По ее наблюдениям, он был не намного выше их по положению. Но потом она привыкла к этому.
В благоухающем саду герцог очень быстро нашел укромное место в беседке возле пруда, где бил фонтан и в каскаде падающей воды отражались последние краски багряного заката.
— Я прибыл в Лондон в надежде поухаживать за прелестной девушкой, а вместо этого нашел фею, которая похитила мое сердце, — сказал Генрих, и в голосе его звучали удивление и насмешка над самим собой.
Он обнял ее за талию и повернул к себе.
Мод почувствовала, как все ее тело затрепетало, когда она заглянула в его глаза и увидела в них неприкрытое и яростное желание. Несмотря на свою неопытность, она сразу поняла, что означает его взгляд.
Он заключил ее лицо в свои ладони, и она почувствовала тепло его тела, плотно прижавшегося к ней. Она инстинктивно сделала движение и услышала его порывистый вздох, увидела улыбку на его губах, а потом эти губы приблизились к ней, и он ее поцеловал.
Ее губы повиновались ему охотно и послушно, и он целовал ее все более страстно. Потом принялся целовать ее в утолки рта, и эти поцелуи показались ей легкими и нежными, как прикосновение крыльев бабочки.
Она не знала, что делать и как себя вести, потому что была вся переполнена новыми неизведанными ощущениями. Запах его кожи, нежное покалывание бороды, нажим упругих губ.
Когда он чуть отстранился и улыбнулся, глядя на нее сверху вниз, она не нашла в себе сил улыбнуться в ответ, а просто смотрела, и это удивленное молчание все длилось и длилось. Потом почти задумчиво он дотронулся кончиками пальцев до ее губ. И, повинуясь инстинкту, она тоже подняла руку и коснулась пальцами его губ. Глаза ее были серьезными и вопрошающими.
— Вы чудо, вы восторг, — сказал он нежно. — Вы настолько хороши, что ради вас я готов послать ко всем чертям и короля Генриха, и Париж и остаться здесь навсегда, чтобы ухаживать за вами.
— Но вы должны выполнять свой долг, милорд.
— Да, моя дорогая, должен. А жена, напоминающая мужу о его долге, стоит того, чтобы ее высоко ценили.
Он рассмеялся, взял руки Мод в свои и сжал их в горячих и сильных ладонях, потом снова поцеловал ее, на этот раз нежно, а не страстно.
— Такую жену, как вы, я буду ценить превыше всего на свете. Обещаю.
Мод подумала о монастыре. И вдруг ее сердце наполнили веселое озорство, дерзость и восторг, и со счастливым смехом она подумала: «К черту монастырь!»
Ее руки обвились вокруг его шеи, а губы прижались к его губам, и на этот раз ее поцелуй был настойчивым и требовательным.
Глава 22
Миранда медленно встала, когда лорд Харкорт вошел в зеленую спальню. Голос ее показался графу тонким, когда она обратилась к нему:
— Я рада, что вы здесь, милорд, потому что мне надо кое-что спросить у вас.
— Да, я думаю, и ты должна кое-что объяснить мне. Почему ты исчезла на целый день? Тебе не приходило в голову, что герцог мог заметить подмену? — спросил он резко. После долгих часов беспокойства за нее он еле сдерживался. — От других это не укрылось, и чудо, что герцог, по-видимому, не настолько зорок, чтобы понять разницу.
Миранда только пожала плечами, и это движение разъярило его. Граф сделал шаг к ней, но она отступила и смотрела на него с холодностью, под которой угадывалась ужасная душевная боль, и он не мог не прочесть этой боли в ее глазах. Харкорт понял, что их объятия нынешним утром не излечили ее от этой боли.
Ее спокойствие встревожило его. Он почувствовал в ней твердую решимость, проявлявшуюся и во взгляде, и в движениях. Ни ее домашнее платье, ни босые ноги, ни взлохмаченные волосы, по которым время от времени она проводила рукой, ничего не меняли в ее облике. Она была тверда, отважна и полна решимости.
— Если герцог ничего не заметил, милорд, я думаю, все устроилось, как вы и хотели. Вы во мне больше не нуждаетесь. А Мод склоняется к тому, чтобы принять уготованную ей участь.
— Миранда!
— Нет! — крикнула она. — Нет, милорд. Ответьте мне! Вы заплатили им за то, чтобы они покинули меня? Вы пригрозили им, а потом подкупили их, так?
Гарет был так ошарашен, что не мог собраться с мыслями и соврать что-нибудь правдоподобное.
— Вы им заплатили, сэр? — повторила она, и глаза ее ярко сверкнули на смертельно бледном лице.
И с мрачным смирением Гарет понял: он зашел слишком далеко и не имеет права
обманывать ее и дальше. Он чувствовал, что Миранда еще не готова услышать и принять правду, но был вынужден рассказать ей все.
