Страшная масса москитов отпрянула. У дыма оказался приятный терпкий запах.
— Ловкий фокус, — похвалила девушка.
— Его показал мне отец, когда мы путешествовали на каноэ по северному Мэну. — Он сорвал с куста еще несколько листьев и добавил в костер.
Сэлли достала карту и принялась изучать при свете фонаря.
— У реки много боковых проток. Думаю, пока мы не доберемся до Пито-Соло, нам надо избегать главного русла.
— Отличная мысль. И еще — теперь мы пойдем на шестах. Включать двигатель очень опасно.
Девушка кивнула.
— Вы поддерживайте огонь, а я стану управляться с шестом. Потом поменяемся. Будем плыть без остановки, пока не окажемся на месте.
— Хорошо.
Том вытолкнул каноэ из леса и, придерживаясь стены деревьев и прислушиваясь, не раздастся ли звук чужого мотора, повел дальше. Вскоре показалась узкая боковая протока, которая ответвлялась от основного русла, и он повернул в нее.
— Думаю, — сказал он, — лейтенант Веспан не собирался везти нас в Сан-Педро-Суда. Скорее, он намеревался выкинуть нас из вертолета. Если бы не та неисправная деталь, мы бы уже были мертвы.
19
Вернон вскинул глаза к огромному своду над головой и обнаружил, что на Меамбарское болото опускается ночь. Вместе с сумерками вернулся писк насекомых, и из глубин окружающих их бесконечных акров подрагивающей и шевелящейся меж огромных стволов топи, словно отравляющий газ, поднялись насыщенные парами разложения миазмы. Где-то в глубине болота раздался едва слышный крик жертвы, за которой гнался ягуар.
Вторую ночь подряд они не могли найти сухого места, чтобы разбить лагерь. Приходилось загонять каноэ под гигантские папоротники и надеяться, что их листья укроют от непрекращающегося дождя. Но надежды не оправдывались — с листьев текло струями, — и в лодке не было спасения от воды.
Учитель свернулся на куче вещей, укрылся мокрым одеялом и, несмотря на удушающий зной, дрожал. Вокруг гудели тучи москитов и особенно усердствовали у его лица. Вернон видел, как они ползали по губам Учителя, пытаясь залезть в глаза. Он нанес на кожу немного репеллента, но это нисколько не спасло: что не смыл дождь, тут же скатилось с каплями пота.
Вернон поднял голову. Двое проводников сидели на носу, играли при свете фонаря в карты и пили. С самого начала путешествия он почти не видел их трезвыми и с ужасом обнаружил, что в одной из десятигаллонных пластмассовых канистр вместо воды плескалась агуардьенте домашнего производства.
Он сгорбился и обхватил себя руками. Тьма была еще не полной — ночь наступала не спеша. На болотах не бывало закатов: свет изменялся от зеленоватого к синему, затем к бордовому и только потом к черному. А на рассвете все повторялось в обратном порядке. Здесь даже в ясные дни не проглядывало солнце и стоял глубокий зеленый полумрак. Отчаянно хотелось света и глотка свежего воздуха.
После четырех дней блужданий по болоту проводники признались, что заблудились, и сказали, что надо поворачивать обратно. Повернули, но, судя по всему, еще глубже забрались в топь. Сюда они пришли совсем не таким путем. Объясниться с проводниками не удавалось. Хотя Вернон сносно говорил по-испански, а они немного знали английский, оба постоянно были под градусом и от этого не могли внятно выразить свои мысли ни на одном из этих языков. Чем вернее они сбивались с пути, тем задиристее отрицали этот факт и больше пили. А потом заболел Учитель.
С носа донеслось ругательство. Один из проводников швырнул на дно карты, схватился за винтовку и вскочил. Лодка покачнулась.
— Cabron! — закричал другой и взялся за мачете.
— Прекратите! — приказал им Вернон, но проводники, как всегда, не послушались.
Они ругались и пьяно толкались. Винтовка выстрелила, но пуля ушла в болото. Индейцы еще немного поворчали, потузили друг друга, а затем, не прекращая препирательств, сели, собрали карты и как ни в чем не бывало принялись сдавать.
— Что там за пальба? — спросил Учитель.
— Ничего особенного, — ответил Вернон. — Опять напились.
Больной поежился и плотнее закутался в одеяло.
— Надо забрать у них оружие.
Вернон промолчал. Бесполезно пытаться отнять у них винтовку, даже когда они пьяны. Особенно когда они пьяны.
— Москиты, — проговорил Учитель неверным шепотом. Вернон выдавил на ладони немного репеллента и смазал ему лицо и шею. Больной вздохнул с облегчением, по его телу пробежала короткая дрожь, он закрыл глаза.
