..
Вопросы, вопросы... За последние дни я задал их больше, чем за последний сезон. Много вопросов я задавал сам себе, и никто их не слышал, кроме меня, но все равно они были. Может, с этого и начинается старость, когда вместо силы приходят вопросы.
Вожак вернул силу моему телу, но не избавил от вопросов. И самым трудным вопросом было, что делать с Игратосом. Я хотел поговорить с ним, объяснить, как помог мне вожак, но Игратос притворился глухим. Не знаю, услышал он хоть что-то из того, что я без слов рассказал ему. Поговорить с ним словами я не мог, не хотелось при чужих ушах и не нашлось укромного места, решать свои тихие дела при всех я не привык.
– Ничего себе! Это же настоящий подземный город!
Голос вожака разогнал мои мрачные мысли.
Длинный коридор вывел нас к огромной пещере. Мы стояли в начале каменной лестницы, которая вилась до самого низа. Воин-Кот сказал, что она похожа на змею, свернувшуюся в большой перевернутой миске. Не знаю, может, и похожа, никогда не видел змею в миске. Одна сторона ступени прижималась к стене, а вторая обрывалась в пустоту. Издали лестница казалась очень узкой и ненадежной. Я скорее доверился бы ледяному карнизу, чем ей. Но под ногой она выглядела надежнее: широкие ровные ступени, на такой воин из клана Котов мог бы вытянуться во весь рост. Но если бы я предложил ему такое, то он решил бы, что Карающая наказала меня глупостью.
Сверху хорошо были видны стены без крыши, колонны, арки, и все это разделялось узкими проходами или широкими дорогами, такими же широкими, как та – заброшенная и проклятая. Подземная река делила пещеру на две части. Меньшая часть была совсем пустой. Несколько мостов соединяли ее с подземным городом.
– Зачем это все?
Воин из клана Котов спросил то, что и мне было интересно. И спрашивал он не у меня, а у вожака, будто тот мог знать.
Когда вожак заговорил, я понял, что напрасно сомневался. Этот вожак знает многое.
– Здесь собирались жители ближайших поселений и их животные. А также караваны, застигнутые в пути. Тут всем хватало места. Люди устраивались здесь. – Вожак подошел к краю ступени и махнул рукой. Я подошел и стал рядом. Воины-Медведи не боятся высоты. – А там, на просторе, бродили животные. Когда-то здесь было многолюдно и очень весело. Песни, танцы, состязания, разноцветные огни – жизнь праздновала победу над смертью! – Крисс-Танн-Танн говорил так, будто видел все это своими глазами. – За год до прихода Карающей в убежище начинали завозить все необходимое. Но боюсь, что к этому приходу его уже никто не готовил. – Он грустно улыбнулся. – Принять и уберечь оно нас сможет, а вот накормить... – Вожак развел руками и посмотрел на нас всех. – Ну что, пошли?
И мы начали спускаться.
– А откуда ты все это знаешь? – опять спросил молодой Кот.
– Что? – Вожак не стал оборачиваться и останавливаться.
И правильно. Хуже нет, когда ноги идут по тропе в одну сторону, а глаза смотрят в другую.
– Убежище... Праздник Жизни... Я думал, это легенды. – Кот говорил и прыгал по ступеням.
– Про убежище мне рассказал один знакомый. Он когда-то побывал здесь. И про праздник Жизни – тоже. – Вожак говорил негромко и на ходу, но я хорошо слышал его, хоть и шел последним. – А легенда – это то, что было, но давно уже нет и никогда не будет. – Крисс-Танн-Танн вдруг тихо засмеялся: – Или, как любил говорить мой друг, это то, что слепой рассказал глухому о восходе солнца.
Кот негромко фыркнул, я тоже улыбнулся, а Игратос... он словно стал глухим, слепым и немым сразу.
Я начал считать ступени. Десять по десять когтей – палец. Еще палец. И еще. Я насчитал семь пальцев ступеней, а потом мы остановились на площадке. Большой, в десять моих шагов. В стене площадки темнел высокий и широкий проход. Не меньше того коридора, по которому мы шли к пещере. Потом мы увидели другие подземные проходы, на других площадках, но этот был первым, и мы задержались, чтобы осмотреть его. В нем были те же плиты под ногами, те же ровные, гладкие стены, даже ширина хода была такой же, как в том, по какому мы шли. Только наклон пола был другим. В нашем коридоре он был едва заметным, а в этом немного большим.
– Тут все коридоры начинаются в приемном помещении и сходятся в подземном городе, – сказал вожак.
– А почему... – молодой Кот вдруг замолчал и потряс головой. Наверное, хотел выгнать из нее глупые вопросы. – А зачем столько коридоров? Что, одного мало?
– Мало. Вот именно, что мало. Тут ведь чем больше, тем лучше. – И я услышал, как вожак улыбается. – Чтобы не получилась пробка, как в час пик.
