Ошибка заключалась в том, что на разных людей гашиш действует по-разному. Далее сюжет разворачивается трогательно и обеззвученно одновременно...
Всё происходило в тишине. Весь дом погружён в праведный сон (хотя на деле спят лишь Али-Баба, мальчик Касим и трое-четверо невольников). Из дверей, дыша бесшумно, крадется одноглазый заикающийся купец и торопливо осуществляет совершенно сумасшедшую работу - в одиночку разгружает всех лошадей, складывая сундуки со стражниками в ряд! (Три пары глаз старательно наблюдают, как он обливается потом.) После чего мудрый Шехмет хлопает себя по бокам, рыщет в халате, в чалме, в поясе - ключа от сундуков как не бывало! (Две пары глаз перемигиваются, ибо ключик давно у Оболенского.) Проклиная ни в чём не повинного шайтана, глава городской стражи идет обратно в дом, где начинает шумные поиски в темноте на месте общего ужина. (Третья пара глаз, наблюдающая из кухни, радостно вспыхивает, и нетерпеливая Марджина идёт на дело.) Она вприпляску бежит через весь двор и, глупо хихикая, выливает полное ведро кипящего масла на первый же сундук. Но попасть в маленькие, почти неразличимые в темноте дырочки для воздуха - это ведь не в широкую горловину кувшина... То есть практический результат - на нуле! Однако гашиш даёт о себе знать, в движениях женщины наблюдается нездоровая активность, как у ополоумевшего таракана. (Две пары глаз, по-прежнему следящие из окна дома, обмениваются многозначительными взглядами.) Мокрая от счастья Марджина, порхая словно мотылёк, носилась взад-вперёд с полунаполненным ведром, ибо ждать, пока новая порция масла соизволит вскипеть, она уже не могла. У тётки свербило в одном месте... Вскоре все сундуки были обляпаны горячим, чуть тёплым, а кое-где и совершенно холодным маслом. Лежащим внутри стражникам практически ничего не перепало, но бедняжка уже не могла успокоиться и всё так же бегала из кухни во двор, воодушевленно размахивая ведром. В эту минуту благородный Шехмет наконец вышел из дому и стал искать ключ на пороге, где, кстати, он и оказался. (Одна пара глаз, исчезнув на мгновение, быстро вернулась к другой, мигнув в знак выполненного задания.) Глава стражников сразу же открыл все сундуки, дважды падая поскользнувшись на масле. Естественно, что бедолага даже не заметил здоровенного силуэта, выросшего у него за спиной, и, получив тяжёлый удар по затылку, ничком рухнул наземь. В сознание он пришёл, оказавшись связанным спиной к спине с "плешивым брадобреем". Вот здесь наконец начинаются первые диалоги, а то я и сам успел утомиться о? однообразной описательности...
- Что... со мной?
- Ты связан, о великий охотник на воров. Тебя ушибла ведром вон та сумасшедшая, пытающаяся залить кипящим маслом твоих доблестных воинов, доходчиво пояснил Насреддин, бессовестно оклеветав старательную женщину. Шехмет зарычал, дёрнулся пару раз, но верёвки попались крепкие.
- Почему же ты, сын осла, не поднял тревогу?!
- Помилуй аллах, да разве у меня ключ от твоих сундуков?
- Ага! Сундуки! - восторженно взвыл переодетый начальник стражи. - Хвала аллаху, я успел открыть замки! Эгей, мои храбрые воины! Выходите по зову своего командира!!!
Марджина, не прекращая хихиканья, продолжала бессмысленную беготню, так как масло на кухне давно кончилось. На все вопли грозного Шехмета особенно никто не вышел... То есть попытались, конечно, кое-кому из стражников даже удалось откинуть крышку, но на этом... увы... всё! А вот попробуйте сами полежать в узком сундуке по стойке "смирно" в течение часов семи-восьми, дыша через крошечные дырочки... Естественно, у людей безнадёжно затекли и руки, и ноги. Начальству легко глотку драть, но встать по приказу, к сожалению, не сумел никто, хотя честно пытались все! В результате своими криками Шехмет добился одного - находящаяся под кайфом Марджина вдруг вспомнила, на кого ей следует обратить внимание-Ведро полетело в сторону.
- Я буду танцевать для вас, почтеннейшие! - свистящим шёпотом пропела она. В руках бывшей рабыни зловеще сверкнули длинные дамасские кинжалы.
* * *
Что плохому танцору мешает, а хорошему тенору помогает?
Угадали!
