– И надеюсь, мы еще встретимся, чтобы я смогла взять у вас автограф.
– Конечно, – расплылся в улыбке писатель.
Как мало нужно им, писателям, для того, чтобы они чувствовали себя счастливыми! Всего-то две-три минуты непоказного внимания. И они уже готовы раскрыться перед вами, как бутоны георгинов.
Принесли тушенное с овощами мясо и жаренную на вертеле дичь. Я увлеченно принялась грызть крылышко фазана, запивая его марочным вином. Писатель сказал, что ему вредно мясо, и ограничился скучным салатом и минеральной водичкой без газа. Поглощая салат, он, по-моему, так и не заметил, что пожилая вдовица, сидевшая рядом со мной, посылает ему самые нежные и многообещающие взгляды.
Сибилла провозглашала тосты, гости от нее не отставали, и вскоре я почувствовала, что необратимо пьянею. Это было даже хорошо – пьянеть второй раз за день. На что тогда праздники, если не напиваться? Интересно, что бы сказала Мокрида?!
Плевать на Мокриду и на весь «Медиум»! Я имею право на личную жизнь или нет?!
Я храбро выпила неизвестно какой по счету бокал вина и взглядом; полным неги, уставилась на писателя. Я чувствовала себя прекрасной гурией из райских садов Пророка. А что, знай наших! Писатель под прицелом моего взгляда поперхнулся салатом и завибрировал как электрическая мясорубка.
– Юлия, – выдавил он.
– Да? – скокетничала я.
– Юлия, – писатель потупил глазки, – можно нескромный вопрос?
– Разумеется.
– Вы пришли без мужа?
– Помилуйте! – подавила я смешок. – Я еще не замужем. Я сейчас озабочена исключительно карьерой и образованием.
Тут я, конечно, слукавила. Карьера и образование с некоторых пор потеряли для меня всякую привлекательность. Будем честными – я вообще несколько потерялась в жизненном пространстве, едва узрела воочию Четыре М. Но сэру Брайану об этом знать ни к чему. Верно?
А вот пококетничать для того, чтобы форму не терять, – это всегда пожалуйста. Тем более я в последнее время не избалована мужским обществом. Я вообще им не избалована.
Я послала сэру Брайану еще один взгляд нежащейся гурии и очень эротично отправила в рот трюфель. Сэр Брайан, как мне показалось, перестал дышать. Дожевав трюфель, я спросила:
– А можно мне нескромный вопрос?
– Д-да…
– А где ваша жена?
Писатель отпил минеральной водички.
– Видите ли, – сказал он грустно. – У меня нет жены. Я вообще не был женат.
– О, как это грустно! Такой видный мужчина…
– Вы полагаете?
– Еще бы! – Новый взгляд и кусочек маринованной спаржи.
– Юлия, вы слишком снисходительны ко мне. Не представлял, что ведьма может быть такой.
– Какой такой?
– Тонко чувствующей, сострадательной, прозорливой…
– О, вы напрасно делаете мне такие комплименты. Ведьма, которую вы описали, не имеет ко мне ни малейшего отношения.
– И все-таки я думаю, что прав.
– Ну пусть так. Вы будете заливное из рябчика?
– Нет. Я вообще-то придерживаюсь принципов вегетарианства.
А черепаховый суп ел!
– Как мило, – улыбнулась я, промакнув уголок рта салфеткой. – Тогда попробуйте спаржу. Божественный вкус.
Так, приятственно болтая с явно очарованным мною писателем, я пила вино бокал за бокалом, становилась все добрее к миру и отдельным представителям человечества. Я даже осмелилась предложить тарталетки с паштетом из зайца тихо свирепеющей вдовице. Она едва не испепелила меня взглядом за то, что я имела нахальство полностью завладеть вниманием сэра Брайана Скотта.
Обед закончился кофе и десертом. Ослепительная Сибилла пригласила всех гостей в музыкальную комнату, где квинтет виолончелистов намеревался ублажить нас музыкой восемнадцатого века. Сэр Брайан предупредительно подал мне руку, чтобы вести в салон, но я, очаровательно улыбнувшись (а не пьяно ухмыляясь!), сказала, что мне надо припудрить носик. Сэр Брайан жалобно поглядел на меня:
– Но я вас еще увижу?
– Определенно, – сказала я и направилась в комнату отдыха.
Я и не знала, что особняк Сибиллы состоит из стольких комнат. Здесь немудрено затеряться!
Впрочем, может, оно и к лучшему. Я устала от этого дикого количества народа, от светскости и от каберне урожая 1965 года. Выйдя из туалетной, я направилась не в музыкальный салон, а на балкон, опоясывающий дом Сибиллы по всему второму этажу.
