Да, комбат прав, подстраховаться и в самом деле просто необходимо, почему он не догадался об этом сам.
— Разумное решение, — согласился наконец комбриг. — Я отдам распоряжение, чтобы одной из ваших рот выдали несколько снарядов.
Он размашисто написал приказ, немного подумал над цифрой и поставил «6». Шесть снарядов на 12 танков — этого вполне достаточно, чтобы быть грозной и своевременной силой.
«Знал бы он, для кого и для чего выписывает эти снаряды», — подумал Ватанджар, принимая приказ. Отдал честь ивышел. Отойдя несколько шагов, перечитал распоряжение командира и около цифры «6» поставил точку .
27 апреля 1978 года. 12 часов дня. Кабул.
Танк стремителен и красив в поле, на стрельбище. Здесь он — боевая машина, воплощение своей сути. Кроме огневой мощи, брони, маневренности советские танки всегда отличались и определенной элегантностью — отдадим должное советским конструкторам перед их зарубежными коллегами.
Но на улицах города любой танк просто страшен. Он мгновенно перечеркивает гармонию, сбивает ритм города. Трудно, невозможно, например, представить танки, останавливающиеся у светофоров, уступающие дорогу пешеходам. Лязг траков, рев двигателей, выхлопные газы — нет, не для города они, не для города.
И поэтому, когда сразу несколько, пусть и небольших, танковых колонн вошли в полдень в Кабул, жители афганской столицы не столько с любопытством, сколько с беспокойством провожали взглядами боевую технику. О-о, мудрые дуканщики! Они первыми на всякий случай стали закрывать свои лавки. Зашептались и базары: к Арку, к Арку, боевые машины идут в сторону Президентского дворца. Оставался непонятным главный вопрос — зачем?
Этот же вопрос задал Дауд начальнику президентской охраны майору Зия, который тихо вошел в зал заседаний и доложил президенту о появлении около Дворца боевой техники. Не получив вразумительного ответа, подозвал министра обороны, указал ему взглядом на начальника охраны — разберитесь вместе. Остальные министры, разом прекратив переговариваться, проводили генерал-полковника и майора встревоженными взглядами: обеспокоенные военные у гражданских невольно вызывают панику.
— Продолжим заседание, — попытался создать рабочую обстановку президент.
Однако когда прогремел первый выстрел из танковой пушки, стало ясно, что боевые машины прибыли не для охраны Дворца.
Майор Ватанджар, не дождавшись появления в воздухе самолетов, как было согласовано по плану с летчиками, посчитал, что любое промедление может обернуться провалом, и загнал первый снаряд из шестидесяти, полученных ротой, в казенник ствола. И в 12.10 прогремел выстрел революции .
Словно дожидаясь только его, в небе закружили, рискуя столкнуться друг с другом, истребители.
Мохаммад Дауд, стараясь сохранить спокойствие, объявил вскочившим после выстрела со своих мест министрам:
— Все, кто хочет спасти свою жизнь, могут покинуть Дворец.
Желающими оказались почти все: что чужая жизнь, когда меч над собственной.
Министр обороны генерал-полковник Расули, собрав советских советников, попрощался с ними, поблагодарил за службу и посоветовал разъехаться по домам. Сам сел в машину, беспрепятственно выехал через тыльные ворота и на полной скорости помчался на запад от Кабула: там, в нескольких километрах, стояла восьмая пехотная дивизия. Если ничего не случится по пути, он сумеет привести ее на защиту Дворца и президента.
28 апреля 1978 года. 8 часов утра. Москва.
Генеральный штаб знает все. Знает, сколько солдат находится в отпусках и сколько преступников убежало из тюрем. Сколько надоено молока в первом квартале текущего года и сколько родилось мальчиков на 1 января прошлого. Где на данный момент находятся подводные лодки США (по номерам) и кто их командиры. Что любит кушать президент США и что читает на ночь премьер-министр Великобритании. Сколько платформ подано под погрузку боеприпасов в стране Н. и почему уволили генерала К. в энской армии.
Надо только знать, у кого взять ту или иную информацию, кто чем занимается в Генштабе.
А там конечно же занимались и Афганистаном. По информации, которая стеклась в Москву утром, начальник Генерального штаба Маршал Советского Союза Николай Васильевич Огарков сумел подготовить вполне подробный доклад министру обороны.
— Что с генерал-полковником Расули? — перебил Устинов, когда Огарков начал объяснять подробности в действиях авиации, наносившей заключительные удары по Дворцу.
