Отвернувшись, Маргарет уронила голову и уставилась в землю. – Может быть, мне лучше уехать раньше, не дожидаясь конца недели? – предложила она.
– Это что, угроза? – недоуменно спросил Хоторн.
Маргарет посмотрела на него через плечо. Позади нее вновь стоял высокомерный, полный достоинства, недоступный граф.
– Нет, Майкл, не угроза, – покачала головой Маргарет. – Это всего лишь вопрос. Не проще ли нам обоим будет, если мы скажем друг другу «до свидания» прямо сейчас?
– Нет.
– Тогда прошу тебя, не усложняй ситуацию, нам обоим и без этого трудно, – вымолвила Маргарет. – Мы с самого начала договорились, что проведем вместе неделю, после которой ты меня забудешь.
– А если я не смогу этого сделать?
– Ты должен.
Не ответив на ее замечание, Хоторн быстрым шагом направился к берегу.
Маргарет молча последовала за ним.
Герцог Таррант остановился возле камина в своей библиотеке. Если кому-то из его слуг и показалось странным приказание герцога растопить камин в такую теплую погоду, то они о своих сомнениях помалкивали. К тому же Тарранту было наплевать на их мнение.
Раньше герцог часто думал о «Записках» Августина X и постоянно спрашивал себя о том, настанет ли когда-нибудь день, когда его внуки или, быть может, даже правнуки проведают о его тайне. Разумеется, это произойдет еще не скоро, в те времена страсти не будут полыхать так яростно, как ныне, а люди станут относиться к истории более бес – пристрастно. И вероятно, в те далекие годы его действия оценят по-другому, никому и в голову не придет обвинять его в чем-то. Более того, потомки поймут его и, возможно, даже вознесут ему хвалу за содеянное.
Потомки наверняка пожелали бы восхищаться отвагой двадцатого герцога Тарранта. А уж признали бы они его философию, согласились бы с ее положениями – это его сейчас не волновало. Без сомнения, они стали бы испытывать гордость за то, что их далекий предок так настойчиво следовал своим убеждениям. Точно так же, как поступали те, кто выходил на сцену жизни до него. Но из-за Джерома, а теперь вот еще и из-за его вдовы все переменилось.
Теперь ни одна живая душа не узнает ничего о том, что он когда-то сделал. Что ему удалось совершить без чьей-либо поддержки, лишь с помощью своего блестящего ума и денег.
Герцог открыл книгу, вырвал первую страницу, скомкал ее и бросил в огонь. Листок быстро потемнел, съежился и сгорел под пристальным взором Тарранта. Он слишком быстро обратился в пепел. За первой страницей последовали другие. Для того чтобы сжечь книгу, ему потребовалось не больше часа. И с каждой сгоревшей страницей горечь герцога Тарранта становилась все сильнее.
Глава 21
Настоящие любовники не боятся потерять себя.
Из «Записок» Августина X
Хоторн приказал, чтобы все свечи во всех канделябрах, висевших вдоль лестницы и в холле, были зажжены. Оделся Монтрейн заранее, затем он положил свои заметки, касающиеся взлома кириллического шифра, и разработанный им ключ к его решению в кожаную папку, чтобы отправиться завтра с ней к Роберту. Днем ему наконец-то удалось справиться с трудной загадкой.
Поначалу он считал, что отправитель служил какому-то известному человеку. Граф Иоаннис Антониас Капонистриас работал в русской дипломатической службе и был одним из главных советников царя Александра I. Но в последние годы его интересы изменились. Он стал прилагать все возможные усилия для того, чтобы Греция добилась независимости от Турции. Майклу удалось разгадать, что этого человека предала женщина, несомненно, очень близкая ему. Она умудрилась так ловко сплести интригу, разработала такие изощренные комбинации, что конфликт между Грецией и Турцией лишь усилился.
Уже не в первый раз граф Монтрейн раскрывал проделки женщин, замешанных в государственные дела. А ведь их считали нежными и слабыми, их способности было прямо-таки принято недооценивать. Но Хоторн придерживался иного, противоположного мнения, во всяком случае, это подсказывал ему опыт. Чаще всего женщины были наиболее успешными шпионками – именно по той причине, что их недооценивали.
Смайтон прошел через холл и исчез в темноте коридора.
«Я жду Маргарет», – едва не сказал Монтрейн. Объяснять что-то было ни к чему, но, возможно, ему просто хотелось произнести эти слова, удержать несущееся вперед время.
С тех пор как они приехали с речной прогулки, Маргарет не обронила ни слова. Ему это показалось невероятно странным. Уж кто-кто, а Хоторн знал, как обычно ведут себя женщины в непростых ситуациях. Визг, крики, вопли отчаяния – все, что угодно, но только не тихая печаль. Дело дошло до того, что поведение Маргарет стало раздражать Монтрейна.