Вернон стянул с себя рубашку и, спиной ощущая ливень, стал прислушиваться к звукам джунглей — никогда не слыханным раньше воплям спаривающихся или пожирающих друг друга тварей. Он думал о смерти. И ему казалось, что вот-вот будет найден ответ на мучивший его всю жизнь вопрос. Но найден самым неожиданным и ужасным способом.
20
Два дня на реке держался плотный спасительный туман. Том и Сэлли, отталкиваясь шестами и сохраняя строгий режим тишины, плыли вверх по извилистым боковым протокам. Они не останавливались ни на минуту, а спали по очереди. Еды почти не было — только плитка шоколада, которую Сэлли разделила на дольки, и фрукты, которые она собрала по дороге. Они не замечали признаков погони, и Том начал надеяться, что солдаты отчаялись их найти и вернулись в Брус. Или где-то застряли. Река изобиловала отмелями, топями и скрывавшимися под водой стволами деревьев. Ваоно не обманул: тяжелому каноэ тут не было дороги.
На третье утро туман стал подниматься и обнажил подступившие к черней воде, источавшие капли влаги стены джунглей. Вскоре над водой показался домик на сваях с плетеными стенами и соломенной крышей. За ним к воде круто сбегала дорожка из булыжника. Здесь оказался такой же шаткий причал, как в Брусе, — платформа из бамбуковых жердей опиралась на вбитые в прибрежную топь тонкие стволы деревьев.
— Как вы считаете, нам стоит останавливаться? — спросил Том.
Сэлли поднялась и окинула взглядом окрестности. На причале рыбачил мальчик.
— Это Пито-Соло? — спросила она. Но рыболов, заметив приближающуюся лодку, бросил снасть и кинулся наутек.
— Надо попробовать, — предложил Том. — Если мы не раздобудем что-нибудь поесть, нам конец. — Он оттолкнулся шестом и подвел каноэ к причалу. Оба выпрыгнули на платформу, и она заскрипела и опасно закачалась. Шаткий настил вел к выступавшему из затопленных джунглей крутому, грязному берегу. Сколько хватало глаз, вокруг никого не было. Скользя и оступаясь, они поднялись по раскисшей тропинке. Все здесь было пропитано сыростью. Но на самой вершине стоял навес. Там горел костер, в гамаке сидел старик. Над костром на шесте поджаривалась туша какого-то животного. Том почувствовал соблазнительный аромат жаркого. И почти не потерял аппетита, когда понял, что животное — не что иное, как обезьяна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
— Ловкий фокус, — похвалила девушка.
— Его показал мне отец, когда мы путешествовали на каноэ по северному Мэну. — Он сорвал с куста еще несколько листьев и добавил в костер.
Сэлли достала карту и принялась изучать при свете фонаря.
— У реки много боковых проток. Думаю, пока мы не доберемся до Пито-Соло, нам надо избегать главного русла.
— Отличная мысль. И еще — теперь мы пойдем на шестах. Включать двигатель очень опасно.
Девушка кивнула.
— Вы поддерживайте огонь, а я стану управляться с шестом. Потом поменяемся. Будем плыть без остановки, пока не окажемся на месте.
— Хорошо.
Том вытолкнул каноэ из леса и, придерживаясь стены деревьев и прислушиваясь, не раздастся ли звук чужого мотора, повел дальше. Вскоре показалась узкая боковая протока, которая ответвлялась от основного русла, и он повернул в нее.
— Думаю, — сказал он, — лейтенант Веспан не собирался везти нас в Сан-Педро-Суда. Скорее, он намеревался выкинуть нас из вертолета. Если бы не та неисправная деталь, мы бы уже были мертвы.
19
Вернон вскинул глаза к огромному своду над головой и обнаружил, что на Меамбарское болото опускается ночь. Вместе с сумерками вернулся писк насекомых, и из глубин окружающих их бесконечных акров подрагивающей и шевелящейся меж огромных стволов топи, словно отравляющий газ, поднялись насыщенные парами разложения миазмы. Где-то в глубине болота раздался едва слышный крик жертвы, за которой гнался ягуар.
Вторую ночь подряд они не могли найти сухого места, чтобы разбить лагерь. Приходилось загонять каноэ под гигантские папоротники и надеяться, что их листья укроют от непрекращающегося дождя. Но надежды не оправдывались — с листьев текло струями, — и в лодке не было спасения от воды.
Учитель свернулся на куче вещей, укрылся мокрым одеялом и, несмотря на удушающий зной, дрожал. Вокруг гудели тучи москитов и особенно усердствовали у его лица. Вернон видел, как они ползали по губам Учителя, пытаясь залезть в глаза. Он нанес на кожу немного репеллента, но это нисколько не спасло: что не смыл дождь, тут же скатилось с каплями пота.