— Министр обороны погиб. После того как он выехал из Дворца и прибыл в восьмую дивизию, — начальник Генерального штаба указал на карте место, — там уже знали о событиях в столице. Расули организовал движение на Кабул, но танковый батальон, который был определен в передовой отряд, развернулся и открыл огонь по собственной дивизии. Та встала. Министр обороны к этому времени убыл поднимать седьмую дивизию — это здесь, в пятнадцати километрах юго-западнее Кабула. — Николай Васильевич вновь обратился к карте. — На этот раз он сам возглавил передовой отряд. Сбив заслоны, к вечеру вчерашнего дня достиг города. Однако по отряду был нанесен авиаудар. По одним сведениям, несколько бомб разорвалось рядом с машиной министра обороны, по другим — он вместе с адъютантом пытался захватить на аэродроме вертолет, но был убит в перестрелке, — закончил доклад Огарков.
Устинов потер виски. Что-то вспомнив, достал из папки листок. Три дня назад Хайдар Расули прислал через главного военного советника генерал-лейтенанта Горелова просьбу — выделить для вооруженных сил Афганистана 37 082 комплекта обмундирования из двенадцати предметов и 18475 фляжек с чехлами. Устинов даже не успел отдать распоряжения по этой просьбе, а теперь тем более в этом нет смысла. От фляжек до революции, оказывается, всего три дня...
— Что с Даудом?
— По нашим сведениям, тоже убит. Сегодня утром. К нему пошли парламентеры с предложением сдаться, но президент ответил, что большевикам не сдается. Затем вроде бы брат Дауда, который находился рядом с ним, выстрелил в парламентера, ранил его. Завязалась стрельба. Погибло около тридцати человек из ближайших родственников и окружения президента. И соответственно он сам.
— Кто, вы сказали, руководил восстанием?
— Начальник штаба ВВС и ПВО Абдул Кадыр, подполковник. В 17.30 была освобождена тюрьма и руководство партии. Вернее, оно было спрятано в частной тюрьме, его долго искали, и только когда какого-то чиновника положили под гусеницы танка, он указал, где сидят коммунисты. Первые слова, которые вроде бы сказал один из лидеров, Бабрак Кармаль, были: «Надо, чтобы не погиб Дауд, он большой друг Советского Союза».
— Что происходит в стране на данный момент?
— Власть практически в руках Революционного совета, который возглавляет Кадыр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
— Разумное решение, — согласился наконец комбриг. — Я отдам распоряжение, чтобы одной из ваших рот выдали несколько снарядов.
Он размашисто написал приказ, немного подумал над цифрой и поставил «6». Шесть снарядов на 12 танков — этого вполне достаточно, чтобы быть грозной и своевременной силой.
«Знал бы он, для кого и для чего выписывает эти снаряды», — подумал Ватанджар, принимая приказ. Отдал честь ивышел. Отойдя несколько шагов, перечитал распоряжение командира и около цифры «6» поставил точку .
27 апреля 1978 года. 12 часов дня. Кабул.
Танк стремителен и красив в поле, на стрельбище. Здесь он — боевая машина, воплощение своей сути. Кроме огневой мощи, брони, маневренности советские танки всегда отличались и определенной элегантностью — отдадим должное советским конструкторам перед их зарубежными коллегами.
Но на улицах города любой танк просто страшен. Он мгновенно перечеркивает гармонию, сбивает ритм города. Трудно, невозможно, например, представить танки, останавливающиеся у светофоров, уступающие дорогу пешеходам. Лязг траков, рев двигателей, выхлопные газы — нет, не для города они, не для города.
И поэтому, когда сразу несколько, пусть и небольших, танковых колонн вошли в полдень в Кабул, жители афганской столицы не столько с любопытством, сколько с беспокойством провожали взглядами боевую технику. О-о, мудрые дуканщики! Они первыми на всякий случай стали закрывать свои лавки. Зашептались и базары: к Арку, к Арку, боевые машины идут в сторону Президентского дворца. Оставался непонятным главный вопрос — зачем?
Этот же вопрос задал Дауд начальнику президентской охраны майору Зия, который тихо вошел в зал заседаний и доложил президенту о появлении около Дворца боевой техники. Не получив вразумительного ответа, подозвал министра обороны, указал ему взглядом на начальника охраны — разберитесь вместе. Остальные министры, разом прекратив переговариваться, проводили генерал-полковника и майора встревоженными взглядами: обеспокоенные военные у гражданских невольно вызывают панику.
— Продолжим заседание, — попытался создать рабочую обстановку президент.
