– Твои ученицы?
Маргарет все еще сжимала обеими руками сюртук Монтрейна. Затем она с явным усилием разжала пальцы и тщательно расправила смявшуюся ткань. Она с удивлением заметила, что с таким рвением похлопывает графа по груди, словно желает убедиться в том, что он – живой человек, а не привидение.
– Маргарет?
Она подняла на Хоторна глаза.
– Да, – со вздохом кивнула Маргарет. – Абигайль – дочка главной деревенской сплетницы. Можно не сомневаться, что дочурка постарается обеспечить маму пищей для сплетен на долгое время.
Приподняв бровь, Монтрейн улыбнулся.
– Стало быть, после этой истории твоей репутации конец, – довольным голосом проговорил он.
– Нечего так этому радоваться, – обиделась Маргарет.
– Теперь ты просто обречена вступить со мной в союз, – заявил Хоторн. – Даже если ты уедешь отсюда, сплетни о тебе разнесутся по всей стране. Ты – падшая женщина. И навеки скомпрометирована.
Закрыв глаза, Маргарет уткнулась лбом в грудь Монтрейна и почувствовала, что он обнимает ее. До чего же приятно и спокойно находиться в его объятиях, подумала она.
– Ты выйдешь за меня замуж? – тихо спросил Хоторн.
Они часто пререкались друг с другом и редко соглашались. Однако правда заключалась в том, что Маргарет полюбила Майкла навсегда.
– Да, – сдаваясь, проворчала она.
– Чтобы спасти свою пошатнувшуюся репутацию? – прошептал ей на ухо Хоторн. Маргарет резко отпрянула и подняла глаза на внезапно нахмурившегося графа. Можно было не сомневаться, что подобное предположение его не обрадовало.
– Нет, – искренне призналась Маргарет.
Майкл замер. Без сомнения, он ждал от Маргарет ответного признания. Странно, но в это мгновение она оробела в присутствии любимого человека.
– Должна тебе признаться, что твое решение жениться на другой женщине не показалось мне достаточно привлекательным, – начала она, поглаживая руками его сюртук. Ее ладони скользили от его груди к рукам и обратно.
Ну как объяснить Майклу, что для нее он – все равно что воздух, которым она дышит? Все равно что солнце, освещающее ее лицо? А ведь без солнца и воздуха она не может жить!
– Ты ревнуешь?
Маргарет отрицательно покачала головой.
– Мне дали понять, что женщины при подобных обстоятельствах не так уж сильно бывают озабочены собственными чувствами, – сдержанно заметил Монтрейн.
– Ты опять хочешь бросить что-нибудь? – полюбопытствовала Маргарет.
– А почему ты с таким радостным видом спрашиваешь меня об этом? – вопросом на вопрос ответил граф. – Тебе это очень понравилось?
Маргарет погладила его руку.
– Я ведь не должна признаваться в таких вещах, не так ли? – сказала она. – Просто ты невероятно хорош, когда впадаешь в ярость.
Бровь графа Монтрейна поднялась еще выше, на губах заиграла озорная улыбка.
– Ну что ж, в таком случае можно заключить, что подобными словами ты хочешь указать мне на мои мужские достоинства, Маргарет?
До знакомства с Монтрейном Маргарет не знала, что такое – быть околдованной кем-то. Не знала она и того, что такое настоящая страсть. За это ослепляющее чудесное чувство она всегда будет испытывать к нему благодарность. Однако быть рядом с графом Монтрейном означало для нее гораздо больше. Как передать словами вкус апельсина, аромат розы, восхищение от прикосновения к коже первой весенней дождинки, которая, перекатываясь, так и играет на свету? Или, к примеру, описать значение слова «радость». Это невозможно.
Привстав на цыпочки, Маргарет прошептала Хоторну на ухо:
– Нет, Майкл, я собираюсь признаться тебе в любви.
Монтрейн в жизни не слышал такого нежного признания, и Маргарет была вознаграждена тихим смехом и долгим поцелуем.
Глава 26
Куртизанка говорит тихо, и речи ее остроумны, она смеется с неподдельным весельем, а своим взором обещает удовольствие.
Из «Записок» Августина X
На следующее утро Майкл Хартли Хоторн, граф Монтрейн, и Маргарет Линдли Эстерли, вдова, стояли перед викарием маленькой каменной церквушки в Силбери-Виллидж.
Скупой солнечный свет с трудом проникал сквозь единственное окошко над алтарем. Воздух был сырым, каким и бывает обычно в старинных каменных постройках. Да и день был неприветливым и каким-то меланхоличным, совсем не подходящим к радостному состоянию Маргарет.
Поскольку Маргарет жила в Силбери-Виллидж больше шести месяцев, им не понадобилось никаких специальных разрешений и договоренностей. Майклу потребовалось лишь заплатить за необходимую лицензию, а также оплатить услуги священника. Маргарет к тому же не сомневалась, что Монтрейн пообещал викарию щедрое вознаграждение, если церемония пройдет быстро и без посторонних. В результате единственными гостями на ней оказались Пенелопа и Том.