Вернон поднял голову. Двое проводников сидели на носу, играли при свете фонаря в карты и пили. С самого начала путешествия он почти не видел их трезвыми и с ужасом обнаружил, что в одной из десятигаллонных пластмассовых канистр вместо воды плескалась агуардьенте домашнего производства.
Он сгорбился и обхватил себя руками. Тьма была еще не полной — ночь наступала не спеша. На болотах не бывало закатов: свет изменялся от зеленоватого к синему, затем к бордовому и только потом к черному. А на рассвете все повторялось в обратном порядке. Здесь даже в ясные дни не проглядывало солнце и стоял глубокий зеленый полумрак. Отчаянно хотелось света и глотка свежего воздуха.
После четырех дней блужданий по болоту проводники признались, что заблудились, и сказали, что надо поворачивать обратно. Повернули, но, судя по всему, еще глубже забрались в топь. Сюда они пришли совсем не таким путем. Объясниться с проводниками не удавалось. Хотя Вернон сносно говорил по-испански, а они немного знали английский, оба постоянно были под градусом и от этого не могли внятно выразить свои мысли ни на одном из этих языков. Чем вернее они сбивались с пути, тем задиристее отрицали этот факт и больше пили. А потом заболел Учитель.
С носа донеслось ругательство. Один из проводников швырнул на дно карты, схватился за винтовку и вскочил. Лодка покачнулась.
— Cabron! — закричал другой и взялся за мачете.
— Прекратите! — приказал им Вернон, но проводники, как всегда, не послушались.
Они ругались и пьяно толкались. Винтовка выстрелила, но пуля ушла в болото. Индейцы еще немного поворчали, потузили друг друга, а затем, не прекращая препирательств, сели, собрали карты и как ни в чем не бывало принялись сдавать.
— Что там за пальба? — спросил Учитель.
— Ничего особенного, — ответил Вернон. — Опять напились.
Больной поежился и плотнее закутался в одеяло.
— Надо забрать у них оружие.
Вернон промолчал. Бесполезно пытаться отнять у них винтовку, даже когда они пьяны. Особенно когда они пьяны.
— Москиты, — проговорил Учитель неверным шепотом. Вернон выдавил на ладони немного репеллента и смазал ему лицо и шею. Больной вздохнул с облегчением, по его телу пробежала короткая дрожь, он закрыл глаза.
Вернон стянул с себя рубашку и, спиной ощущая ливень, стал прислушиваться к звукам джунглей — никогда не слыханным раньше воплям спаривающихся или пожирающих друг друга тварей. Он думал о смерти. И ему казалось, что вот-вот будет найден ответ на мучивший его всю жизнь вопрос. Но найден самым неожиданным и ужасным способом.
20
Два дня на реке держался плотный спасительный туман. Том и Сэлли, отталкиваясь шестами и сохраняя строгий режим тишины, плыли вверх по извилистым боковым протокам. Они не останавливались ни на минуту, а спали по очереди. Еды почти не было — только плитка шоколада, которую Сэлли разделила на дольки, и фрукты, которые она собрала по дороге. Они не замечали признаков погони, и Том начал надеяться, что солдаты отчаялись их найти и вернулись в Брус. Или где-то застряли. Река изобиловала отмелями, топями и скрывавшимися под водой стволами деревьев. Ваоно не обманул: тяжелому каноэ тут не было дороги.
На третье утро туман стал подниматься и обнажил подступившие к черней воде, источавшие капли влаги стены джунглей. Вскоре над водой показался домик на сваях с плетеными стенами и соломенной крышей. За ним к воде круто сбегала дорожка из булыжника. Здесь оказался такой же шаткий причал, как в Брусе, — платформа из бамбуковых жердей опиралась на вбитые в прибрежную топь тонкие стволы деревьев.
— Как вы считаете, нам стоит останавливаться? — спросил Том.
Сэлли поднялась и окинула взглядом окрестности. На причале рыбачил мальчик.
— Это Пито-Соло? — спросила она. Но рыболов, заметив приближающуюся лодку, бросил снасть и кинулся наутек.
— Надо попробовать, — предложил Том. — Если мы не раздобудем что-нибудь поесть, нам конец. — Он оттолкнулся шестом и подвел каноэ к причалу. Оба выпрыгнули на платформу, и она заскрипела и опасно закачалась. Шаткий настил вел к выступавшему из затопленных джунглей крутому, грязному берегу. Сколько хватало глаз, вокруг никого не было. Скользя и оступаясь, они поднялись по раскисшей тропинке. Все здесь было пропитано сыростью. Но на самой вершине стоял навес. Там горел костер, в гамаке сидел старик. Над костром на шесте поджаривалась туша какого-то животного. Том почувствовал соблазнительный аромат жаркого. И почти не потерял аппетита, когда понял, что животное — не что иное, как обезьяна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92