Сержант Таунсенд выполнил свой последний долг перед королем. Приехав на пирс со своей будущей женой и обоими Монтгомери, он приказал части солдат, охранявших корабли, ускоренным маршем отправляться в казармы. Остальных послал к нескольким видным членам парламента с сообщением о том, что Джермен, Дентон, Уинтерс, Пратер и Рэтгуд намерены захватить «Викторию».
Дождавшись, пока уйдет второй отряд, Таунсенд галопом поскакал к «Императрице», которая уже отчаливала, когда он взбежал по сходням.
Расти тяжело опустился на ящик.
– Черт, я уже слишком стар для таких дел, – пробормотал он.
– Только не говори этого своей невесте, – сказал проходивший мимо Рейн.
Сержант обернулся и увидел идущую к нему Мэйбл с чистой одеждой в руках. Он тут же стянул с себя форменный китель, швырнул его за борт, затем обнял и поцеловал будущую жену.
На квартердеке Рейн наблюдал в подзорную трубу, как его отец поднимается из шлюпки на «Айлендер». Николас с Темплом на борту «Часового», но у них всего четырнадцать орудий. «Айлендер» построен для прогулок и развлечений, его вооружение составляло восемь пушек. У «Императрицы» их двадцать. Сорок две против двадцати четырех у «Кавалера» – вполне ощутимое преимущество, хотя пока не известно, состоит ли капитан «Виктории» в сговоре с Джерменом. Если да, тогда против них будет еще пятьдесят орудий, и рассчитывать придется лишь на свое искусство.
Кроме того, у «Виктории» есть корабль сопровождения с неизвестным количеством пушек.
По их предположениям Микаэла должна находиться на борту «Кавалера».
Рейн сложил подзорную трубу и с такой силой сжал ее в руке, что едва не разбил линзы.
«Я найду тебя, любимая. Держись».
Глава 40
Он не мог заставить корабль двигаться быстрее, только молил Бога, чтобы ветер усилился. Рейн сходил с ума, представляя, что Дентон отдал Микаэлу на растерзание солдатам или что ее уже нет в живых. Он рыдал, как ребенок, оплакивая любимую женщину и дитя, которого она могла носить в себе.
Он понимал, какими опасностями грозит ей заключение. Она может потерять еще не рожденного младенца, ведь если Дентон что-нибудь заподозрит, то сделает для этого все. Если ее лишат пищи, воды или… Господи, он даже думать не хотел об этом, сосредоточив мысли на ее спасении.
Рейн никогда не думал, что может так сильно любить кого-нибудь. В ней его жизнь, его освобождение от прошлого. С ней он чувствовал себя полноценным. Всякий раз, глядя на нее, он замечал что-нибудь новое, обожал ее манеру вскидывать голову и на секунду задумываться, прежде чем что-либо сказать. Ее любовь не знала границ. Она завладела им, его душой и телом. Он помнил ее запах, вкус ее губ, озорной взгляд, когда она призналась ему, что беременна.
Тяжело дыша, Рейн закрыл глаза. Сейчас от его самообладания зависит ее жизнь. Он спустился с квартердека и направился в каюту. Он больше не может пребывать в неизвестности, ему нужно знать, где Микаэла, прежде чем он сделает первый выстрел.
Джермен окинул взглядом офицеров.
– Идите вниз, Дентон, если желаете, чтобы от вас была хоть какая-то польза.
– Я в порядке.
– У вас совершенно белое лицо.
– Знаю. Имейте же сострадание, черт возьми. Светлые глаза министра стали беспощадными, и Дентон нахмурился, увидев в них что-то знакомое, только не мог сообразить, что именно.
– Не в бою, – коротко бросил Джермен.
Рэтгуд поглаживал усы, Пратер отряхивал рукава мундира.
– Это не бой, ваша светлость. Мы преградим ему путь и возьмем на абордаж.
– Я намерен остаться на посту военного министра, генерал.
Дентон почувствовал, как по его спине пробежал холодок. Джермен собирался убить всех свидетелей. Включая их?
Рейн сидел на полу по-турецки. Перед ним были расставлены сосуды, вокруг горели свечи. Раджин лежала под скамьей у кормового иллюминатора. Каюта пылала жаром, и Лилан боялся, что опять воспламенятся стены. Вода в сосудах закипела и выплеснулась.
Рейн поднял руки, позволяя вызванным силам завладеть им, управлять его мыслью.
«Богини огня, земли, ветра и воды, помогите мне, позвольте мне увидеть ее!»
На несколько секунд он застыл неподвижно. Его фигура была единственным островком покоя в наполненной движением каюте.
Потом опустил руки, улыбнулся и посмотрел на Лилана.
– Микаэла жива. Она на борту «Кавалера». Глаза у рулевого подозрительно заблестели.
– Господи, Рейн, это потрясающе! Я пришел сообщить, что у нас по правому борту два судна.
Рейн вскочил, схватил рубашку, ножны, бросился на палубу и увидел «Кавалера», а позади него «Викторию». «Часовой» и «Айлендер» держались всего лишь в лиге от него. Заметив на палубе улыбающегося отца, Рейн усмехнулся. Черт побери, ему не терпится ввязаться в бой.
Джермен разглядывал приближающиеся корабли и, негромко выругавшись, приказал готовиться к бою.
– Приведите свою племянницу, Дентон.
– Что?
– За ней идет Монтгомери.
– Боже сохрани! Я думал, вы о нем позаботились.
– Очевидно, недостаточно хорошо.
– Что вам от нее нужно?
– Он не осмелится стрелять в нас, чтобы не причинить ей вред.
– Не стоит рассчитывать на это, сэр.
– Он любит ее и не посмеет… Пратер кашлянул.
– Вы не знаете Монтгомери, сэр. Ему не нужно много стрелять. Он похож на своего отца.
Джермен резко обернулся и воззрился на троих сообщников.
– Что вам известно?
– Он всю жизнь провел в море. Плавал с Огненным Львом.
– Это ничего не значит.
– Само по себе нет, хотя мне рассказывали… – Джермен раздраженно отмахнулся. – Возможно, нам следует приказать капитану «Виктории» защищать нас.
– Мы так и поступим. – Джермен обернулся. Трое на трое. Будет интересно. – Лейтенант Лекленд, просигнальте «Виктории» и ее конвою. Сообщите, кто находится на борту этого судна и что нас собираются атаковать. Нам требуется помощь. – И, понизив голос, добавил: – В суматохе боя мы захватим «Викторию». Обменяемся кораблями. Приведите ее.
Желудок у Дентона сжался в попытке извергнуть печенье, которое генералу удалось проглотить утром. Тяжело ступая, он направился к люку на носу судна.
Услышав, как загремела крышка люка, Микаэла выпрямилась и ударилась затылком о потолок. Запястья болели от веревок, желудок требовал пищи. Она не видела ни единой живой души уже несколько дней, с тех пор как ее бросили сюда. Крышка люка откинулась, в трюм хлынул поток солнечного света, она зажмурилась, хотя сразу узнала дядю.
– Вставай.
– Убирайся к черту!
Он усмехнулся, схватил ее за руку и рывком поднял на ноги. Голова у нее кружилась от голода, во рту пересохло. Дентон повернул ее спиной, перерезал веревки, и Микаэла принялась растирать запястья.
– Почему ты это делаешь? – тихо спросила она.
– Судьба, женщина. А теперь шевелись.
– Почему ты ко мне так относишься, дядя?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92