— Да, — ответил он спокойно, — я заплатил им пятьдесят золотых, которые обещал заплатить тебе. А причина у меня была для этого вполне серьезная. Выслушай меня, и ты все поймешь.
— И они… взяли эти деньги… взяли ваши чертовы деньги! — сказала она с горечью. На лице ее было написано такое отвращение, что Гарет содрогнулся.
— Выслушай меня, Миранда. — Он обнял ее за плечи. — Только не перебивай, пока я не закончу. Потом можешь говорить что хочешь и задавать любые вопросы. Но, клянусь тебе, все обстоит совсем не так, как ты думаешь. Тебя никто не предавал.
Миранда слышала его слова, видела убежденность в его темных глазах, но тяжкое предчувствие, охватившее ее, преодолеть было невозможно. Ей казалось, сейчас произойдет что-то ужасное. Она молча смотрела на него и выражением лица напомнила ему узника, готового принять смерть от рук своего палача. И он решился — приступил к своему долгому рассказу, начав с описания ночи Святого Варфоломея.
Ему казалось, что прошло уже несколько часов, когда он наконец закончил свой рассказ, и теперь в комнате был слышен только один звук — бормотание Чипа, сидевшего на подоконнике и теребившего лапкой занавеску.
Когда Гарет был уже не в силах больше выносить молчание Миранды, она заговорила. Но голос ее был каким-то странно безразличным, словно ей все равно.
— Как вы можете быть уверены, что я сестра Мод?
— Этот маленький знак в форме полумесяца у тебя на затылке, — ответил Гарет, стараясь говорить как можно спокойнее. — Такой же знак носит на теле Мод, такой же есть у меня. Такой был и у твоей матери. Это знак Харкортов.
Миранда подняла руку, чтобы потрогать отметину на затылке под волосами. Она ее не чувствовала, но знала, что пятно там есть, как знала и то, что бесполезно отрицать очевидные факты. Она и Мод были сестрами-близнецами. И дело было не только в том, что ее затылок украшал этот знак. Она чувствовала их родственную связь и понимала, что и Мод это ощущает.
— Очень немногим было известно об исчезнувшем ребенке, — сказал Гарет. — В ту ужасную ночь было столько убийств, столько крови, столько ужаса, что пропажа крошечного ребенка стала незначительным событием по сравнению с остальными преступлениями.
Снова воцарилось мрачное молчание. Гарет был серьезно обеспокоен страшной бледностью Миранды и странным блеском ее глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
В благоухающем саду герцог очень быстро нашел укромное место в беседке возле пруда, где бил фонтан и в каскаде падающей воды отражались последние краски багряного заката.
— Я прибыл в Лондон в надежде поухаживать за прелестной девушкой, а вместо этого нашел фею, которая похитила мое сердце, — сказал Генрих, и в голосе его звучали удивление и насмешка над самим собой.
Он обнял ее за талию и повернул к себе.
Мод почувствовала, как все ее тело затрепетало, когда она заглянула в его глаза и увидела в них неприкрытое и яростное желание. Несмотря на свою неопытность, она сразу поняла, что означает его взгляд.
Он заключил ее лицо в свои ладони, и она почувствовала тепло его тела, плотно прижавшегося к ней. Она инстинктивно сделала движение и услышала его порывистый вздох, увидела улыбку на его губах, а потом эти губы приблизились к ней, и он ее поцеловал.
Ее губы повиновались ему охотно и послушно, и он целовал ее все более страстно. Потом принялся целовать ее в утолки рта, и эти поцелуи показались ей легкими и нежными, как прикосновение крыльев бабочки.
Она не знала, что делать и как себя вести, потому что была вся переполнена новыми неизведанными ощущениями. Запах его кожи, нежное покалывание бороды, нажим упругих губ.
Когда он чуть отстранился и улыбнулся, глядя на нее сверху вниз, она не нашла в себе сил улыбнуться в ответ, а просто смотрела, и это удивленное молчание все длилось и длилось. Потом почти задумчиво он дотронулся кончиками пальцев до ее губ. И, повинуясь инстинкту, она тоже подняла руку и коснулась пальцами его губ. Глаза ее были серьезными и вопрошающими.
— Вы чудо, вы восторг, — сказал он нежно. — Вы настолько хороши, что ради вас я готов послать ко всем чертям и короля Генриха, и Париж и остаться здесь навсегда, чтобы ухаживать за вами.
— Но вы должны выполнять свой долг, милорд.
— Да, моя дорогая, должен. А жена, напоминающая мужу о его долге, стоит того, чтобы ее высоко ценили.
Он рассмеялся, взял руки Мод в свои и сжал их в горячих и сильных ладонях, потом снова поцеловал ее, на этот раз нежно, а не страстно.
— Такую жену, как вы, я буду ценить превыше всего на свете. Обещаю.
