Это просто ужасно.
Пита ведь полностью прав. Он в своем праве.
У него проблемы.
Да, он ошибся, но он искренне хочет исправить свою ошибку и быть в Церкви.
Чтобы обсудить свои духовные проблемы, он приехал к священнику, о котором слышал много хорошего.
Почему это ее так бесит? Вот именно - бесит, от слова "бес", подумала Ильгет. Почему мне все это так не нравится?
— Ну и что он сказал? - выдавила она.
— Что? Я объяснил, что у нас были серьезные сексуальные проблемы. Он сказал, что не может по этому поводу сказать ничего конкретного, так как сам принял целибат. Но конечно, он может меня понять и сочувствует мне…
Сочувствует ему! - как резануло. Кажется, сейчас слезы покатятся. Еще не хватало. Ильгет вдохнула, выдохнула и применила основной прием психотренинга, сразу расслабившись.
— Понятно, - сказала она, - а по поводу твоего сожительства что?
— Ну что… сказал, что, к сожалению, Церковь не может признать… законы человеческие всегда несовершенны. Ну а Бог на небе разберется…
Ильгет с удивлением взглянула на бывшего сожителя. Как странно. Как непохоже это на отца Маркуса!
— А в общем, - сказал Пита, - я рад, что наконец смог уйти от тебя. Наконец-то я стал свободным. Жаль, что так поздно понял…
Неужели я так ужасна? Я такой страшный тиран, от которого просто нельзя было уйти? Нет, спокойно, спокойно. Главное - это спокойствие.
— Тебя жаль, конечно, - продолжал бывший сожитель, - но чем я могу тебе помочь? Ты сама загнала себя в этот ад. И замуж вышла за такого же. Ты не видишь простых, элементарных вещей. Вы же убийцы. И живете убийством…
Ильгет снова почувствовала, как это часто бывало при разговорах с Питой, что нечто мутное и острое вклинивается в лобные дольки, и прерывает всякое понимание происходящего.
Это еще с сагонами так бывает.
Но когда ты говоришь с сагоном - ты знаешь, что это враг. А Пита ведь человек.
Сейчас она еще не могла даже понять, в чем нелепость, в чем дикость того, что он говорил. И не успела - все-таки брызнули слезы… Проклятые гормоны. Беременность. Ей остро захотелось, чтобы сейчас, сию минуту рядом оказался Арнис. И ткнуться носом в его плечо.
— Как ты можешь такое говорить?! - Ильгет понимала, что ее несет, и что ляпнула она уже глупость. Пита с достоинством выпрямился. Взглянул на нее сверху вниз.
— А что, тебя это задевает? Это естественно, ведь ты чувствуешь свою вину. Отец Маркус то же самое, собственно, сказал.
— Что? Что он сказал?!
— То, что с такими людьми, как вы, как ты - жить в принципе нелегко. И он может меня в этом понять.
Отец Маркус?! Ильгет уже перестала понимать хоть что-либо.
— Ты уверен, что он именно так и сказал?
— Ну.. смысл, примерно, такой.
Надо было уйти. Шагнуть в проход, на лифт - и подняться к своему флаеру. Но Ильгет не могла двинуться с места. Надо было выяснить… понять, в чем дело. Что стоит за всем этим? Что-то реальное? Не может же быть, что за всеми его словами просто ничего не стоит?! Что он это говорит лишь из желания очередной раз сделать ей больно, и как сагон, точно нащупывает, где и как можно надавить для этого… Но это уже паранойя с ее стороны. Наверное, он все же что-то конкретное имеет в виду. Не сагон же он все-таки.
— Пита, я хотела бы услышать, в чем именно, по твоему мнению, я виновата перед тобой. Ты ведь сказал, что мне стыдно. Так вот, за что мне должно быть стыдно?
Пита добродушно усмехнулся.
— Это уж тебе самой виднее, правда?
— Нет, я сама не понимаю, что ты имел в виду. Объясни, пожалуйста.
— Да откуда я знаю. Ты не хочешь меня видеть - значит, тебе стыдно, правильно? Я только спросил.