Но когда он увидел, как она спускается по ступеням, у него перехватило дыхание. Лицо ее светилось в зыбком свете канделябров. Рот Маргарет, ее восхитительный рот был изогнут в дразнящей, но обманчивой улыбке, которая отражала блеск ее глаз.
– Ты выглядишь потрясающе, – сказал Хоторн, и он тоже улыбнулся, только искренне.
– Что ж, коли так, то я – подходящий для тебя партнер, – тихо проговорила она.
На Маргарет было надето простое будничное платье из темно-синего шелка – цвет ткани и саму ткань выбирал Хоторн, который остановился на темно-синем, потому что любил этот оттенок. Край лифа и пышные рукава были украшены рядом присборенных кружев. Пышная юбка спадала к ногам Маргарет целым каскадом оборок.
Монтрейн пожалел о том, что пошел на поводу у Маргарет и заказал для нее простое, а не официальное платье. Ей не следовало одеваться в такую же легкомысленную одежду, какая будет на большинстве женщин, пришедших в театр. Строгое платье больше бы подошло к подарку, который Хоторн приготовил для Маргарет.
– Я думал, не нужно ли тебе помочь, – с улыбкой проговорил Хоторн. – Ведь горничной у тебя нет, и некому помочь одеться.
– Да у меня никогда и не было горничной, – пожала плечами Маргарет.
– И все же, – поддразнил ее Монтрейн, – мне следовало предложить тебе свою помощь.
– А ты? – поинтересовалась женщина. – Ты-то сам как обходишься без лакея? Не испытываешь проблем?
– Харрисон, например, считает, что это нелегко. Но я компенсирую отсутствие лакея житьем в этом доме. Портниха постаралась, – заметил Хоторн, протягивая Маргарет руку.
Монтрейн попросил возлюбленную покружиться перед ним, чтобы осмотреть ее новый наряд со всех сторон и оценить ее внешность. Затем они вышли из холла и направились в столовую.
Стол был накрыт как для приема. Фарфор, серебряные приборы, хрусталь – все это великолепие было со знанием дела расставлено и разложено на белоснежной скатерти. Посреди стола почти во всю его длину вытянулся серебряный светильник в форме одного из новых клиперов; в каждом его отверстии стояла горевшая свеча.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
– Это что, угроза? – недоуменно спросил Хоторн.
Маргарет посмотрела на него через плечо. Позади нее вновь стоял высокомерный, полный достоинства, недоступный граф.
– Нет, Майкл, не угроза, – покачала головой Маргарет. – Это всего лишь вопрос. Не проще ли нам обоим будет, если мы скажем друг другу «до свидания» прямо сейчас?
– Нет.
– Тогда прошу тебя, не усложняй ситуацию, нам обоим и без этого трудно, – вымолвила Маргарет. – Мы с самого начала договорились, что проведем вместе неделю, после которой ты меня забудешь.
– А если я не смогу этого сделать?
– Ты должен.
Не ответив на ее замечание, Хоторн быстрым шагом направился к берегу.
Маргарет молча последовала за ним.
Герцог Таррант остановился возле камина в своей библиотеке. Если кому-то из его слуг и показалось странным приказание герцога растопить камин в такую теплую погоду, то они о своих сомнениях помалкивали. К тому же Тарранту было наплевать на их мнение.
Раньше герцог часто думал о «Записках» Августина X и постоянно спрашивал себя о том, настанет ли когда-нибудь день, когда его внуки или, быть может, даже правнуки проведают о его тайне. Разумеется, это произойдет еще не скоро, в те времена страсти не будут полыхать так яростно, как ныне, а люди станут относиться к истории более бес – пристрастно. И вероятно, в те далекие годы его действия оценят по-другому, никому и в голову не придет обвинять его в чем-то. Более того, потомки поймут его и, возможно, даже вознесут ему хвалу за содеянное.
Потомки наверняка пожелали бы восхищаться отвагой двадцатого герцога Тарранта. А уж признали бы они его философию, согласились бы с ее положениями – это его сейчас не волновало. Без сомнения, они стали бы испытывать гордость за то, что их далекий предок так настойчиво следовал своим убеждениям. Точно так же, как поступали те, кто выходил на сцену жизни до него. Но из-за Джерома, а теперь вот еще и из-за его вдовы все переменилось.
Теперь ни одна живая душа не узнает ничего о том, что он когда-то сделал. Что ему удалось совершить без чьей-либо поддержки, лишь с помощью своего блестящего ума и денег.