Мод подумала о монастыре. И вдруг ее сердце наполнили веселое озорство, дерзость и восторг, и со счастливым смехом она подумала: «К черту монастырь!»
Ее руки обвились вокруг его шеи, а губы прижались к его губам, и на этот раз ее поцелуй был настойчивым и требовательным.
Глава 22
Миранда медленно встала, когда лорд Харкорт вошел в зеленую спальню. Голос ее показался графу тонким, когда она обратилась к нему:
— Я рада, что вы здесь, милорд, потому что мне надо кое-что спросить у вас.
— Да, я думаю, и ты должна кое-что объяснить мне. Почему ты исчезла на целый день? Тебе не приходило в голову, что герцог мог заметить подмену? — спросил он резко. После долгих часов беспокойства за нее он еле сдерживался. — От других это не укрылось, и чудо, что герцог, по-видимому, не настолько зорок, чтобы понять разницу.
Миранда только пожала плечами, и это движение разъярило его. Граф сделал шаг к ней, но она отступила и смотрела на него с холодностью, под которой угадывалась ужасная душевная боль, и он не мог не прочесть этой боли в ее глазах. Харкорт понял, что их объятия нынешним утром не излечили ее от этой боли.
Ее спокойствие встревожило его. Он почувствовал в ней твердую решимость, проявлявшуюся и во взгляде, и в движениях. Ни ее домашнее платье, ни босые ноги, ни взлохмаченные волосы, по которым время от времени она проводила рукой, ничего не меняли в ее облике. Она была тверда, отважна и полна решимости.
— Если герцог ничего не заметил, милорд, я думаю, все устроилось, как вы и хотели. Вы во мне больше не нуждаетесь. А Мод склоняется к тому, чтобы принять уготованную ей участь.
— Миранда!
— Нет! — крикнула она. — Нет, милорд. Ответьте мне! Вы заплатили им за то, чтобы они покинули меня? Вы пригрозили им, а потом подкупили их, так?
Гарет был так ошарашен, что не мог собраться с мыслями и соврать что-нибудь правдоподобное.
— Вы им заплатили, сэр? — повторила она, и глаза ее ярко сверкнули на смертельно бледном лице.
И с мрачным смирением Гарет понял: он зашел слишком далеко и не имеет права
обманывать ее и дальше. Он чувствовал, что Миранда еще не готова услышать и принять правду, но был вынужден рассказать ей все.
— Да, — ответил он спокойно, — я заплатил им пятьдесят золотых, которые обещал заплатить тебе. А причина у меня была для этого вполне серьезная. Выслушай меня, и ты все поймешь.
— И они… взяли эти деньги… взяли ваши чертовы деньги! — сказала она с горечью. На лице ее было написано такое отвращение, что Гарет содрогнулся.
— Выслушай меня, Миранда. — Он обнял ее за плечи. — Только не перебивай, пока я не закончу. Потом можешь говорить что хочешь и задавать любые вопросы. Но, клянусь тебе, все обстоит совсем не так, как ты думаешь. Тебя никто не предавал.
Миранда слышала его слова, видела убежденность в его темных глазах, но тяжкое предчувствие, охватившее ее, преодолеть было невозможно. Ей казалось, сейчас произойдет что-то ужасное. Она молча смотрела на него и выражением лица напомнила ему узника, готового принять смерть от рук своего палача. И он решился — приступил к своему долгому рассказу, начав с описания ночи Святого Варфоломея.
Ему казалось, что прошло уже несколько часов, когда он наконец закончил свой рассказ, и теперь в комнате был слышен только один звук — бормотание Чипа, сидевшего на подоконнике и теребившего лапкой занавеску.
Когда Гарет был уже не в силах больше выносить молчание Миранды, она заговорила. Но голос ее был каким-то странно безразличным, словно ей все равно.
— Как вы можете быть уверены, что я сестра Мод?
— Этот маленький знак в форме полумесяца у тебя на затылке, — ответил Гарет, стараясь говорить как можно спокойнее. — Такой же знак носит на теле Мод, такой же есть у меня. Такой был и у твоей матери. Это знак Харкортов.
Миранда подняла руку, чтобы потрогать отметину на затылке под волосами. Она ее не чувствовала, но знала, что пятно там есть, как знала и то, что бесполезно отрицать очевидные факты. Она и Мод были сестрами-близнецами. И дело было не только в том, что ее затылок украшал этот знак. Она чувствовала их родственную связь и понимала, что и Мод это ощущает.
— Очень немногим было известно об исчезнувшем ребенке, — сказал Гарет. — В ту ужасную ночь было столько убийств, столько крови, столько ужаса, что пропажа крошечного ребенка стала незначительным событием по сравнению с остальными преступлениями.
Снова воцарилось мрачное молчание. Гарет был серьезно обеспокоен страшной бледностью Миранды и странным блеском ее глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97