— Конечно. Без этого никак невозможно, товарищ Кузыев.
— Так, а в чем заключается ваша вторая просьба, товарищ Мамараимов?
— Вторая моя просьба заключается в том, товарищ Кузыев, что я хотел бы ознакомиться со всеми жалобами, которые попали в отдел в течение пяти лет. Мне бы хотелось детально ознакомиться с ними.
— Вот и прекрасно! — воскликнул я, не в силах более выносить этого официального языка.
— Третья моя просьба, товарищ Кузыев: мне хотелось бы получить список всех предприятий района.
— Товарищ Мамараимов, будет исполнена и эта ваша просьба.
— Ну вот и прекрасно! — официальности Мамаразыка-ака как не бывало. — Простите за мой бюрократический тон: я просто хотел проверить, сработаемся ли мы с вами.
Ну конечно, сработаемся!..
Контрольно-ревизионное управление проводило недавно ревизию в техучилище, обнаружило крупную недостачу. Только я потянулся к телефону затребовать акты ревизии, как дверь открылась и в комнату вошла своей танцующей походкой Лиляхон.
— Товарищ Кузыев, вам письмо! — Она метнула конверт на стол, плюхнулась на диван, заложила ногу на ногу. Да, поведение этой девушки здорово изменилось с того самого дня, как ко мне приходила Фарида. Она будто следит за каждым моим шагом, по поводу и без повода врывается в кабинет, при этом ведет себя довольно странно… Вот как сейчас, например. Небрежно облокотилась на валик дивана, обмахивается какими-то бумагами, узкая юбка достигла опасной высоты…
На конверте было выведено неуверенным почерком: «Передать лично полковнику Атаджанову или младшему лейтенанту Кузыеву». Вскрыв письмо, я углубился было в чтение, но Лиля тут же прервала меня:
— О чем она пишет?
— «Она» пишет, что в магазин привезли перламутровую губную помаду.
— Все шутки шутите, — кокетливо улыбнулась Лиляхон. — А еще какие новости?
— С мая месяца ожидается повышение цен на карандаши «Живопись», которыми женщины подрисовывают глаза.
— Правда? — округлила глаза Лиля. На этот раз, кажется, она клюнула. Спросила заинтересованно: — Еще что?
— Еще… еще пишут, что нехорошо портить свое красивее лицо всякими там белилами, красками, карандашами…
Лиля разозлилась, вскочила с места.
— Никогда не видела такого легкомысленного человека! — Хлопнула дверью и ушла.
Это я-то легкомысленный, а не она! Что верно, то верно: жить не могу без шуток. Не люблю чрезмерно серьезных людей. Но письмо, которое я держал в руке, как раз было очень серьезным, и я перечитал его несколько раз.
«Уважаемый Салимджан-ака, дорогой друг Хашимджан! Тысячу раз спасибо вам за то, что доверились мне и прислали свою анкету. Вы спрашиваете у меня, доволен ли я работой милиции? Отвечаю вам от своего имени, от имени престарелого отца, любимой матушки и жены Мубарак: благодарны милиции до конца дней своих. Дорогой Салимджан-ака, вы вырзали меня из лап страшного дракона — Адыла Аббасова и наставили на путь истинный. Вы простили мою вину, по-отечески позаботились обо мне. Матушка моя, женщина верующая, каждый день свою молитву завершает обращением к всевышнему: «Всемогущий создатель, ниспошли заступнику моего сына Салимджану, сыну Атаджана, доброго здоровья, продли его дни, обереги от напастей и козней злых людей!» Отец мой простой, неграмотный человек. Когда я впутался в эти грязные дела, он позабыл, что такое сон и еда. Когда я рассказал ему о нашей с вами встрече, умолял меня: «Сын мой, тебе повстречался святой покровитель бедных и сирых, заблудших и ослепленных, держись за него покрепче!»
Словом, вся наша семья бесконечно благодарна Вам.
Вы спрашиваете меня, какую я могу оказать помощь милиции. Я уже ее оказываю, как умею. Если хотите, могу регулярно сообщать обо всех происшествиях — хороших и неприглядных — в нашей столовой. Но по сравнению с теми точками общепита, которые как-то оказались под влиянием Адыла Аббасова, здесь, можно утверждать, почти нет воровства. Случается, конечно, что кое-кто втайне от директора уносит с собой мяса, там, масла. Но директор наш собрал недавно весь коллектив и заявил, что по всему городу нынче объявлена беспощадная борьба с хулиганами и ворами. И если он заметит, что кто-либо из нас позарился на дармовщину, повырывает всем зубы. И он это может сделать — твердого слова человек.
Дорогой Салимджан-ака, уважаемый Хашимджан! Я человек общительный, вечерами частенько наведываюсь в чайхану, побалакать о том о сем с друзьями. Как вы знаете, чайхана — одна из самых массовых культурных точек, здесь всегда бывает уйма народа. И тут у нас идет такой разговор: все посетители чайханы должны вам помогать. Здесь уже не встретишь любителей напиваться. А те самые частные лепешечники, шашлычники, торговки семечками и дефицитными сигаретами, в общем, всякие мелкие спекулянтишки, попрятались по норам. Вот за все это-то и благодарны вам люди. Короче говоря, я хотел бы всячески помогать вам, а вы уж выхлопочите для меня красную книжицу.
Шлю вам пламенный привет, повар рабочей столовой Ураз».
Перечитав письмо, я решил поделиться с полковником радостью по поводу исправления нашего старого знакомца, взял письмо и отправился к Салимджану-ака. В кабинете его не было. Я оставил конверт на столе и вышел в коридор. Время уже перевалило за шесть и я решил последовать совету нашего брандмейстера Самада-ака, из которого вытекало, что излишняя озабоченность делами не на пользу ни делу, ни человеку, — быстренько собрался и помчался встречать Фариду. Авось сегодня повезет, перехвачу ее по дороге и мы наконец объяснимся…
Вот так уважили влюбленного!
Жажда встретить Фариду (заявиться в больницу я все-таки не осмеливался) и на сей раз привела меня к ее дому. Я стал прятаться за толстые стволы чинар, росших перед калиткой. Фариду опять не встретил, зато увидел отца девушки. Видно, и он давно заприметил меня, поэтому, выходя из калитки, стал методически проверять, нахожусь я на своем посту или нет… Пришлось на всякий случай ретироваться.
Я уже отчаялся увидеть Фариду, когда вдруг однажды она сама позвонила мне на работу. Можете себе представить, как я обрадовался.
— Фарида, это вы? — заорал я что есть мочи.
— Да, я.
— Значит, вы меня не забыли!
— Хашим-ака, я хотела спросить у вас…
— Спрашивайте. Спрашивайте, сколько хотите, Фарида!
— Только не по телефону.
— Тогда я приеду к вам.
— Встретимся у кинотеатра «Марс».
— Сейчас прилечу.
— Прилетайте, только не в форме.
— Почему?
— Придете, объясню.
— Ладно.
Я опустил трубку и задумался. Это хорошо, что Фарида захотела повидаться со мной и поговорить. Но почему она потребовала приехать в штатском? Та ли это Фарида, которая восторженно признавалась, что форма мне очень к лицу? Нет, тут что-то не то… С Фаридой я не так уж много говорил по телефону, чтобы сразу признать ее голос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69