– Что? – не понял молодой воин. – Что не получилось?
Я, признаться, тоже не все понял.
– Пробка в... – начал вожак и тут же прервал себя. – Стоп. Ты же не знаешь этого выражения. Ладно, попробуем проще... – Он закрыл глаза и немного помолчал. – Вот представь себе десятки, нет – сотни людей в той первой комнате. Представил? – Кот задумчиво кивнул, хоть вожак и не мог его видеть. – А теперь представь еще больше людей снаружи. И еще несколько караванов, что спешат к убежищу. А до восхода Карающей осталось совсем немного, и все хотят спастись. А в подземный город ведет всего один коридор. И знаешь, что бы тогда началось?..
– Что? – испуганно выдохнул Кот.
– Пробка, – ответил вожак и открыл глаза. – А вот если бы те, что снаружи, захотели попасть внутрь, даже по головам тех, кто уже вошел, вот тогда началось бы кое-что другое. И не дай тебе бог увидеть обезумевшую толпу!
– Похоже на Чашу Крови, – прохрипел Игратос.
Это были его первые слова в убежище. Я все еще не слышал, о чем думает Игратос, но он хотя бы начал говорить. Кажется, вожак достучался и до него своим страшным рассказом.
– Вот именно, – кивнул Крисс-Танн. – Очень точное сравнение. И вот представь, что те, снаружи, ворвались внутрь, прошли по трупам до лестницы... А теперь подумай, что будет твориться на этой лестнице, если по ней побегут десятки и сотни испуганных людей. Представь тела, что падают с большой высоты и разбиваются внизу на камнях. Представь ступени, скользкие от крови или пролившегося масла. И над всей этой толпой стоит крик и плач, а обезумевшие от страха животные топчут и сталкивают людей...
Почему-то мы все замерли и почти не дышали, а вожак стоял у стены и смотрел на Игратоса. Кажется, он и говорил только для него. А молодого трясло от ужаса, хоть мы и прошли Чашу Крови, и повидали немало страшного. Но я чувствовал дрожь, когда Игратос прижался ко мне спиной. Слышал, как чьи-то когти скребут камень, и не сразу понял, что мы оба цепляемся за стену, будто нас тоже могут столкнуть с лестницы. Я хотел крикнуть вожаку: «Замолчи!» – но язык словно примерз к зубам.
– И все это могло бы случиться, если бы кто-то поленился проложить несколько дополнительных коридоров, – добавил Крисс-Танн и.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
Вопросы, вопросы... За последние дни я задал их больше, чем за последний сезон. Много вопросов я задавал сам себе, и никто их не слышал, кроме меня, но все равно они были. Может, с этого и начинается старость, когда вместо силы приходят вопросы.
Вожак вернул силу моему телу, но не избавил от вопросов. И самым трудным вопросом было, что делать с Игратосом. Я хотел поговорить с ним, объяснить, как помог мне вожак, но Игратос притворился глухим. Не знаю, услышал он хоть что-то из того, что я без слов рассказал ему. Поговорить с ним словами я не мог, не хотелось при чужих ушах и не нашлось укромного места, решать свои тихие дела при всех я не привык.
– Ничего себе! Это же настоящий подземный город!
Голос вожака разогнал мои мрачные мысли.
Длинный коридор вывел нас к огромной пещере. Мы стояли в начале каменной лестницы, которая вилась до самого низа. Воин-Кот сказал, что она похожа на змею, свернувшуюся в большой перевернутой миске. Не знаю, может, и похожа, никогда не видел змею в миске. Одна сторона ступени прижималась к стене, а вторая обрывалась в пустоту. Издали лестница казалась очень узкой и ненадежной. Я скорее доверился бы ледяному карнизу, чем ей. Но под ногой она выглядела надежнее: широкие ровные ступени, на такой воин из клана Котов мог бы вытянуться во весь рост. Но если бы я предложил ему такое, то он решил бы, что Карающая наказала меня глупостью.
Сверху хорошо были видны стены без крыши, колонны, арки, и все это разделялось узкими проходами или широкими дорогами, такими же широкими, как та – заброшенная и проклятая. Подземная река делила пещеру на две части. Меньшая часть была совсем пустой. Несколько мостов соединяли ее с подземным городом.
– Зачем это все?
Воин из клана Котов спросил то, что и мне было интересно. И спрашивал он не у меня, а у вожака, будто тот мог знать.
Когда вожак заговорил, я понял, что напрасно сомневался. Этот вожак знает многое.
– Здесь собирались жители ближайших поселений и их животные. А также караваны, застигнутые в пути. Тут всем хватало места. Люди устраивались здесь. – Вожак подошел к краю ступени и махнул рукой. Я подошел и стал рядом. Воины-Медведи не боятся высоты. – А там, на просторе, бродили животные. Когда-то здесь было многолюдно и очень весело. Песни, танцы, состязания, разноцветные огни – жизнь праздновала победу над смертью! – Крисс-Танн-Танн говорил так, будто видел все это своими глазами. – За год до прихода Карающей в убежище начинали завозить все необходимое. Но боюсь, что к этому приходу его уже никто не готовил. – Он грустно улыбнулся. – Принять и уберечь оно нас сможет, а вот накормить... – Вожак развел руками и посмотрел на нас всех. – Ну что, пошли?
