Я это принял. – Рейн махнул рукой в сторону матросов, которые зашивали парус и плели канаты. – Я не завидую жизни других людей, и никто не должен завидовать мне. Но ты сам знаешь, что это не изменит взгляды остальных.
– Да. – Лилан вздохнул и протер тряпкой медные детали штурвала.
Рейн уже видел, как действует его происхождение на друзей, на женщин, с которыми он просто разговаривал. Девушку, танцевавшую с ним на одном из балов, родители увезли на следующий же день и быстро выдали замуж. Именно тогда Рейн все понял. Девушка пострадала из-за него, и он принял решение впредь быть осторожным, чтобы сплетни и дурная слава, которые питались в основном ложью, не погубили какую-нибудь женщину. Это убило его жену, а все произошло из-за гордости. Тот, кто по собственной воле общался с ним, знал о последствиях. Например, леди Кэтрин.
Рейн начал спускаться по трапу, и когда его голова оказалась на уровне палубы, он услышал последние слова Ли-лана.
– Упрямый полукровка.
– Бесчувственный англичанин, – парировал капитан. Он любил Бейнза как родного дядю, но рулевой коснулся запретной темы.
В каюте Рейн сел за письменный стол и занялся кипой счетов и деклараций, распределяя привезенный груз в соответствии с заказами. Он сделал кое-какие приготовления, наняв прислугу в два своих лондонских дома, один из которых находился на окраине. Нужно было создать впечатление, что там кто-то живет, если возникнет надобность в этих домах. Правда, у него было ощущение, что ничего этого не потребуется. Лучше всего спрятать шпиона среди прислуги или членов команды, если только Опекун не был известным человеком. Но в противном случае Николас не стал бы так настаивать на защите.
Вздохнув, Рейн подписал еще один счет за продукты. Цена его не интересовала, у него больше денег, чем нужно для жизни любому здравомыслящему человеку, его бесило потраченное зря время. Когда в дверь постучали, он поднял голову от бумаг и крикнул, что можно войти. Появился Кабаи, затем отступил назад, впуская гостя.
– Расти, – улыбнулся Рейн и встал.
– Отличная берлога. – Сержант окинул взглядом капитанскую каюту. – Или мне обращаться к вам «сэр»?
– Упаси Бог!
От выпивки Расти отказался, но сигару взял. Рейн присел на край стола и жестом указал ему на диван.
– Принес кое-какие новости. Трое через два месяца собираются в Марокко.
– Все трое?
– Да. Хотя им не нужно даже инспектировать войска, которые ничего не делают, а только занимают казармы.
Два месяца. Закончится ли к тому времени история с Опекуном? Неужели его поиски обернутся неудачей из-за обещания, данного Райдеру?
– Ты собираешься его убить? – Сержант пожал плечами. – Мне кажется, у тебя зуб на одного из них, хотя не знаю на кого и почему.
– Тебе и не нужно знать.
Выпустив облачко дыма, Расти задумчиво кивнул.
– Да, ты прав. Не нужно. Я и не хочу.
– Я ценю, что ты для меня делаешь.
– Возникли кое-какие подозрения, а?
Сержант пристально посмотрел на своего нового друга. Необычной была не столько его внешность, сколько манера держать себя с таким невозмутимым достоинством, будто ничто в этом мире не могло потревожить его.
Рейн усмехнулся, открыл верхний ящик стола и кинул Расти кошелек.
– Здесь слишком много, а я не сообщил тебе ничего полезного, – сказал тот и протянул его назад.
Рейн отмахнулся.
После смерти Кэтрин он не обнаружил ни единой зацепки, а в городе ходили слухи, что он под подозрением. Дав клятву Райдеру, он не мог постоянно следить за интересующими его людьми, пока шпион не спрятан или не вывезен из страны.
– Поверь, ты это заработал.
– Хорошо, тогда я сразу все потрачу, – улыбнулся Расти, опуская кошелек в карман. – Я задумал купить дом.
– Полагаю, ты будешь жить там не один?
– Мэйбл. Из таверны.
Рейн скрестил руки на груди, припоминая.
– Гуляешь с ней?
Расти беспокойно поерзал.
– Черт возьми, парень, я стараюсь уговорить ее выйти замуж за такого старого пня.
«Выйти замуж», – подумал Рейн, сразу вспомнив Мика-элу. Он не видел ее, не слышал ее голоса с того самого вечера в театре, и хотя осторожно пытался что-нибудь разузнать о ней, отзывы были крайне нелестными, дескать, неловкая, застенчивая молодая женщина. Совсем непохожая на ту, кого он знал. Интересно, она все так же слоняется по улицам?
– Продолжай свои поиски, сержант.