— Но Пита, пойми… я не спорю, я тоже была во многом неправа. Мы вообще много ошибались…
— Мы ошибались? Вот как?
Он, похоже, слегка разозлился.
— Просто удивительно! Издеваться надо мной столько лет, а потом - "мы ошибались", - он передразнил ее тоненьким голоском.
— Пита, - прошептала Ильгет, - объясни, как? Как я над тобой издевалась?
— А ты не помнишь? Знаешь что? Мне некогда с тобой тут объясняться. Ты даже сейчас умудрилась затеять скандал! Вот что, думай сама и живи сама как хочешь.
И победно вздернув голову, он скрылся в проеме двери.
Ильгет заставила себя расслабиться, добралась до дома. Но в конце концов, как ни держи себя в руках, проблему все равно придется решать.
Она сбросила альву, вошла в гостиную и первым делом зажгла рамку монитора в воздухе.
— Отец Маркус?
К счастью, священник оказался доступен вызову. Он приветливо смотрел на Ильгет из рамки.
— О, это вы, Ильгет? Забыли что-нибудь?
— Нет… Отец Маркус, я говорила с Питой…
Ильгет почувствовала, что сейчас заплачет. Ну сколько же можно?
— Вы действительно… так считаете… что со мной трудно жить? Что это я… его довела? Что мы все… убийцы?
— Ильгет, ну что вы! Убийцы? Я не мог такого сказать.
— Впрочем, да, извините… это уже он сам. Но что ему было трудно…
Ильгет не знала, как выразить свою мысль. В общем-то, все ведь просто. Получается так, что священник полностью одобряет Питу. Что выходит, Пита во всем прав. И она над ним издевалась многие годы, и наконец-то он от нее освободился, и она убийца, и еще как будто это она его выгнала и теперь выглядит чистенькой и праведной, причащается, а на самом деле все наоборот, и Бог это видит… Когда все это говорил Пита - в конце концов, ему верить не обязательно, мало ли что он навоображал себе. Но теперь, получается, его своим авторитетом поддерживает священник?!
Однако Ильгет просто не знала, как спросить об этом.
— Поймите, Ильгет, я не могу занять в вашей ссоре чью-то позицию. Я обязан быть нейтральным. Я не поддерживаю вашего бывшего мужа, я не поддерживаю вас.
— Да, я понимаю. Простите, - Ильгет овладела собой наконец.
— И успокойтесь, наконец, все уже позади, этого сожительства больше нет. Я понимаю, вам до сих пор трудно поверить, что бывший муж для вас чужой человек, но постарайтесь больше не думать об этом.
"Я бы и не думала. Так ведь напоминают", - с горечью подумала она.
— Хорошо, отец Маркус. Я постараюсь.
Ильгет действительно постаралась выкинуть этот разговор из головы. Убийцы? С нами трудно жить? Неправда. Не труднее, чем с самим Питой. И она очень старалась, чтобы он не заметил того, как ей тяжело, как трудно бывает иногда. Старалась быть нормальной, обычной женщиной - если бы он еще это видел и ценил, если бы сам старался делать хоть что-нибудь!
У нас были сексуальные проблемы? Конечно. Но ее ли в этом вина? Они плохо совместимы. А Пита даже не хотел вместе с ней пойти к врачу и выяснить, как сделать ситуацию лучше.
Все остальное - про якобы издевательства, про то, как он рад освободиться от нее - чистая манипуляция. Да и освободился ли он? В том-то и беда, что похоже, нет. Зачем на самом деле ему понадобилось ехать именно в церковь святого Квиринуса?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
Пита ведь полностью прав. Он в своем праве.
У него проблемы.
Да, он ошибся, но он искренне хочет исправить свою ошибку и быть в Церкви.
Чтобы обсудить свои духовные проблемы, он приехал к священнику, о котором слышал много хорошего.
Почему это ее так бесит? Вот именно - бесит, от слова "бес", подумала Ильгет. Почему мне все это так не нравится?
— Ну и что он сказал? - выдавила она.
