Осел был здоровенный, мигом домчал до дома. Изнывая от безделья, я принялся поливать розы, подмел двор. Тетушка Лутфи принесла большую миску машкичири. Подчистую умяв его, я опять приободрился. Вообще ведь я такой: поем плотненько и плохого настроения как не бывало! Насвистывая, я стал слоняться по дому.
Остановился у книжного шкафа. Может, почитать что-нибудь? Среди книг я обнаружил толстую общую тетрадь. Это были какие-то черновики Салимджана-ака. Знаю, нехорошо читать чужие записки без разрешения. Но я разве чужой Салимджану-ака? Я же его приемный сын! Неужели сын не имеет права познакомиться с записями отца?!
Я слышал, что полковник пишет книгу — памятку для молодых милиционеров. Рукопись этой книги я и держал сейчас в руках. Отыскав место, где было поменьше помарок и исправлений, принялся читать.
«Ты пришел работать в милицию, значит, ты собрался служить своему народу, Родине.
Работник милиции должен быть человеком глубоко мыслящим, хладнокровным и при этом иметь горячее, доброе сердце. Будь честным, не используй в корыстных целях свое положение.
Ты выступаешь от имени государства, будь достоин этого.
Верь людям, ищи их поддержки.
Сбившимся с пути протяни руку помощи.
Твоя цель — не посадить, а спасти от тюрьмы.
Не спеши бесповоротно осудить человека. Но если уверен, что прав, до конца отстаивай свое мнение.
Твой авторитет — авторитет органов милиции. Авторитет милиции — авторитет государства. Береги, не запятнай свой авторитет.
Будь строгим, но справедливым. Тогда завоюешь уважение.
Не будь разгильдяем, ведь ты блюститель порядка».
Я вам, кажется, говорил, что не могу долго читать: сразу ко сну клонит. Но на этот раз дочитал все до конца. Может, второй отец все это специально для меня написал, особенно последнее…
Аббасов опять переходит в наступление
Борьба разгоралась все сильнее. С одной стороны вовсю старались клеветники во главе с Аббасовым, бедненьким, замученным директором кафе «Одно удовольствие». Не покладая рук трудилась и комиссия во главе с полковником Атаджановым. Результатом ее работы были две пухлые папки, полные убедительных материалов, изобличающих Аббасова и его пособников. Среди документов лежала двадцать одна жалоба трудящихся, акты инспекторов Городской тортовой инспекции, работников милиции и народного контроля о злоупотреблениях в кафе «Одно удовольствие», известные вам показания трусливого повара и квадратного буфетчика и еще масса всяких справок, выписок, копий документов. Чтобы опровергнуть эти факты, Аббасов тоже завел пухлую папку и выступил со следующими обвинениями.
Первое. Сержант X. Кузыев, которого так рьяно защищает райотдел милиции, по существу является душевнобольным, недавно пять суток находился в доме умалишенных (Справка прилагается).
Второе. Председатель комиссии Атаджанов не заслуживает доверия, так как сын его опасный преступник. В данное время отбывает наказание в исправительно-трудовой колонии (Справка прилагается).
Третье. Взяточник сержант Кузыев является родным племянником полковника. Поэтому и живет у него дома (Смотри справку, выданную махаллинской комиссией).
Четвертое. Полковник Атаджанов, пользуясь временным отсутствием по болезни других членов комиссии, явился в кафе, завел буфетчика Закира Зарипова, честного и трудолюбивого человека, в укромный уголок и, приставив к его лбу пистолет, потребовал дать следующие показания: «Я несправедливо оклеветал работника милиции Кузыева, во всем виноват наш директор, который и есть главный организатор клеветы, на сержанта. Зарипову пришлось дать эти показания, так как в противном случае полковник грозился пристрелить его на месте. (Прилагается копия жалобы буфетчика Зарипова на имя заместителя председателя райисполкома).
Эти и другие подобные обвинения, которые я не стану здесь подробно перечислять, заканчивались требованием учредить новую комиссию во главе с другим председателем, так как ныне работающая в силу приведенных фактов не заслуживает доверия.
Сегодня эта комиссия собралась на свое последнее совещание. Через час-другой решится судьба вашего неунывающего приятеля Хашимджана Кузыева. Если все обойдется благополучно, он опять будет весел и радостен, будет по-прежнему выполнять свою работу в милиции. Если же нет…
Придется моей любимой бабушке, обливаясь горючими слезами, таскать мне в тюрьму передачи!
Салимджан-ака непривычно хмур, печален. Глаза его глядят устало, беспокойно. Во-первых, у него очень много работы; как вы понимаете, он не одной моей персоной занимается. А во-вторых, его, видно, сильно расстроило двуличие квадратного буфетчика. Другой член комиссии, капитан Каромат Хашимова, выглядит как всегда строгой и неприступной. Сколько здесь работаю, ни разу не видел, чтобы она улыбнулась. Она меня чуть не съела, когда в первые дни я случайно назвал ее тетушкой. Ох, видно, и характерец!
Третий член комиссии Джамал Карабаев — полная ей противоположность. Самое удивительное его качество — никогда никому не возражать. Скажем, Салимджан-ака говорит, что на данный факт стоит обратить внимание. Джамал Карабаев тут же поддерживает его:
— Правильно. Удивительно верная мысль.
А если капитан Хашимова возражает Салимджану-ака, Карабаев тут же вставляет:
— Верно. Удивительно правильно!
Мой начальник, конечно, злится на это.
— Своего мнения нет у вас? — спрашивает он.
А Джамал Карабаев простодушно смеется, пожимает плечами:
— Я только хочу, чтобы восторжествовала справедливость…
Итак, члены комиссии на месте. Они заседают в последний раз. Капитан Хашимова хмуро листает бумажки в папке Аббасова, качает головой.
— М-да… Решили, видно, стоять до конца, хоть сколько-нибудь, да нагадить. Что ж будем делать, товарищ полковник?
— Полагаю, необходимо сначала побеседовать с буфетчиком.
— Мы его сейчас вызовем. Вы как считаете? — обернулась она к Карабаеву.
— Совершенно верно.
Буфетчика вызвали по телефону и он прилетел точно на крыльях: через пятнадцать минут был тут как тут. Вошел в кабинет бочком, подобострастно приложив пухлые ручки к груди.
— Ты что ж это двуличничаешь, парень? — спросил полковник сердито. — Вот же твои показания, где ты разоблачаешь все злоупотребления Аббасова! Это твой почерк, твоя подпись?
— Моя, уважаемый начальник.
— И что ж, ты отказываешься от своих показаний?
— Да. Вы в тот день силой заставили меня написать это.
— Как же я тебя заставил?
— Пригрозили застрелить.
— А ты знаешь, что я вообще не ношу оружия?
— В тот день у вас в руке был заряженный пистолет.
Полковник был возмущен наглостью квадратного. Но его волнение выдавали только вскинутая бровь, сузившиеся глаза, которые побелели и метали молнии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69