Больше всех радовался теплу Плюмован.
— Теперь хоть ноги под собой чуешь, — говорил он.
На ночлег устроились без палатки, в спальных мешках, под открытым небом, перед сном с аппетитом поужинали.
Лед оказался соленым, и пришлось спускаться вниз за снегом для питьевой воды.
Наверху его совсем не было — сдувало ветром.
На горизонте снова появилась цепь гор еще выше и круче прежних, зато до полюса оставалось совсем немного, да и мороз ослабел.
Маленький отряд во главе с капитаном начал мужественное восхождение. На него ушло не менее четырех часов. Приходилось делать частые остановки. Капли пота на лицах людей уже не превращались в ледышки. Температура повысилась до четырнадцати градусов.
Французы радовались, как дети.
— А что за этой горой? — то и дело вопрошал Плюмован.
— Может быть, прекрасные сосновые рощи, — говорили баски, вспоминая свою родину.
— Сосновые! — вскричал однажды, услыхав их разговор, почтенный кок Дюма. — Скажите лучше — оливковые и апельсиновые. Вот тогда мы полакомимся. Увидите, какое вкусное я приготовлю тюленье филе на прованском масле!
— Может, помечтаем еще о бананах и хлебном дереве? — насмешливо спросил Плюмован.
— Лучше о свободном море, — откликнулся капитан. — Это реальнее.
— О свободном море. Чтобы можно было плыть в нашей лодке…
Как раз в этот момент путники достигли ледяной вершины, и парижанин, шедший впереди, громко крикнул:
— Море! .. Море! ..
Десять тысяч греков во главе с Ксенофонтом, увидев волны Эвксинского Понта, радовались, видимо, не больше, чем наши путники.
— Море! — вторили Артуру капитан и трое матросов.
И в самом деле, вдали расстилалось необозримое водное пространство, с плавающими на нем небольшими айсбергами, вероятно отколовшимися от большой палеокристаллической льдины.
То здесь, то там виднелись голубоватые холмики, присыпанные снегом.
Ни островка, ни утеса — ничего не было среди моря.
Не плескались тюлени, не летали птицы. Все вокруг словно замерло, застыло в неподвижности.
Ничто не нарушало воцарившейся тишины.
Водную гладь не тревожили волны, лишь легкая рябь пробегала у подножия ледяных глыб, походивших на призраков.
На ярко-синем куполе неба ослепительно сверкало холодное солнце,
Этот полярный пейзаж, спокойный и бесстрастный, не трогал душу, не заставлял чаще биться сердце.
Матросы ожидали увидеть совсем другую картину и теперь смущенно молчали. Но, как бы то ни было, перед ними было море, и Дюма сказал:
— Наконец-то мы у воды… настоящей воды, такой же, как в Средиземном море. Льдом мы сыты по горло! Да здравствует море! .. Ура! ..
— Браво! — отозвались матросы. — Теперь хоть поплаваем в свое удовольствие… разумеется, если будет приказ капитана.
— Я не против, ребята, — сказал де Амбрие. — Но сначала давайте закусим. Получите нынче двойную порцию водки!
— Прекрасно, капитан! Выпьем за ваше здоровье и за успех нашего дела, — ответили матросы.
Спуск к воде оказался нелегким, но воля и мужество и на этот раз помогли преодолеть препятствия.
Лодку отделили от саней и несли на руках.
— Развод, — пошутил парижанин.
Но это был скорее не развод, а смена ролей!
Теперь уже не сани должны были везти лодку, а лодка сани. Их примостили в носовой части.
Покончив с погрузкой, матросы подкрепились и в последний раз устроили ночлег на льду. Так закончилось тридцатое апреля.
Усталые и измученные, люди всю ночь не могли уснуть. Нервы были возбуждены до предела грядущим и таким долгожданным событием.
На следующий день лодку спустили на воду.
Собаки повизгивали, видимо радуясь, что не придется больше бежать по льду — у них были отморожены лапы. Каждый матрос, взяв по веслу, занял свое место. Капитан сел за руль, сверился с компасом и скомандовал:
— Отчаливай!
ГЛАВА 13

Брошенный лот note 81. — Удивление. — Дно в двадцать пять метров. — Неожиданное углубление дна до двухсот метров. — Мысли Мишеля. -Лодка, лед, море — все плывет по течению.
Было четыре часа утра. Лодка двигалась со скоростью четыре километра в час. «Если и дальше так пойдет, — думал довольный капитан,
— часов через пятнадцать достигнем полюса».
Матросы ушам своим не верили.
Неужели цель так близка, они скоро получат обещанную награду и прославятся на весь мир? Совершат подвиг, не знающий себе равных? Освободятся наконец от навязчивой идеи, которая вот уже целый год занимала их головы; смогут покинуть это царство вечных льдов и вернуться в родные края, на землю прекрасной Франции, где сейчас цветут деревья. Полярники вновь увидят великолепные порты, где моряки чувствуют себя королями и куда неизменно возвращаются после долгого плавания уставшие, но разбогатевшие.
Как говорят морские волки, «осталось хорошенько затянуть швартовы», в последний раз поднатужиться, чтобы наконец узнать, что же такое Северный полюс, ради которого положили столько сил, взорвали такой великолепный корабль, как «Галлия», и работали так, как не снилось ни одному китобою. Но капитан, которому самому страшно хотелось быстрее закончить экспедицию, постарался умерить пыл подчиненных и сказал, что невозможно сохранять такую скорость все пятнадцать часов. Необходимо почти вдвое удлинить срок, чтобы люди могли отдыхать. Это было совершенно справедливо. Итак, решено было отдохнуть два-три часа, но сначала найти подходящую глубину, чтобы бросить якорь.
А пока что продолжали грести с таким усердием, что сдирали кожу с ладоней. Наконец лот, который де Амбрие соорудил с помощью простого кусочка свинца, привязанного к концу каната для измерения глубины, показал двадцать пять метров. Прошли еще двести кабельтовых и снова повторили замеры. Оказалось тридцать пять метров.
Пройдя около пятидесяти километров, в одиннадцать часов сделали остановку, позавтракали. Здесь не было ни ветра, ни подводных течений, и путешественники, подняв весла, легли в дрейф.
Вода была очень соленой. Хорошо, что Дюма запасся свежим снегом. Из него получилось около тридцати литров пресной воды — запас достаточный на два дня.
Попробовали на вкус льдину, плывущую мимо, она оказалась пресной. Но ведь пресный лед бывает на ледниках, а ледники — на земле. Стало быть, неподалеку суша.
Дюма выловил несколько льдин и погрузил в лодку на случай, если не хватит воды.
Глубина с небольшой разницей оказалась везде одинаковая.
В полдень наши путешественники поплыли дальше. Неожиданно де Амбрие бросил лот, скомандовал остановку и воскликнул:
— Ничего не понимаю!
Лот опускался все ниже и ниже — а дна не было.
Матросы тоже недоумевали. Так и не удалось точно измерить глубину
—больше чем на двести метров лот опуститься не мог.
— Вперед! — скомандовал капитан.
И метров через двадцать снова бросили лот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53