Балкон в доме художницы выполнял также функции оранжереи. Здесь в глиняных кадках дремали фикусы и финиковые пальмы, шелестела листьями монстера, красовались рододендрон и бугенвиллея, оплетающая своими ветвями решетку балкона. Было свежо, пахло травой и какими-то цветами. Я слегка поежилась, привыкая к температуре воздуха, после чего прилегла на стоявшую среди шпалерных роз софу. Я уже не боялась помять платье. Ничего страшного. Перед тем как вернуть эту прелесть на манекен, я произнесу над платьем отутюживающее заклинание. Правда, для заклинаний мне надо протрезветь хотя бы процентов на пятьдесят.
Я не заметила, как задремала. Мне снилась какая-то чепуха, из которой только дедушка Фрейд смог бы выцепить что-то путное. Я помнила, что нахожусь в гостях, что это неприлично – забываться пьяным сном на чужой софе, и вообще – мне пора на работу, ведь без меня там все развалится! Но, несмотря на это, я продолжала спать сном ветхозаветной праведницы.
Однако на самом интересном месте мой сон был нарушен довольно бесцеремонным образом.
– Ах, вот ты где! – услышала я в полусне это восклицание, и голос мне показался просто громовым.
Я сморщилась и стиснула ладонями виски. Мне показалось, что голова моя состоит из пазлов и сейчас просто разлетится по кафельному полу балкона.
– Не надо, – простонала я голосом умирающей.
– Что не надо? Юля, милочка, да ты напилась!
– Еще бы, – пробормотала я, выскальзывая из цепких объятий сна. – А в чем дело?
Открыв глаза, я поняла, что передо мной стоит Сибилла.
– Юля, приди в себя, – улыбаясь, сказала она. – Ты мне очень нужна в ближайшую четверть часа.
– Что, кого-то из гостей нужно сглазить или проклясть?
– Ты мелешь чепуху. Вот, выпей.
– Что это?
– Апельсиновый сок.
– О! Отлично.
Я выпила сок и встала с софы. Оглядела себя. Платье измялось самую малость. Мозги измялись больше. Все, надо бросать пить.
– Идем. – Сибилла взяла меня за руку. – Я хочу тебя кое с кем познакомить.
– Сибилла, я сейчас не в форме, да и не нужно это…
– Нужно, нужно. Выглядишь ты просто замечательно, только вот возьми мятные леденцы, чтоб не так пахло вином.
– О святая Вальпурга, это ужасно. Тетя будет на меня зла…
– Это потом. Сейчас я хочу, чтобы ты встретилась с одним моим дальним родственником. Он только что приехал.
– Зачем?
– Зачем приехал?
– Нет, зачем нас надо знакомить?
– Ну, мне кажется, у тебя на личном фронте глубокое затишье. Тебе не мешало бы отвлечься от работы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
– Конечно, – расплылся в улыбке писатель.
Как мало нужно им, писателям, для того, чтобы они чувствовали себя счастливыми! Всего-то две-три минуты непоказного внимания. И они уже готовы раскрыться перед вами, как бутоны георгинов.
Принесли тушенное с овощами мясо и жаренную на вертеле дичь. Я увлеченно принялась грызть крылышко фазана, запивая его марочным вином. Писатель сказал, что ему вредно мясо, и ограничился скучным салатом и минеральной водичкой без газа. Поглощая салат, он, по-моему, так и не заметил, что пожилая вдовица, сидевшая рядом со мной, посылает ему самые нежные и многообещающие взгляды.
Сибилла провозглашала тосты, гости от нее не отставали, и вскоре я почувствовала, что необратимо пьянею. Это было даже хорошо – пьянеть второй раз за день. На что тогда праздники, если не напиваться? Интересно, что бы сказала Мокрида?!
Плевать на Мокриду и на весь «Медиум»! Я имею право на личную жизнь или нет?!
Я храбро выпила неизвестно какой по счету бокал вина и взглядом; полным неги, уставилась на писателя. Я чувствовала себя прекрасной гурией из райских садов Пророка. А что, знай наших! Писатель под прицелом моего взгляда поперхнулся салатом и завибрировал как электрическая мясорубка.
– Юлия, – выдавил он.
– Да? – скокетничала я.
– Юлия, – писатель потупил глазки, – можно нескромный вопрос?
– Разумеется.
– Вы пришли без мужа?
– Помилуйте! – подавила я смешок. – Я еще не замужем. Я сейчас озабочена исключительно карьерой и образованием.
Тут я, конечно, слукавила. Карьера и образование с некоторых пор потеряли для меня всякую привлекательность. Будем честными – я вообще несколько потерялась в жизненном пространстве, едва узрела воочию Четыре М. Но сэру Брайану об этом знать ни к чему. Верно?
А вот пококетничать для того, чтобы форму не терять, – это всегда пожалуйста. Тем более я в последнее время не избалована мужским обществом. Я вообще им не избалована.
Я послала сэру Брайану еще один взгляд нежащейся гурии и очень эротично отправила в рот трюфель. Сэр Брайан, как мне показалось, перестал дышать. Дожевав трюфель, я спросила:
– А можно мне нескромный вопрос?
– Д-да…
– А где ваша жена?
Писатель отпил минеральной водички.