– Конечно, за такие-то деньги, – нахально улыбнулся тот. В гражданской одежде он совсем не походил на бравого сержанта, которого Рейн когда-то встретил в таверне. Для человека, столько повидавшего, он был слишком жизнерадостным. Капитан спросил почему.
– Рассчитываю остаток дней прожить в мире и покое.
– И это даст тебе собственный дом?
– Нет – женщина.
– Подругу на одну-две ночи ты можешь найти за несколько пенни.
В последние десять лет Рейн получал от женщин лишь пару часов оплаченных услуг и успел забыть ощущение поцелуя, исполненного настоящей, чистой страсти.
– Нет, нет. Господи, для такого благородного человека вы иногда слишком равнодушны. Вам кто-нибудь говорил об этом? Мэйбл хочет меня, со всеми моими недостатками, и не задумывается о том, кто из нас выше, она или я. Мы равны.
Наблюдая за сержантом, Рейн испытывал удовольствие, что тот в своем возрасте нашел человека, с которым в покое и согласии проведет отпущенные ему дни. Много лет назад он тоже нашел себе пару, дочь простого островитянина, но счастье оказалось недолгим, и теперь он жалел, что не предупредил свою невинную молодую жену, насколько жесток мир за пределами Убежища. Вина за ее смерть лежит не только на нем, но и на обществе с его строгими требованиями и зависимости от мнения света. Хотя всем известно, что разврат царит за дверями самых респектабельных домов, где любой мог удовлетворить свои примитивные фантазии, естественные и неестественные, и губить бессмертную душу ради плотских удовольствий. Только никто не решался говорить об этом вслух. Лицемерие приводило Рейна в ярость, заставляло тосковать по свободе Убежища или Мадагаскара. Но даже там он чувствует себя одиноким. Чего он хочет на самом деле? Общения? Нет, подругу и детей, которых он будет любить.
– Я рад за тебя, – наконец произнес он, заметив, что Расти удивленно смотрит на него.
Сержант взял несколько сигар из резной шкатулки, рассовал их по карманам и спросил:
– Хочешь поговорить об этом?
– В другой раз.
– Ты хорошо слушаешь, но мало рассказываешь, да? Рейн отвел взгляд.
– Наверное. – Он написал что-то на листке и протянул его сержанту. – Если не сможешь найти меня здесь, поищи там.
Не взглянув на адрес, Расти сунул листок в карман.
– У тебя неприятности, Рейн? Если тебе не дают покоя эти полицейские…
– Нет, их уняли. Хотя мне не верится, что я считаюсь у них главным подозреваемым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
– Да. – Лилан вздохнул и протер тряпкой медные детали штурвала.
Рейн уже видел, как действует его происхождение на друзей, на женщин, с которыми он просто разговаривал. Девушку, танцевавшую с ним на одном из балов, родители увезли на следующий же день и быстро выдали замуж. Именно тогда Рейн все понял. Девушка пострадала из-за него, и он принял решение впредь быть осторожным, чтобы сплетни и дурная слава, которые питались в основном ложью, не погубили какую-нибудь женщину. Это убило его жену, а все произошло из-за гордости. Тот, кто по собственной воле общался с ним, знал о последствиях. Например, леди Кэтрин.
Рейн начал спускаться по трапу, и когда его голова оказалась на уровне палубы, он услышал последние слова Ли-лана.
– Упрямый полукровка.
– Бесчувственный англичанин, – парировал капитан. Он любил Бейнза как родного дядю, но рулевой коснулся запретной темы.
В каюте Рейн сел за письменный стол и занялся кипой счетов и деклараций, распределяя привезенный груз в соответствии с заказами. Он сделал кое-какие приготовления, наняв прислугу в два своих лондонских дома, один из которых находился на окраине. Нужно было создать впечатление, что там кто-то живет, если возникнет надобность в этих домах. Правда, у него было ощущение, что ничего этого не потребуется. Лучше всего спрятать шпиона среди прислуги или членов команды, если только Опекун не был известным человеком. Но в противном случае Николас не стал бы так настаивать на защите.
Вздохнув, Рейн подписал еще один счет за продукты. Цена его не интересовала, у него больше денег, чем нужно для жизни любому здравомыслящему человеку, его бесило потраченное зря время. Когда в дверь постучали, он поднял голову от бумаг и крикнул, что можно войти. Появился Кабаи, затем отступил назад, впуская гостя.
– Расти, – улыбнулся Рейн и встал.
– Отличная берлога. – Сержант окинул взглядом капитанскую каюту. – Или мне обращаться к вам «сэр»?
– Упаси Бог!
От выпивки Расти отказался, но сигару взял. Рейн присел на край стола и жестом указал ему на диван.
– Принес кое-какие новости. Трое через два месяца собираются в Марокко.
– Все трое?