Герцог открыл книгу, вырвал первую страницу, скомкал ее и бросил в огонь. Листок быстро потемнел, съежился и сгорел под пристальным взором Тарранта. Он слишком быстро обратился в пепел. За первой страницей последовали другие. Для того чтобы сжечь книгу, ему потребовалось не больше часа. И с каждой сгоревшей страницей горечь герцога Тарранта становилась все сильнее.
Глава 21
Настоящие любовники не боятся потерять себя.
Из «Записок» Августина X
Хоторн приказал, чтобы все свечи во всех канделябрах, висевших вдоль лестницы и в холле, были зажжены. Оделся Монтрейн заранее, затем он положил свои заметки, касающиеся взлома кириллического шифра, и разработанный им ключ к его решению в кожаную папку, чтобы отправиться завтра с ней к Роберту. Днем ему наконец-то удалось справиться с трудной загадкой.
Поначалу он считал, что отправитель служил какому-то известному человеку. Граф Иоаннис Антониас Капонистриас работал в русской дипломатической службе и был одним из главных советников царя Александра I. Но в последние годы его интересы изменились. Он стал прилагать все возможные усилия для того, чтобы Греция добилась независимости от Турции. Майклу удалось разгадать, что этого человека предала женщина, несомненно, очень близкая ему. Она умудрилась так ловко сплести интригу, разработала такие изощренные комбинации, что конфликт между Грецией и Турцией лишь усилился.
Уже не в первый раз граф Монтрейн раскрывал проделки женщин, замешанных в государственные дела. А ведь их считали нежными и слабыми, их способности было прямо-таки принято недооценивать. Но Хоторн придерживался иного, противоположного мнения, во всяком случае, это подсказывал ему опыт. Чаще всего женщины были наиболее успешными шпионками – именно по той причине, что их недооценивали.
Смайтон прошел через холл и исчез в темноте коридора.
«Я жду Маргарет», – едва не сказал Монтрейн. Объяснять что-то было ни к чему, но, возможно, ему просто хотелось произнести эти слова, удержать несущееся вперед время.
С тех пор как они приехали с речной прогулки, Маргарет не обронила ни слова. Ему это показалось невероятно странным. Уж кто-кто, а Хоторн знал, как обычно ведут себя женщины в непростых ситуациях. Визг, крики, вопли отчаяния – все, что угодно, но только не тихая печаль. Дело дошло до того, что поведение Маргарет стало раздражать Монтрейна.
Но когда он увидел, как она спускается по ступеням, у него перехватило дыхание. Лицо ее светилось в зыбком свете канделябров. Рот Маргарет, ее восхитительный рот был изогнут в дразнящей, но обманчивой улыбке, которая отражала блеск ее глаз.
– Ты выглядишь потрясающе, – сказал Хоторн, и он тоже улыбнулся, только искренне.
– Что ж, коли так, то я – подходящий для тебя партнер, – тихо проговорила она.
На Маргарет было надето простое будничное платье из темно-синего шелка – цвет ткани и саму ткань выбирал Хоторн, который остановился на темно-синем, потому что любил этот оттенок. Край лифа и пышные рукава были украшены рядом присборенных кружев. Пышная юбка спадала к ногам Маргарет целым каскадом оборок.
Монтрейн пожалел о том, что пошел на поводу у Маргарет и заказал для нее простое, а не официальное платье. Ей не следовало одеваться в такую же легкомысленную одежду, какая будет на большинстве женщин, пришедших в театр. Строгое платье больше бы подошло к подарку, который Хоторн приготовил для Маргарет.
– Я думал, не нужно ли тебе помочь, – с улыбкой проговорил Хоторн. – Ведь горничной у тебя нет, и некому помочь одеться.
– Да у меня никогда и не было горничной, – пожала плечами Маргарет.
– И все же, – поддразнил ее Монтрейн, – мне следовало предложить тебе свою помощь.
– А ты? – поинтересовалась женщина. – Ты-то сам как обходишься без лакея? Не испытываешь проблем?
– Харрисон, например, считает, что это нелегко. Но я компенсирую отсутствие лакея житьем в этом доме. Портниха постаралась, – заметил Хоторн, протягивая Маргарет руку.
Монтрейн попросил возлюбленную покружиться перед ним, чтобы осмотреть ее новый наряд со всех сторон и оценить ее внешность. Затем они вышли из холла и направились в столовую.
Стол был накрыт как для приема. Фарфор, серебряные приборы, хрусталь – все это великолепие было со знанием дела расставлено и разложено на белоснежной скатерти. Посреди стола почти во всю его длину вытянулся серебряный светильник в форме одного из новых клиперов; в каждом его отверстии стояла горевшая свеча.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89