувствовала она сама. Они по-прежнему вместе, впереди целая жизнь, но все это пока заслонил Ти Эл Латимер. Как же Анастасии не хотелось мыслями возвращаться к этому, омрачать мирное утро, утратив обретенный в пуэбло покой. Они еще успеют все обсудить – на ранчо Спенсера они окажутся только к концу дня. Так по крайней мере ей сказал Хок.
Анастасия улыбнулась ему, отдаваясь блаженному ощущению его близости. Как бы уловив ее состояние, Хок подъехал ближе, положил руку на луку ее седла и, наклонившись, запечатлел на ее губах долгий страстный поцелуй. Сев прямо, он с улыбкой сказал:
– Путь долог, и его невозможно будет вынести, если нам хотя бы пару раз не поцеловаться...
Анастасия рассмеялась, остро чувствуя вкус его губ, и заметила:
– Неделя вообще-то тоже была долгой, Хок. Он расхохотался:
– Точно! Признаюсь, я так за тебя переживал, что думал об этом в последнюю очередь.
– Вот как? – удивилась Анастасия, притворно надув губы. Хок снова засмеялся и ласково потрепал девушку по колену.
– Ладно, не в последнюю очередь, конечно, это я приврал. Каюсь, виноват. Но если совсем уж честно, я ни за что на свете не согласился бы пройти через такое еще раз. Право слово, я за эти дни постарел на несколько лет.
Анастасия молча кивнула. От его слов у нее сладко заныло сердце.
– Не переживай так, Хок. Теперь, где бы я ни была, всегда буду высматривать гремучих змей.
Глаза Хока потемнели.
– Конечно, ты можешь высматривать гремучих змей, это правильно. Но кроме них, здесь существует куча других опасностей. Масса возможностей покалечиться или... погибнуть.
Сейчас он вовсе не шутил, и тон, которым были сказаны эти слова, поразил Анастасию. Происшествие с ней, похоже, произвело на Хока более сильное впечатление, чем можно было подумать. Она постаралась развеять его мрачное настроение:
– Хок, ведь я все равно когда-нибудь отчего-нибудь умру, как ни крути.
Получилось ровным счетом наоборот – Хок нахмурился еще сильнее, помрачнев как туча.
– Никогда больше так не говори, Анастасия! Этими вещами нельзя шутить! Мы все когда-нибудь покинем этот мир, кто спорит, но до этого нам еще предстоит дожить, понимаешь?
Озадаченная его болезненной реакцией на то, что она сказала, Анастасия осторожно ответила:
– Хорошо, Хок, я не буду больше так говорить. Но ты же прекрасно понимаешь, что самое большее, что мы можем, – быть осторожными и внимательными, так что за тобой я тоже буду присматривать.
– Ну, о себе я и сам могу позаботиться, – пожал плечами Хок.
– А я – о себе!
– Черт возьми, ты даже не знаешь, что нужно делать, если с тобой здесь что-нибудь случится!
– Я научусь. И я, между прочим, давно уже не беспомощный младенец.
От ее слов он как-то даже немного растерялся и, помолчав, сказал:
– Я это знаю. Просто я... Да я просто не вынесу, если с тобой еще что-нибудь случится.
– Я понимаю, Хок, ценю твое отношение ко мне, но ведь дни и ночи напролет ты не можешь обо мне заботиться, правда?
Он бросил на нее мрачный взгляд и проговорил не терпящим возражений голосом:
– Вот уж это я чертовски хорошо могу делать и делать буду!
После этого он пришпорил лошадь и умчался вперед, прекратив дальнейшую дискуссию.
Анастасия какое-то время оторопело смотрела на удаляющуюся спину Хока, потом легонько стукнула каблуками в бока мустанга. Мотнув головой, тот поскакал вдогонку за Хоком.
Анастасии не понравился ни тон, которым Хок разговаривал с ней, ни то, что он ей сказал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88