Но Арнис умудрялся. Открыв глаза, он намеревался сказать Ильгет, что с этим можно и подождать до вечера, а все-таки надо попробовать выполнить это упражнение, продвинуться дальше, но Ильгет затыкала ему рот поцелуем.
Сопротивляться дальше он уже не мог. Да и не очень-то хотелось.
И это при том, что Ильгет вовсе не была помешанной на сексе, и даже редко сама проявляла инициативу в обычное время.
Совместные тренировки пришлось прекратить. Но и в одиночестве дома Ильгет ничего не могла. На природе заниматься было еще холодно - зима.
— Так дело не пойдет, - сказала Айледа, - с тобой что-то неладное. Ты не можешь сосредоточиться совсем. Знаешь, мы с Эйларом обсудили эту ситуацию, и он мне подсказал кое-что.
Ильгет кивнула, соглашаясь. Интересно, что Эйлара на Квирине, вроде бы, не было. Каким образом они обсуждали ситуацию, общались - а ведь они часто общались? Телепатическая связь, видимо. Хотя может быть, и банальная подпространственная, правда, она очень неудобна, и щекотливые вопросы через несколько парсек обсуждать сложновато.
— Обычно ученик должен сделать это сам. В первый раз, - Айледа встала, - нет-нет, сиди. Но с тобой…
Ильгет, как обычно, сидела на полу перед низким столиком с каменной чашей, глядя на голубой пляшущий в ней огонек. Айледа стала позади и положила руки ей на голову.
— Закрой глаза, Иль. Ты боишься?
Да, она правильно ощущала страх. Ильгет отчего-то стало не по себе.
— Немного…
Иисусе Христе, Сын Божий, помилуй меня, сказала она, доверяясь внутри Богу, так, как младенец льнет к матери. Страх исчез.
— Теперь лучше, - одобрила Айледа, - применила психотренинг?
— Примерно, - ответила Ильгет. Вот сагон бы услышал ее мысли. Айледа нет, к счастью. Или к несчастью?
— Закрой глаза и почувствуй поток. От моих рук.
Да, это было несложно. Это так же, как если Арнис касался ее тела, и горячий ток пронизывал насквозь. Только поток Айледы был прохладным. Легким. Но тоже приятным по-своему. Он завораживал и манил. Увлекал сознание. Превращался в ясный, манящий свет…
Не было толчка. Никакого резкого изменения. Но глаза почему-то оказались открытыми, во всяком случае, Ильгет хорошо видела теперь. А вот тело почти не ощущала. Но оно было здесь, тело, просто очень легкое. Как в невесомости, но без тошноты и выворачивания внутренностей. Когда уже к невесомости хорошо привыкнешь. Но пожалуй, все равно приятнее - больше похоже на полеты во сне.
И обстановка была знакома. Откуда - Ильгет не могла вспомнить, но здесь она уже бывала. Может быть, во сне как раз.
Здесь было много света. И под ногами что-то, похожее на облака. Небо - похожее на гигантскую перевернутую чашу из голубоватого золота, оно сияло. И на горизонте вздымались облачные города, удивительно ясные очертания зданий и стен, словно игрушечных вдали. Айледа тоже была рядом. Ильгет взглянула на нее. Нет, это не сон все-таки. Во сне она никогда не видела таких точных, ярких мелких деталей. Если Ильгет видела во сне людей, это были скорее их смутные образы, Ильгет не столько видела, сколько знала, кто именно ей снится.
А вот Айледа была видна отчетливо. И большие карие глаза. И белый костюм с ножнами на поясе. И мягкая полуулыбка, обычное выражение лица.
— Айли, - сказала Ильгет ошеломленно, - что это?
— То, что ты называешь миром невидимым. Не высокий слой. Сюда и сагоны заходят.
Сагоны! Внезапно Ильгет вспомнила. Тело немедленно скрутила боль, да еще какая сильная, такого, пожалуй, не было с тех пор, как она приходила в себя после встречи с сагоном. Ильгет скорчилась, застонала, и тотчас ее словно выдрало из этой сияющей реальности, грубо швырнуло, и она оказалась на полу, сжавшись, закашлялась, схватив горло руками, пищевод перекрутило судорогами, рвота хлынула сквозь сжатые зубы. Ильгет выпрямилась с трудом, вытерла рукавом лицо, мокрое от нахлынувших невольно слез. Айледа держала ее за плечи.
— Тихо, тихо… все хорошо… если надо, сплюнь еще.
Ворсинки пола поднялись, втягивая грязь. Боли уже почти не было. Но те самые точки еще ныли, напряженные, будто в любой момент снова готовы были взорваться и рассечь тело огненными тяжами.
— Пить? - Айледа подала ей бокал. Ильгет жадно выпила воду.
— Странная реакция, - озадаченно сказала учительница. Ильгет, отдышавшись наконец, взглянула на нее.
— Айли, я вспомнила. Я была в том мире. Я это видела.
Она замолчала, не в силах говорить дальше. Страх вышвырнул ее из этого светлого мира. Страх, потому что тело хорошо запомнило, что последует за этим.
— Я это видела, сагон показывал мне это. Боль снял. Так хорошо было, знаешь. Когда ты уже много дней ни о чем, кроме боли, не думаешь… а тут совсем ее нет. И еще этот мир, весь такой светлый, красивый. Наверное, если умираешь, то так. Сразу облегчение. А потом… потом он сказал, что я не доверяю ему до конца, и все вернулось. И тогда он стал эти иглы втыкать. И там уже совсем другое было.
— Бедная, - Айледа сочувственно погладила ее по плечу, - теперь я понимаю, почему у тебя не получается. Все эта травма… нам надо как-то избавиться от этого. Ты сама-то понимаешь, что это просто рефлекс? Что мир здесь ни при чем, просто у тебя воспоминание о боли?
— Да… понимаю.
Айледа уселась напротив нее.
— Я подумаю, что тут можно сделать.
Арнис выслушал, как всегда, внимательно. Услышав о том, как вернулась боль, он побледнел.
— Иль, честно, я не хочу, чтобы ты этим занималась.
— Да что ты? - Ильгет взглянула на него с удивлением, - это же просто рефлекс. Воспоминание.
Он положил руку ей на плечи. Прижал к себе. Наконец сказал.
— Наверное, ты права. Просто я помню, как тебе было. Понимаешь, я видел. Со стороны. Я даже не говорю про то, что было в тюрьме. Я видел, как тебе было больно уже здесь, какие у тебя приступы были потом по ночам. Это у многих бывает после болеизлучателя. Но видеть это… - он покачал головой.
— Арнис, ну ты что? Не умеешь абстрагироваться? Ну мало ли, кому больно, и отчего, - Ильгет вдруг вспомнилась последняя акция на Анзоре, и она прикусила язык.
— Деточка, но это не кому-то. Это тебе. Это еще хуже, чем если бы мне самому. Деточка, если бы ты это могла представить, как я себя тогда чувствовал, когда ты там лежишь, губы кусаешь, кричишь, а я ничем, ничем не могу помочь… только за руки держать и ждать, пока пройдет. И еще благодарить Бога, что я хоть за руки могу держать и излучателем согревать, и хоть чем-то помочь, потому что было ведь еще хуже. Иль, я не хочу, чтобы тебе опять было больно. Все равно, отчего, - прошептал он, касаясь губами ее виска.
— Любимый, - сказала Ильгет, - какой же ты хороший у меня, Арнис… не знаю я, за что ты меня так любишь-то.
— Тебя за что? Ну и вопросы… я понимаю, я бы спросил, за что меня любить.
— Ты самый лучший. Таких, как ты, вообще не бывает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124