– Да. Хотя им не нужно даже инспектировать войска, которые ничего не делают, а только занимают казармы.
Два месяца. Закончится ли к тому времени история с Опекуном? Неужели его поиски обернутся неудачей из-за обещания, данного Райдеру?
– Ты собираешься его убить? – Сержант пожал плечами. – Мне кажется, у тебя зуб на одного из них, хотя не знаю на кого и почему.
– Тебе и не нужно знать.
Выпустив облачко дыма, Расти задумчиво кивнул.
– Да, ты прав. Не нужно. Я и не хочу.
– Я ценю, что ты для меня делаешь.
– Возникли кое-какие подозрения, а?
Сержант пристально посмотрел на своего нового друга. Необычной была не столько его внешность, сколько манера держать себя с таким невозмутимым достоинством, будто ничто в этом мире не могло потревожить его.
Рейн усмехнулся, открыл верхний ящик стола и кинул Расти кошелек.
– Здесь слишком много, а я не сообщил тебе ничего полезного, – сказал тот и протянул его назад.
Рейн отмахнулся.
После смерти Кэтрин он не обнаружил ни единой зацепки, а в городе ходили слухи, что он под подозрением. Дав клятву Райдеру, он не мог постоянно следить за интересующими его людьми, пока шпион не спрятан или не вывезен из страны.
– Поверь, ты это заработал.
– Хорошо, тогда я сразу все потрачу, – улыбнулся Расти, опуская кошелек в карман. – Я задумал купить дом.
– Полагаю, ты будешь жить там не один?
– Мэйбл. Из таверны.
Рейн скрестил руки на груди, припоминая.
– Гуляешь с ней?
Расти беспокойно поерзал.
– Черт возьми, парень, я стараюсь уговорить ее выйти замуж за такого старого пня.
«Выйти замуж», – подумал Рейн, сразу вспомнив Мика-элу. Он не видел ее, не слышал ее голоса с того самого вечера в театре, и хотя осторожно пытался что-нибудь разузнать о ней, отзывы были крайне нелестными, дескать, неловкая, застенчивая молодая женщина. Совсем непохожая на ту, кого он знал. Интересно, она все так же слоняется по улицам?
– Продолжай свои поиски, сержант.
– Конечно, за такие-то деньги, – нахально улыбнулся тот. В гражданской одежде он совсем не походил на бравого сержанта, которого Рейн когда-то встретил в таверне. Для человека, столько повидавшего, он был слишком жизнерадостным. Капитан спросил почему.
– Рассчитываю остаток дней прожить в мире и покое.
– И это даст тебе собственный дом?
– Нет – женщина.
– Подругу на одну-две ночи ты можешь найти за несколько пенни.
В последние десять лет Рейн получал от женщин лишь пару часов оплаченных услуг и успел забыть ощущение поцелуя, исполненного настоящей, чистой страсти.
– Нет, нет. Господи, для такого благородного человека вы иногда слишком равнодушны. Вам кто-нибудь говорил об этом? Мэйбл хочет меня, со всеми моими недостатками, и не задумывается о том, кто из нас выше, она или я. Мы равны.
Наблюдая за сержантом, Рейн испытывал удовольствие, что тот в своем возрасте нашел человека, с которым в покое и согласии проведет отпущенные ему дни. Много лет назад он тоже нашел себе пару, дочь простого островитянина, но счастье оказалось недолгим, и теперь он жалел, что не предупредил свою невинную молодую жену, насколько жесток мир за пределами Убежища. Вина за ее смерть лежит не только на нем, но и на обществе с его строгими требованиями и зависимости от мнения света. Хотя всем известно, что разврат царит за дверями самых респектабельных домов, где любой мог удовлетворить свои примитивные фантазии, естественные и неестественные, и губить бессмертную душу ради плотских удовольствий. Только никто не решался говорить об этом вслух. Лицемерие приводило Рейна в ярость, заставляло тосковать по свободе Убежища или Мадагаскара. Но даже там он чувствует себя одиноким. Чего он хочет на самом деле? Общения? Нет, подругу и детей, которых он будет любить.
– Я рад за тебя, – наконец произнес он, заметив, что Расти удивленно смотрит на него.
Сержант взял несколько сигар из резной шкатулки, рассовал их по карманам и спросил:
– Хочешь поговорить об этом?
– В другой раз.
– Ты хорошо слушаешь, но мало рассказываешь, да? Рейн отвел взгляд.
– Наверное. – Он написал что-то на листке и протянул его сержанту. – Если не сможешь найти меня здесь, поищи там.
Не взглянув на адрес, Расти сунул листок в карман.
– У тебя неприятности, Рейн? Если тебе не дают покоя эти полицейские…
– Нет, их уняли. Хотя мне не верится, что я считаюсь у них главным подозреваемым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92