– Я имею в виду следующее: если я навещу вас в Страт-Хаусе, примет ли меня лорд Раннок? И примете ли меня вы?
Фредерика страшно смутилась. Не может быть, чтобы он… Нет, это невозможно. Но гордость заставила ее взять себя в руки.
– Не понимаю, почему это для вас имеет значение, мистер Эллоуз, однако…
Он поднял руку и легонько коснулся пальцем ее губ.
– Джонни, – поправил он ее. – Я для тебя по-прежнему Джонни, не так ли, Фредди? Умоляю, скажи, что это так.
Она медленно покачала головой.
– Я не могу больше называть вас Джонни, – прошептала она. – Неужели вы этого не понимаете? Мы больше не можем вести себя друг с другом как приятели. Или… как кто-нибудь еще. Вашей невесте это не понравится, и она будет права.
Джонни что-то пробормотал себе под нос. Фредерике показалось, что она ослышалась.
– Прошу прощения, – встрепенулась она, – повторите, что вы сказали?
Джонни наконец уселся в кресло.
– Яне помолвлен, – напряженно произнес он. На сей раз Фредерика отчетливо услышала его слова. – Моя женитьба на Ханне… ну, в общем, она не состоится. У нас возникли некоторые разногласия.
Фредерика похолодела от ужаса.
– Что вы сказали?
Джонни взглянул ей в глаза и криво усмехнулся.
– Ханна сбежала в Шотландию с дворецким своего отца, – признался он.
Но Фредерика медленно покачала головой.
– Нет, Джонни, – в ужасе прошептала она. – Нет. Этого не может быть. Вы должны были жениться на ней. Ведь вы сами сказали, что у вас нет выбора.
Джонни пожал плечами.
– Ханна сделала свой выбор, – пробурчал он. – Причем выбор чертовски скверный. Теперь она не получит по завещанию ни одного шиллинга, тогда как я все равно унаследую дядюшкину собственность.
– Боже мой, мне просто не верится! – воскликнула Фредерика. – Ваша кузина пожертвовала всем, чтобы выйти замуж по любви? И за это отец лишает ее наследства? Смелая девушка.
– Да уж, что правда, то правда. – Но Фредерика заметила, что говорил он это с весьма довольным видом. – Зато я теперь свободен. И волен поступать, как пожелаю.
– Как пожелаете?
– Мы, Фредерика, начнем с того, на чем остановились. – Он улыбнулся и протянул к ней руку.
Но Фредерика, все еще покачивая головой, на шаг отступила от него. –Нет. Улыбка на лице Джонни угасла.
– Что значит «нет»? – спросил он. – Не упрямься, Фредди. Я поступил так, как должен был поступить. Прошу тебя, не наказывай меня за это.
Фредди медленно опустилась в кресло напротив него.
– Я думаю, вам следует уйти, – проговорила она. – Причем уйти сию же минуту. А впоследствии, если вы, будучи в Лондоне, захотите заехать в Страт-Хаус, мои кузены с удовольствием примут вас.
– А вы? – с надеждой в голосе спросил Джонни.
– Прошу прощения, – сказала она. – На меня не рассчитывайте.
Джонни вскочил на ноги.
– Ей-богу, я ничего не понимаю!
– Боюсь, мистер Эллоуз, что вам придется с этим смириться. – Фредерика с трудом поднялась с кресла, распрямила плечи, грациозно вышла в коридор и стала подниматься по лестнице.
– Но, Фредди, – крикнул ей вслед Джонни, – почему ты это делаешь? Ведь, в сущности, ничего не изменилось!
«Ах, Джонни! – чуть не плача, думала она. – Все изменилось».
Изменилась она сама.
В голове ее царил полный сумбур. Она не знала, смеяться ей или плакать. Джонни Эллоуз был теперь в ее власти – только позови. Но она не могла этого сделать, потому что в приступе гнева и смятения совершила еще более глупый поступок, чем его кузина Ханна, причем совершила его не из-за любви, а назло ему.
На следующей лестничной площадке она замедлила шаг и ухватилась рукой за перила. Часть ее существа была готова поддаться соблазну и все-таки выйти за него за– муж. Ничего лучшего он не заслуживал. Тогда как другая ее часть была в ужасе даже от того, что она могла помыслить об этом. Потому что Джонни ей был больше не нужен. А нужен был кто-то совсем другой. Когда она поняла это, ей стало страшно.
Прошло целых две недели с его приезда в Глостершир, когда Бентли однажды вечером поздно засиделся в местной пивной. На него нахлынули воспоминания, и желание как можно скорее удрать из Чалкота стало почти невыносимым, несмотря на то что в «Розе и короне» изумительно вкусно готовили седло барашка, а Джейни, официантка из бара, обладала роскошной парой сисек.
Джейни была всегда мила его сердцу, а также некоторым другим его органам. Но в этот вечер все – даже седло барашка – было ему не по вкусу. Поэтому он просто сидел, положив локти настойку, рядом с барменом и пил, не обращая внимания на Джейни, которая обслуживала столики, бросая на него сердитые взгляды. Бентли доковылял до Чалкота только после двух часов ночи.
Милфорд появился сразу же, чтобы принять его пальто, потом, вежливо кашлянув, сказал:
– Вы просили, мистер Ратледж, чтобы вашу корреспонденцию передавали вам лично?
Бентли немедленно насторожился:
– Что пришло?
– Только это, – ответил дворецкий, доставая письмо из кармана. – Миледи получила это сегодня утром. Извините за опоздание.
– Вы отдали мою корреспонденцию Хелен?
– Письмо было адресовано ей, – объяснил дворецкий. – Но когда она его вскрыла, там оказалось еще одно письмо для вас, которое переслали из Роузлендс-Коттеджа.
Бентли схватил письмо. О Боже! Вот оно. Он узнал почерк Гаса. Он, правда, удивился, что Гас отправил письмо в Хэмпстед, хотя он четко сказал Фредди, что будет ждать ответа здесь, в Глостершире. Он мигом взлетел вверх по лестнице, но, очутившись в своей спальне, никак не мог собраться с духом и вскрыть письмо. Вместо этого он бросил его на туалетный столик, а сам направился к бару и налил себе коньяка. Потом с небрежностью, от которой потерял бы сознание любой француз, он проглотил напиток залпом и стал ждать, когда по телу разольется тепло.
Но даже после этого он все же не смог вскрыть письмо. В течение следующей четверти часа он мерил шагами комнату, размышляя о том, о чем могло бы говориться в письме. Нет, о том, что говорилось в письме, он знал, но интересно, как это было сформулировано? Жаждет ли Гас его крови? Или, может, он будет рад, что они станут кузенами? Он взглянул на письмо, белевшее на туалетном столике, и горько рассмеялся. Нет, на это нельзя надеяться. Одно дело дружить с негодяем, но совсем другое дело, если негодяй через женитьбу становится членом твоей семьи.
Может быть, это был вызов? Едва ли. Никто лучше Бентли не стрелял из пистолета, и он практически всегда выходил победителем, если скрещивались шпаги. Нет, вероятнее всего, там содержится требование, чтобы он немедленно явился в Чатем-Лодж – трезвый как стеклышко, одетый соответствующим образом и со специальным разрешением в кармане. Конец его холостяцкой жизни. Начнется новая жизнь, полная обязанностей. От этой мысли его чуть не вырвало, так что ему пришлось достать из-под кровати ночной горшок, чего с ним давненько не случалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92