Ходжа, конечно, понимал, что всё идёт по его же плану, но всё-таки... Всё-таки колющее оружие у женщины в состоянии наркотической эйфории выглядело весьма жутковато. Гашиш действительно вызывает у человека самые разные реакции: кто-то впадает в безумное веселье, кто-то в дикую работоспособность, а кто-то в волшебные галлюцинации. Марджина, как вы видели, прошла все три стадии, но, прежде чем наркотик свалил её, обессиленную и опустошенную, бывшая рабыня вполне могла натворить дел... В планы друзей это никак не входило, они почему-то надеялись, что мужененавистница быстро выдохнется и захрапит, а Лев, соответственно, беспрепятственно сунет её в мешок, дабы "украсть" куда подальше. Увы... глянув на покачивающуюся в танце женщину, упоённо отстукивающую кинжалом о кинжал ритм, у Оболенского резко пропало желание воровать. Резко, но ненадолго... Поразмышляв с минуточку, он высунул нос из-за двери, осмотрелся и пошёл корректировать планы. Или, иными словами, вносить в стратегические разработки Ходжи необходимые изменения по ходу дела...
- Бум-балаки-дон! Бум-балаки-дон! Смотрите на меня, почтеннейшие, ибо нигде и никогда больше вы не увидите ничего более прекрасного, чем мой танец!
- Спаси аллах, спаси аллах, спаси аллах... - на одной ноте надсадно бормотал начальник городской стражи, не в силах отвести глаз от тусклого блеска стали. Домулло, напротив, что-то пристально высматривал за спиной Марджины, казалось - среди лошадей бесшумно скользит чья-то громоздкая фигура.
- Бум-балаки-дон! Бум-б ал аки-дон! Что же вы молчите, уважаемые?! Одурманенная танцовщица на миг замерла, пощекотав кинжалом фальшивую бороду Шехмета. - Вам не нравится?! Ах, значит, вот как... не нравится!
Связанный "купец" икнул и потерял сознание. Насреддин мысленно помянул "тупоголовых иблисов, принимающих в ряды городской стражи людей, склонных к припадочности"...
- А ты, бум-бал аки-дон!
- Я - бум-балаки-дон?!
- Не строй из меня глупую женщину! - взвизгнула мгновенно оскорбившаяся домоуправительница. - Я никому не позволю... бум-балаки-дон! Бум-балаки-дон! Так как тебе мой прекрасный танец, о плешивейший из всех брадобреев?
- Вай мэ, клянусь Аллахом и Мухаммедом, пророком его, твой танец - есть живое совершенство, счастье для души, радость для глаз и услада для сердца! с чувством ответил домулло, видя, как под чадрой лицо женщины буквально светится от удовлетворения. - Однако не позволишь ли ты мне, недостойному ценителю твоих красот, один вопрос, терзающий мой скудный разум?
- Бум-балаки-дон! Бум-балаки-дон! - Бывшая рабыня быстро забыла о собеседнике и, протанцевав ешё какое-то время, обернулась к нему, словно видя впервые:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
Всё происходило в тишине. Весь дом погружён в праведный сон (хотя на деле спят лишь Али-Баба, мальчик Касим и трое-четверо невольников). Из дверей, дыша бесшумно, крадется одноглазый заикающийся купец и торопливо осуществляет совершенно сумасшедшую работу - в одиночку разгружает всех лошадей, складывая сундуки со стражниками в ряд! (Три пары глаз старательно наблюдают, как он обливается потом.) После чего мудрый Шехмет хлопает себя по бокам, рыщет в халате, в чалме, в поясе - ключа от сундуков как не бывало! (Две пары глаз перемигиваются, ибо ключик давно у Оболенского.) Проклиная ни в чём не повинного шайтана, глава городской стражи идет обратно в дом, где начинает шумные поиски в темноте на месте общего ужина. (Третья пара глаз, наблюдающая из кухни, радостно вспыхивает, и нетерпеливая Марджина идёт на дело.) Она вприпляску бежит через весь двор и, глупо хихикая, выливает полное ведро кипящего масла на первый же сундук. Но попасть в маленькие, почти неразличимые в темноте дырочки для воздуха - это ведь не в широкую горловину кувшина... То есть практический результат - на нуле! Однако гашиш даёт о себе знать, в движениях женщины наблюдается нездоровая активность, как у ополоумевшего таракана. (Две пары глаз, по-прежнему следящие из окна дома, обмениваются многозначительными взглядами.) Мокрая от счастья Марджина, порхая словно мотылёк, носилась взад-вперёд с полунаполненным ведром, ибо ждать, пока новая порция масла соизволит вскипеть, она уже не могла. У тётки свербило в одном месте... Вскоре все сундуки были обляпаны горячим, чуть тёплым, а кое-где и совершенно холодным маслом. Лежащим внутри стражникам практически ничего не перепало, но бедняжка уже не могла успокоиться и всё так же бегала из кухни во двор, воодушевленно размахивая ведром. В эту минуту благородный Шехмет наконец вышел из дому и стал искать ключ на пороге, где, кстати, он и оказался. (Одна пара глаз, исчезнув на мгновение, быстро вернулась к другой, мигнув в знак выполненного задания.) Глава стражников сразу же открыл все сундуки, дважды падая поскользнувшись на масле. Естественно, что бедолага даже не заметил здоровенного силуэта, выросшего у него за спиной, и, получив тяжёлый удар по затылку, ничком рухнул наземь. В сознание он пришёл, оказавшись связанным спиной к спине с "плешивым брадобреем". Вот здесь наконец начинаются первые диалоги, а то я и сам успел утомиться о? однообразной описательности...