И мы начали спускаться.
– А откуда ты все это знаешь? – опять спросил молодой Кот.
– Что? – Вожак не стал оборачиваться и останавливаться.
И правильно. Хуже нет, когда ноги идут по тропе в одну сторону, а глаза смотрят в другую.
– Убежище... Праздник Жизни... Я думал, это легенды. – Кот говорил и прыгал по ступеням.
– Про убежище мне рассказал один знакомый. Он когда-то побывал здесь. И про праздник Жизни – тоже. – Вожак говорил негромко и на ходу, но я хорошо слышал его, хоть и шел последним. – А легенда – это то, что было, но давно уже нет и никогда не будет. – Крисс-Танн-Танн вдруг тихо засмеялся: – Или, как любил говорить мой друг, это то, что слепой рассказал глухому о восходе солнца.
Кот негромко фыркнул, я тоже улыбнулся, а Игратос... он словно стал глухим, слепым и немым сразу.
Я начал считать ступени. Десять по десять когтей – палец. Еще палец. И еще. Я насчитал семь пальцев ступеней, а потом мы остановились на площадке. Большой, в десять моих шагов. В стене площадки темнел высокий и широкий проход. Не меньше того коридора, по которому мы шли к пещере. Потом мы увидели другие подземные проходы, на других площадках, но этот был первым, и мы задержались, чтобы осмотреть его. В нем были те же плиты под ногами, те же ровные, гладкие стены, даже ширина хода была такой же, как в том, по какому мы шли. Только наклон пола был другим. В нашем коридоре он был едва заметным, а в этом немного большим.
– Тут все коридоры начинаются в приемном помещении и сходятся в подземном городе, – сказал вожак.
– А почему... – молодой Кот вдруг замолчал и потряс головой. Наверное, хотел выгнать из нее глупые вопросы. – А зачем столько коридоров? Что, одного мало?
– Мало. Вот именно, что мало. Тут ведь чем больше, тем лучше. – И я услышал, как вожак улыбается. – Чтобы не получилась пробка, как в час пик.
– Что? – не понял молодой воин. – Что не получилось?
Я, признаться, тоже не все понял.
– Пробка в... – начал вожак и тут же прервал себя. – Стоп. Ты же не знаешь этого выражения. Ладно, попробуем проще... – Он закрыл глаза и немного помолчал. – Вот представь себе десятки, нет – сотни людей в той первой комнате. Представил? – Кот задумчиво кивнул, хоть вожак и не мог его видеть. – А теперь представь еще больше людей снаружи. И еще несколько караванов, что спешат к убежищу. А до восхода Карающей осталось совсем немного, и все хотят спастись. А в подземный город ведет всего один коридор. И знаешь, что бы тогда началось?..
– Что? – испуганно выдохнул Кот.
– Пробка, – ответил вожак и открыл глаза. – А вот если бы те, что снаружи, захотели попасть внутрь, даже по головам тех, кто уже вошел, вот тогда началось бы кое-что другое. И не дай тебе бог увидеть обезумевшую толпу!
– Похоже на Чашу Крови, – прохрипел Игратос.
Это были его первые слова в убежище. Я все еще не слышал, о чем думает Игратос, но он хотя бы начал говорить. Кажется, вожак достучался и до него своим страшным рассказом.
– Вот именно, – кивнул Крисс-Танн. – Очень точное сравнение. И вот представь, что те, снаружи, ворвались внутрь, прошли по трупам до лестницы... А теперь подумай, что будет твориться на этой лестнице, если по ней побегут десятки и сотни испуганных людей. Представь тела, что падают с большой высоты и разбиваются внизу на камнях. Представь ступени, скользкие от крови или пролившегося масла. И над всей этой толпой стоит крик и плач, а обезумевшие от страха животные топчут и сталкивают людей...
Почему-то мы все замерли и почти не дышали, а вожак стоял у стены и смотрел на Игратоса. Кажется, он и говорил только для него. А молодого трясло от ужаса, хоть мы и прошли Чашу Крови, и повидали немало страшного. Но я чувствовал дрожь, когда Игратос прижался ко мне спиной. Слышал, как чьи-то когти скребут камень, и не сразу понял, что мы оба цепляемся за стену, будто нас тоже могут столкнуть с лестницы. Я хотел крикнуть вожаку: «Замолчи!» – но язык словно примерз к зубам.
– И все это могло бы случиться, если бы кто-то поленился проложить несколько дополнительных коридоров, – добавил Крисс-Танн и.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102