Однако когда прогремел первый выстрел из танковой пушки, стало ясно, что боевые машины прибыли не для охраны Дворца.
Майор Ватанджар, не дождавшись появления в воздухе самолетов, как было согласовано по плану с летчиками, посчитал, что любое промедление может обернуться провалом, и загнал первый снаряд из шестидесяти, полученных ротой, в казенник ствола. И в 12.10 прогремел выстрел революции .
Словно дожидаясь только его, в небе закружили, рискуя столкнуться друг с другом, истребители.
Мохаммад Дауд, стараясь сохранить спокойствие, объявил вскочившим после выстрела со своих мест министрам:
— Все, кто хочет спасти свою жизнь, могут покинуть Дворец.
Желающими оказались почти все: что чужая жизнь, когда меч над собственной.
Министр обороны генерал-полковник Расули, собрав советских советников, попрощался с ними, поблагодарил за службу и посоветовал разъехаться по домам. Сам сел в машину, беспрепятственно выехал через тыльные ворота и на полной скорости помчался на запад от Кабула: там, в нескольких километрах, стояла восьмая пехотная дивизия. Если ничего не случится по пути, он сумеет привести ее на защиту Дворца и президента.
28 апреля 1978 года. 8 часов утра. Москва.
Генеральный штаб знает все. Знает, сколько солдат находится в отпусках и сколько преступников убежало из тюрем. Сколько надоено молока в первом квартале текущего года и сколько родилось мальчиков на 1 января прошлого. Где на данный момент находятся подводные лодки США (по номерам) и кто их командиры. Что любит кушать президент США и что читает на ночь премьер-министр Великобритании. Сколько платформ подано под погрузку боеприпасов в стране Н. и почему уволили генерала К. в энской армии.
Надо только знать, у кого взять ту или иную информацию, кто чем занимается в Генштабе.
А там конечно же занимались и Афганистаном. По информации, которая стеклась в Москву утром, начальник Генерального штаба Маршал Советского Союза Николай Васильевич Огарков сумел подготовить вполне подробный доклад министру обороны.
— Что с генерал-полковником Расули? — перебил Устинов, когда Огарков начал объяснять подробности в действиях авиации, наносившей заключительные удары по Дворцу.
— Министр обороны погиб. После того как он выехал из Дворца и прибыл в восьмую дивизию, — начальник Генерального штаба указал на карте место, — там уже знали о событиях в столице. Расули организовал движение на Кабул, но танковый батальон, который был определен в передовой отряд, развернулся и открыл огонь по собственной дивизии. Та встала. Министр обороны к этому времени убыл поднимать седьмую дивизию — это здесь, в пятнадцати километрах юго-западнее Кабула. — Николай Васильевич вновь обратился к карте. — На этот раз он сам возглавил передовой отряд. Сбив заслоны, к вечеру вчерашнего дня достиг города. Однако по отряду был нанесен авиаудар. По одним сведениям, несколько бомб разорвалось рядом с машиной министра обороны, по другим — он вместе с адъютантом пытался захватить на аэродроме вертолет, но был убит в перестрелке, — закончил доклад Огарков.
Устинов потер виски. Что-то вспомнив, достал из папки листок. Три дня назад Хайдар Расули прислал через главного военного советника генерал-лейтенанта Горелова просьбу — выделить для вооруженных сил Афганистана 37 082 комплекта обмундирования из двенадцати предметов и 18475 фляжек с чехлами. Устинов даже не успел отдать распоряжения по этой просьбе, а теперь тем более в этом нет смысла. От фляжек до революции, оказывается, всего три дня...
— Что с Даудом?
— По нашим сведениям, тоже убит. Сегодня утром. К нему пошли парламентеры с предложением сдаться, но президент ответил, что большевикам не сдается. Затем вроде бы брат Дауда, который находился рядом с ним, выстрелил в парламентера, ранил его. Завязалась стрельба. Погибло около тридцати человек из ближайших родственников и окружения президента. И соответственно он сам.
— Кто, вы сказали, руководил восстанием?
— Начальник штаба ВВС и ПВО Абдул Кадыр, подполковник. В 17.30 была освобождена тюрьма и руководство партии. Вернее, оно было спрятано в частной тюрьме, его долго искали, и только когда какого-то чиновника положили под гусеницы танка, он указал, где сидят коммунисты. Первые слова, которые вроде бы сказал один из лидеров, Бабрак Кармаль, были: «Надо, чтобы не погиб Дауд, он большой друг Советского Союза».
— Что происходит в стране на данный момент?
— Власть практически в руках Революционного совета, который возглавляет Кадыр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119