Смайтона Майкл отослал назад в Лондон на той самой повозке, на которой тот приехал в деревню. Судя по негодующим взглядам, которые старый дворецкий Монтрейна бросал то на хозяина, то на Маргарет, эта обратная дорога раздражала его ничуть не меньше, чем долгий путь в Силбери-Виллидж.
Голос викария звучал на всю церковь, но Маргарет почти не слушала священнослужителя, начавшего церемонию. Она заметила, что Пенелопа украдкой то и дело посматривала то на нее, то на Монтрейна. У Маргарет было такое чувство, что ее бывшая горничная поражена происходящим не меньше ее.
– Так это он самый? – шепотом спросила Пенелопа, когда они утром укладывали скудные пожитки Маргарет в чемодан, привезенный Хоторном. – Я хочу спросить, он и есть отец ребенка?
Маргарет утвердительно кивнула.
– Значит, теперь вы станете графиней, миссис Маргарет, – проговорила Пенелопа.
– Да я понятия не имею о том, что значит быть графиней, Пенелопа, – призналась Маргарет, и не пытаясь скрывать свой страх, сковывавший ее всякий раз, когда она думала о грядущем. – Сомневаюсь, что я смогу справиться с этой ролью.
– Справитесь лучше, чем кто-нибудь другой, – с уверенностью заявила ее подруга. – И ваш ребеночек. Знаете, с тех пор как вы нашли эти проклятые «Записки», нас преследовали неудачи. Будем надеяться, что ваше замужество положит им конец.
«Так, значит, эти проклятые «Записки»?» Маргарет покосилась на балки, за которыми спрятала железный ящик. Через мгновение Пенелопа уже стояла на столе, а Маргарет удерживала его руками, чтобы не слишком качался. Вытащив из-за балки покрытый толстым слоем пыли сейф одной рукой, другой Пенелопа для равновесия держалась за стену. Потом она передала его Маргарет, которая поставила сейф на стол и помогла Пенелопе спуститься на пол.
– Надеюсь, вы заберете эти книги с собой, – проговорила Пенелопа. – Не хочется, чтобы мой Том нахватался оттуда всякой мерзости. – Она наклонилась поближе к Маргарет, словно они были в коттедже не одни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
Маргарет все еще сжимала обеими руками сюртук Монтрейна. Затем она с явным усилием разжала пальцы и тщательно расправила смявшуюся ткань. Она с удивлением заметила, что с таким рвением похлопывает графа по груди, словно желает убедиться в том, что он – живой человек, а не привидение.
– Маргарет?
Она подняла на Хоторна глаза.
– Да, – со вздохом кивнула Маргарет. – Абигайль – дочка главной деревенской сплетницы. Можно не сомневаться, что дочурка постарается обеспечить маму пищей для сплетен на долгое время.
Приподняв бровь, Монтрейн улыбнулся.
– Стало быть, после этой истории твоей репутации конец, – довольным голосом проговорил он.
– Нечего так этому радоваться, – обиделась Маргарет.
– Теперь ты просто обречена вступить со мной в союз, – заявил Хоторн. – Даже если ты уедешь отсюда, сплетни о тебе разнесутся по всей стране. Ты – падшая женщина. И навеки скомпрометирована.
Закрыв глаза, Маргарет уткнулась лбом в грудь Монтрейна и почувствовала, что он обнимает ее. До чего же приятно и спокойно находиться в его объятиях, подумала она.
– Ты выйдешь за меня замуж? – тихо спросил Хоторн.
Они часто пререкались друг с другом и редко соглашались. Однако правда заключалась в том, что Маргарет полюбила Майкла навсегда.
– Да, – сдаваясь, проворчала она.
– Чтобы спасти свою пошатнувшуюся репутацию? – прошептал ей на ухо Хоторн. Маргарет резко отпрянула и подняла глаза на внезапно нахмурившегося графа. Можно было не сомневаться, что подобное предположение его не обрадовало.
– Нет, – искренне призналась Маргарет.
Майкл замер. Без сомнения, он ждал от Маргарет ответного признания. Странно, но в это мгновение она оробела в присутствии любимого человека.
– Должна тебе признаться, что твое решение жениться на другой женщине не показалось мне достаточно привлекательным, – начала она, поглаживая руками его сюртук. Ее ладони скользили от его груди к рукам и обратно.
Ну как объяснить Майклу, что для нее он – все равно что воздух, которым она дышит? Все равно что солнце, освещающее ее лицо? А ведь без солнца и воздуха она не может жить!
– Ты ревнуешь?
Маргарет отрицательно покачала головой.
