Но дедушка Хайям чётко обрисовал инструкции - у порядочного вора имидж превыше всего! Пришлось спереть халатик... А что делать, положение обязывает...
- Молчи, безумный! - взвыл наконец перепуганный башмачник, резво прикрывая рот Льва грязной пятернёй.
Из соседних палаток и лавочек уже начали высовываться любопытные носы вездесущих соседей. Ахмед со стоном впихнул говоруна в свой низенький сарай и толкнул задом на кучу кожаных обрезков.
- Ты что, совсем потерял разум?! Даже у стен есть глаза и уши, а ты кричишь на весь базар: "Я - вор! Я - внук дедушки Хайяма!!" Тебе отрубят голову, а меня изобьют палками как укрывателя злодеев!
- Да ладно запугивать... - буркнул Оболенский, но тон понизил. В сарайчике пахло кислым молоком и гарью, на полу валялся нехитрый сапожный инвентарь: ножи, шило, дратва. Сам хозяин, опустившись на корточки, пристально вглядывался в лицо своего необычного гостя.
- Ты не похож на жителя Востока. Твоя кожа белая, лицо нежное, словно никогда не видело солнца, а руки не ведали молота или мотыги. А глаза... Они же голубые, как небо! Где только старый Хайям отыскал такого внука?
- Не дави на дедушку! - строго предупредил Лев. - История моего рождения полна загадок и тайн, а ты хочешь, чтоб я тут вот так сразу всё и открыл?! Эксьюзми, сэр, только для посвященных и членов профсоюза! А вообще-то закрывай давай свою лавочку и пойдем посидим где-нибудь в кабаке за кувшинчиком румийского. Приличное вино, я пробовал...
- О несчастный, ты что, не знаешь - Аллах запрещает правоверным...
- Ну ни фига себе! Как-то странно он запрещает - выборочно! Мне, значит, нельзя, а горбоносому господину Шехмету можно?! Слушай, не морочь мне голову, а? Я с утра не завтракал...
- Сиди! Никуда не ходи... О Мухаммед, за что мне такое наказание? Я принесу лепёшки, козий сыр и немного молока. - Башмачник решительно встал, всем видом давая понять, что Оболенский причинит ему минимум неудобств, если останется в сарайчике. А вот если выйдет наружу, то - максимум! Лев хмыкнул и полез за деньгами.
- На, прикупи всего и всякого. Чего не хватит, скажи, я наворую. Да, и присмотри, куда там можно ослика привязать, он у меня незарегистрированный и наверняка числится в угоне...
Ахмед пробормотал под нос какую-то короткую молитву, помянул шайтана, сплюнул, сгрёб монеты и вышел вон. Будущая гроза Багдада с наслаждением вытянул ноги и даже слегка придремал, пока башмачник не вернулся...
* * *
Без страха перед Аллахом нет стыда перед людьми.
Иранская поговорка.
- Сволочь ты, Ахмед, а кумыс этот дрянь несусветная!
- Он хорошо утоляет жажду и полезен при болезнях печени. Кушай инжир...
- Уф... меня уже от плова мутит, жирный, как не знаю что...
- Жир - это благодеяние Аллаха, служащее для смягчения нрава и блеска кожи у правоверных!
- А кто додумался есть его руками?! В приличных заведениях подают ложки и вилки, на крайняк - китайские палочки...
- Вай мэ! Сам эмщэ кушает плов руками... Ты что, совсем не обучен вести себя за столом?
- О, блин горелый! Ну чья бы корова мычала... Ладно, давай сюда свою кислятину, всё лучше, чем этот зелёный чай. К вам на базар индийский совсем не завозят? Что, и грузинского с опилками тоже нет? Пресвятая богородица, ну и дыра...
Башмачник Ахмед в прошлом был образованным человеком. Он с детства много путешествовал, ходил с караванами, понимал четыре языка и даже учился грамоте у муллы. Старого Хайяма знал давно, называл его дедушкой, как знал и то, что седобородый пьяница и поэт подворовывал направо-налево Когда гонения на мелких жуликов достигли апогея и на улицах Багдада хватали едва ли не каждого второго прохожего, именно Ахмед прятал у себя будущего классика персидской литературы. Прятал и кормил, рискуя в любой момент быть изобличённым и подставить свою спину под палки стражников эмира. Поэтому молодого человека, назвавшегося "внуком старого Хайяма", он принял безоговорочно, ибо вслух признать такое родство мог либо отчаянный удалец, либо безнадёжный сумасшедший.
- А зачем тебе Ходжа Насреддин?
- Да, честно говоря, понятия не имею... Дедуля особенно настаивал, чтоб я его нашёл. Вроде бы вместе мы сделаем козью морду вашему эмиру.
- Уй... зачем так громко кричишь?! Неужели о твоей глупости непременно надо оповестить целый свет? Никто во всём Багдаде ни за что не станет помогать безумцу, дерзнувшему грозить великому эмиру! Поверь мне, чужеземец, никто!
- Слушай, Ахмед... Я, может, чего не так сказал, ты извини. Все эти словечки прикольные - сор, шелуха, не принимай за чистую монету. Но скажи мне - правда, что у вас казнили детей?
- Казнили... воров.
- Даже самых маленьких?
Башмачник не ответил. Власть любого тирана держится на крови, правление эмира Селима ибн Гаруна аль-Рашида было не лучше и не хуже предыдущих. Если Аллах дарует человеку власть, он, несомненно, отдаёт её в достойные руки. Да и кто бы взялся оспаривать мудрость Всевышнего? Любой муфтий, мулла и даже бродячий дервиш в два счёта объяснили бы сомневающемуся глупцу всю глубину его падения в бездну безверия. Раз эмир взялся за искоренение пороков, то уж никак не без поддержки на небесах... Значит, и Аллах, и пророк его Мухаммед, и другие праведники одобряют действия эмира. Ахмед основательно потряс головой, отгоняя от себя почти забытый ужас -детские руки на плахах Багдада...
- Он не будет тебе помогать.
- Кто?
- Ходжа Насреддин.
- Не понял юмора...
- Ходже сейчас около тридцати, это достаточный возраст для умудрённого жизнью мужа. Он очень изменился, совершил паломничество в Мекку, остепенился, потолстел, и люди обращаются к нему - "домулло". Это уважаемый человек, чтящий Коран, наизусть знающий Саади и Хафиза, совсем не тот сорванец, каким знал его твой дед. Ходжа - благочестивый мусульманин, как только ты откроешься ему, он призовёт стражу.
- Не может быть... Слушай, а мы, вообще, говорим об одном и том же человеке? Я думал, Ходжа Насреддин - друг бедных, хитрец и благородный мошенник, разъезжающий повсюду на сером ослике и носящий титул "возмутителя спокойствия". Чёрт, да я же про него целых два кинофильма видел!
- А что это такое - "кинофильм"?
- А... не помню, - потупился Лев. Башмачник пожал плечами и начал складывать на блюдо остатки пиршества. Оболенский, подперев кулаком щёку, задумчиво изучал щели между грубыми досками сарая. Украденное "транспортное средство" было привязано у заднего входа и от посторонних глаз занавешено полосатой тряпкой.
- Переночуй у меня. А завтра уходи из нашего города искать своё счастье. В Багдаде ты не найдёшь ничего, кроме бесславной гибели под ятаганом эмирского палача...
- Убедил...
- Хвала аллаху! Я постелю тебе в углу.
- Нет, дышать всю ночь этой закисшей кожей... увольте! Стели рядом с дверью, там хоть сквозняком тянет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99