- Что... со мной?
- Ты связан, о великий охотник на воров. Тебя ушибла ведром вон та сумасшедшая, пытающаяся залить кипящим маслом твоих доблестных воинов, доходчиво пояснил Насреддин, бессовестно оклеветав старательную женщину. Шехмет зарычал, дёрнулся пару раз, но верёвки попались крепкие.
- Почему же ты, сын осла, не поднял тревогу?!
- Помилуй аллах, да разве у меня ключ от твоих сундуков?
- Ага! Сундуки! - восторженно взвыл переодетый начальник стражи. - Хвала аллаху, я успел открыть замки! Эгей, мои храбрые воины! Выходите по зову своего командира!!!
Марджина, не прекращая хихиканья, продолжала бессмысленную беготню, так как масло на кухне давно кончилось. На все вопли грозного Шехмета особенно никто не вышел... То есть попытались, конечно, кое-кому из стражников даже удалось откинуть крышку, но на этом... увы... всё! А вот попробуйте сами полежать в узком сундуке по стойке "смирно" в течение часов семи-восьми, дыша через крошечные дырочки... Естественно, у людей безнадёжно затекли и руки, и ноги. Начальству легко глотку драть, но встать по приказу, к сожалению, не сумел никто, хотя честно пытались все! В результате своими криками Шехмет добился одного - находящаяся под кайфом Марджина вдруг вспомнила, на кого ей следует обратить внимание-Ведро полетело в сторону.
- Я буду танцевать для вас, почтеннейшие! - свистящим шёпотом пропела она. В руках бывшей рабыни зловеще сверкнули длинные дамасские кинжалы.
* * *
Что плохому танцору мешает, а хорошему тенору помогает?
Угадали!
Ходжа, конечно, понимал, что всё идёт по его же плану, но всё-таки... Всё-таки колющее оружие у женщины в состоянии наркотической эйфории выглядело весьма жутковато. Гашиш действительно вызывает у человека самые разные реакции: кто-то впадает в безумное веселье, кто-то в дикую работоспособность, а кто-то в волшебные галлюцинации. Марджина, как вы видели, прошла все три стадии, но, прежде чем наркотик свалил её, обессиленную и опустошенную, бывшая рабыня вполне могла натворить дел... В планы друзей это никак не входило, они почему-то надеялись, что мужененавистница быстро выдохнется и захрапит, а Лев, соответственно, беспрепятственно сунет её в мешок, дабы "украсть" куда подальше. Увы... глянув на покачивающуюся в танце женщину, упоённо отстукивающую кинжалом о кинжал ритм, у Оболенского резко пропало желание воровать. Резко, но ненадолго... Поразмышляв с минуточку, он высунул нос из-за двери, осмотрелся и пошёл корректировать планы. Или, иными словами, вносить в стратегические разработки Ходжи необходимые изменения по ходу дела...
- Бум-балаки-дон! Бум-балаки-дон! Смотрите на меня, почтеннейшие, ибо нигде и никогда больше вы не увидите ничего более прекрасного, чем мой танец!
- Спаси аллах, спаси аллах, спаси аллах... - на одной ноте надсадно бормотал начальник городской стражи, не в силах отвести глаз от тусклого блеска стали. Домулло, напротив, что-то пристально высматривал за спиной Марджины, казалось - среди лошадей бесшумно скользит чья-то громоздкая фигура.
- Бум-балаки-дон! Бум-б ал аки-дон! Что же вы молчите, уважаемые?! Одурманенная танцовщица на миг замерла, пощекотав кинжалом фальшивую бороду Шехмета. - Вам не нравится?! Ах, значит, вот как... не нравится!
Связанный "купец" икнул и потерял сознание. Насреддин мысленно помянул "тупоголовых иблисов, принимающих в ряды городской стражи людей, склонных к припадочности"...
- А ты, бум-бал аки-дон!
- Я - бум-балаки-дон?!
- Не строй из меня глупую женщину! - взвизгнула мгновенно оскорбившаяся домоуправительница. - Я никому не позволю... бум-балаки-дон! Бум-балаки-дон! Так как тебе мой прекрасный танец, о плешивейший из всех брадобреев?
- Вай мэ, клянусь Аллахом и Мухаммедом, пророком его, твой танец - есть живое совершенство, счастье для души, радость для глаз и услада для сердца! с чувством ответил домулло, видя, как под чадрой лицо женщины буквально светится от удовлетворения. - Однако не позволишь ли ты мне, недостойному ценителю твоих красот, один вопрос, терзающий мой скудный разум?
- Бум-балаки-дон! Бум-балаки-дон! - Бывшая рабыня быстро забыла о собеседнике и, протанцевав ешё какое-то время, обернулась к нему, словно видя впервые:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99