– Мне дали понять, что женщины при подобных обстоятельствах не так уж сильно бывают озабочены собственными чувствами, – сдержанно заметил Монтрейн.
– Ты опять хочешь бросить что-нибудь? – полюбопытствовала Маргарет.
– А почему ты с таким радостным видом спрашиваешь меня об этом? – вопросом на вопрос ответил граф. – Тебе это очень понравилось?
Маргарет погладила его руку.
– Я ведь не должна признаваться в таких вещах, не так ли? – сказала она. – Просто ты невероятно хорош, когда впадаешь в ярость.
Бровь графа Монтрейна поднялась еще выше, на губах заиграла озорная улыбка.
– Ну что ж, в таком случае можно заключить, что подобными словами ты хочешь указать мне на мои мужские достоинства, Маргарет?
До знакомства с Монтрейном Маргарет не знала, что такое – быть околдованной кем-то. Не знала она и того, что такое настоящая страсть. За это ослепляющее чудесное чувство она всегда будет испытывать к нему благодарность. Однако быть рядом с графом Монтрейном означало для нее гораздо больше. Как передать словами вкус апельсина, аромат розы, восхищение от прикосновения к коже первой весенней дождинки, которая, перекатываясь, так и играет на свету? Или, к примеру, описать значение слова «радость». Это невозможно.
Привстав на цыпочки, Маргарет прошептала Хоторну на ухо:
– Нет, Майкл, я собираюсь признаться тебе в любви.
Монтрейн в жизни не слышал такого нежного признания, и Маргарет была вознаграждена тихим смехом и долгим поцелуем.
Глава 26
Куртизанка говорит тихо, и речи ее остроумны, она смеется с неподдельным весельем, а своим взором обещает удовольствие.
Из «Записок» Августина X
На следующее утро Майкл Хартли Хоторн, граф Монтрейн, и Маргарет Линдли Эстерли, вдова, стояли перед викарием маленькой каменной церквушки в Силбери-Виллидж.
Скупой солнечный свет с трудом проникал сквозь единственное окошко над алтарем. Воздух был сырым, каким и бывает обычно в старинных каменных постройках. Да и день был неприветливым и каким-то меланхоличным, совсем не подходящим к радостному состоянию Маргарет.
Поскольку Маргарет жила в Силбери-Виллидж больше шести месяцев, им не понадобилось никаких специальных разрешений и договоренностей. Майклу потребовалось лишь заплатить за необходимую лицензию, а также оплатить услуги священника. Маргарет к тому же не сомневалась, что Монтрейн пообещал викарию щедрое вознаграждение, если церемония пройдет быстро и без посторонних. В результате единственными гостями на ней оказались Пенелопа и Том.
Смайтона Майкл отослал назад в Лондон на той самой повозке, на которой тот приехал в деревню. Судя по негодующим взглядам, которые старый дворецкий Монтрейна бросал то на хозяина, то на Маргарет, эта обратная дорога раздражала его ничуть не меньше, чем долгий путь в Силбери-Виллидж.
Голос викария звучал на всю церковь, но Маргарет почти не слушала священнослужителя, начавшего церемонию. Она заметила, что Пенелопа украдкой то и дело посматривала то на нее, то на Монтрейна. У Маргарет было такое чувство, что ее бывшая горничная поражена происходящим не меньше ее.
– Так это он самый? – шепотом спросила Пенелопа, когда они утром укладывали скудные пожитки Маргарет в чемодан, привезенный Хоторном. – Я хочу спросить, он и есть отец ребенка?
Маргарет утвердительно кивнула.
– Значит, теперь вы станете графиней, миссис Маргарет, – проговорила Пенелопа.
– Да я понятия не имею о том, что значит быть графиней, Пенелопа, – призналась Маргарет, и не пытаясь скрывать свой страх, сковывавший ее всякий раз, когда она думала о грядущем. – Сомневаюсь, что я смогу справиться с этой ролью.
– Справитесь лучше, чем кто-нибудь другой, – с уверенностью заявила ее подруга. – И ваш ребеночек. Знаете, с тех пор как вы нашли эти проклятые «Записки», нас преследовали неудачи. Будем надеяться, что ваше замужество положит им конец.
«Так, значит, эти проклятые «Записки»?» Маргарет покосилась на балки, за которыми спрятала железный ящик. Через мгновение Пенелопа уже стояла на столе, а Маргарет удерживала его руками, чтобы не слишком качался. Вытащив из-за балки покрытый толстым слоем пыли сейф одной рукой, другой Пенелопа для равновесия держалась за стену. Потом она передала его Маргарет, которая поставила сейф на стол и помогла Пенелопе спуститься на пол.
– Надеюсь, вы заберете эти книги с собой, – проговорила Пенелопа. – Не хочется, чтобы мой Том нахватался оттуда всякой мерзости. – Она наклонилась поближе к Маргарет, словно они были в коттедже не одни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89