– Видите ли, – сказал он грустно. – У меня нет жены. Я вообще не был женат.
– О, как это грустно! Такой видный мужчина…
– Вы полагаете?
– Еще бы! – Новый взгляд и кусочек маринованной спаржи.
– Юлия, вы слишком снисходительны ко мне. Не представлял, что ведьма может быть такой.
– Какой такой?
– Тонко чувствующей, сострадательной, прозорливой…
– О, вы напрасно делаете мне такие комплименты. Ведьма, которую вы описали, не имеет ко мне ни малейшего отношения.
– И все-таки я думаю, что прав.
– Ну пусть так. Вы будете заливное из рябчика?
– Нет. Я вообще-то придерживаюсь принципов вегетарианства.
А черепаховый суп ел!
– Как мило, – улыбнулась я, промакнув уголок рта салфеткой. – Тогда попробуйте спаржу. Божественный вкус.
Так, приятственно болтая с явно очарованным мною писателем, я пила вино бокал за бокалом, становилась все добрее к миру и отдельным представителям человечества. Я даже осмелилась предложить тарталетки с паштетом из зайца тихо свирепеющей вдовице. Она едва не испепелила меня взглядом за то, что я имела нахальство полностью завладеть вниманием сэра Брайана Скотта.
Обед закончился кофе и десертом. Ослепительная Сибилла пригласила всех гостей в музыкальную комнату, где квинтет виолончелистов намеревался ублажить нас музыкой восемнадцатого века. Сэр Брайан предупредительно подал мне руку, чтобы вести в салон, но я, очаровательно улыбнувшись (а не пьяно ухмыляясь!), сказала, что мне надо припудрить носик. Сэр Брайан жалобно поглядел на меня:
– Но я вас еще увижу?
– Определенно, – сказала я и направилась в комнату отдыха.
Я и не знала, что особняк Сибиллы состоит из стольких комнат. Здесь немудрено затеряться!
Впрочем, может, оно и к лучшему. Я устала от этого дикого количества народа, от светскости и от каберне урожая 1965 года. Выйдя из туалетной, я направилась не в музыкальный салон, а на балкон, опоясывающий дом Сибиллы по всему второму этажу.
Балкон в доме художницы выполнял также функции оранжереи. Здесь в глиняных кадках дремали фикусы и финиковые пальмы, шелестела листьями монстера, красовались рододендрон и бугенвиллея, оплетающая своими ветвями решетку балкона. Было свежо, пахло травой и какими-то цветами. Я слегка поежилась, привыкая к температуре воздуха, после чего прилегла на стоявшую среди шпалерных роз софу. Я уже не боялась помять платье. Ничего страшного. Перед тем как вернуть эту прелесть на манекен, я произнесу над платьем отутюживающее заклинание. Правда, для заклинаний мне надо протрезветь хотя бы процентов на пятьдесят.
Я не заметила, как задремала. Мне снилась какая-то чепуха, из которой только дедушка Фрейд смог бы выцепить что-то путное. Я помнила, что нахожусь в гостях, что это неприлично – забываться пьяным сном на чужой софе, и вообще – мне пора на работу, ведь без меня там все развалится! Но, несмотря на это, я продолжала спать сном ветхозаветной праведницы.
Однако на самом интересном месте мой сон был нарушен довольно бесцеремонным образом.
– Ах, вот ты где! – услышала я в полусне это восклицание, и голос мне показался просто громовым.
Я сморщилась и стиснула ладонями виски. Мне показалось, что голова моя состоит из пазлов и сейчас просто разлетится по кафельному полу балкона.
– Не надо, – простонала я голосом умирающей.
– Что не надо? Юля, милочка, да ты напилась!
– Еще бы, – пробормотала я, выскальзывая из цепких объятий сна. – А в чем дело?
Открыв глаза, я поняла, что передо мной стоит Сибилла.
– Юля, приди в себя, – улыбаясь, сказала она. – Ты мне очень нужна в ближайшую четверть часа.
– Что, кого-то из гостей нужно сглазить или проклясть?
– Ты мелешь чепуху. Вот, выпей.
– Что это?
– Апельсиновый сок.
– О! Отлично.
Я выпила сок и встала с софы. Оглядела себя. Платье измялось самую малость. Мозги измялись больше. Все, надо бросать пить.
– Идем. – Сибилла взяла меня за руку. – Я хочу тебя кое с кем познакомить.
– Сибилла, я сейчас не в форме, да и не нужно это…
– Нужно, нужно. Выглядишь ты просто замечательно, только вот возьми мятные леденцы, чтоб не так пахло вином.
– О святая Вальпурга, это ужасно. Тетя будет на меня зла…
– Это потом. Сейчас я хочу, чтобы ты встретилась с одним моим дальним родственником. Он только что приехал.
– Зачем?
– Зачем приехал?
– Нет, зачем нас надо знакомить?
– Ну, мне кажется, у тебя на личном фронте глубокое затишье. Тебе не мешало бы отвлечься от работы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78