— Что? Я объяснил, что у нас были серьезные сексуальные проблемы. Он сказал, что не может по этому поводу сказать ничего конкретного, так как сам принял целибат. Но конечно, он может меня понять и сочувствует мне…
Сочувствует ему! - как резануло. Кажется, сейчас слезы покатятся. Еще не хватало. Ильгет вдохнула, выдохнула и применила основной прием психотренинга, сразу расслабившись.
— Понятно, - сказала она, - а по поводу твоего сожительства что?
— Ну что… сказал, что, к сожалению, Церковь не может признать… законы человеческие всегда несовершенны. Ну а Бог на небе разберется…
Ильгет с удивлением взглянула на бывшего сожителя. Как странно. Как непохоже это на отца Маркуса!
— А в общем, - сказал Пита, - я рад, что наконец смог уйти от тебя. Наконец-то я стал свободным. Жаль, что так поздно понял…
Неужели я так ужасна? Я такой страшный тиран, от которого просто нельзя было уйти? Нет, спокойно, спокойно. Главное - это спокойствие.
— Тебя жаль, конечно, - продолжал бывший сожитель, - но чем я могу тебе помочь? Ты сама загнала себя в этот ад. И замуж вышла за такого же. Ты не видишь простых, элементарных вещей. Вы же убийцы. И живете убийством…
Ильгет снова почувствовала, как это часто бывало при разговорах с Питой, что нечто мутное и острое вклинивается в лобные дольки, и прерывает всякое понимание происходящего.
Это еще с сагонами так бывает.
Но когда ты говоришь с сагоном - ты знаешь, что это враг. А Пита ведь человек.
Сейчас она еще не могла даже понять, в чем нелепость, в чем дикость того, что он говорил. И не успела - все-таки брызнули слезы… Проклятые гормоны. Беременность. Ей остро захотелось, чтобы сейчас, сию минуту рядом оказался Арнис. И ткнуться носом в его плечо.
— Как ты можешь такое говорить?! - Ильгет понимала, что ее несет, и что ляпнула она уже глупость. Пита с достоинством выпрямился. Взглянул на нее сверху вниз.
— А что, тебя это задевает? Это естественно, ведь ты чувствуешь свою вину. Отец Маркус то же самое, собственно, сказал.
— Что? Что он сказал?!
— То, что с такими людьми, как вы, как ты - жить в принципе нелегко. И он может меня в этом понять.
Отец Маркус?! Ильгет уже перестала понимать хоть что-либо.
— Ты уверен, что он именно так и сказал?
— Ну.. смысл, примерно, такой.
Надо было уйти. Шагнуть в проход, на лифт - и подняться к своему флаеру. Но Ильгет не могла двинуться с места. Надо было выяснить… понять, в чем дело. Что стоит за всем этим? Что-то реальное? Не может же быть, что за всеми его словами просто ничего не стоит?! Что он это говорит лишь из желания очередной раз сделать ей больно, и как сагон, точно нащупывает, где и как можно надавить для этого… Но это уже паранойя с ее стороны. Наверное, он все же что-то конкретное имеет в виду. Не сагон же он все-таки.
— Пита, я хотела бы услышать, в чем именно, по твоему мнению, я виновата перед тобой. Ты ведь сказал, что мне стыдно. Так вот, за что мне должно быть стыдно?
Пита добродушно усмехнулся.
— Это уж тебе самой виднее, правда?
— Нет, я сама не понимаю, что ты имел в виду. Объясни, пожалуйста.
— Да откуда я знаю. Ты не хочешь меня видеть - значит, тебе стыдно, правильно? Я только спросил.
— Но Пита, пойми… я не спорю, я тоже была во многом неправа. Мы вообще много ошибались…
— Мы ошибались? Вот как?
Он, похоже, слегка разозлился.
— Просто удивительно! Издеваться надо мной столько лет, а потом - "мы ошибались", - он передразнил ее тоненьким голоском.
— Пита, - прошептала Ильгет, - объясни, как? Как я над тобой издевалась?
— А ты не помнишь? Знаешь что? Мне некогда с тобой тут объясняться. Ты даже сейчас умудрилась затеять скандал! Вот что, думай сама и живи сама как хочешь.
И победно вздернув голову, он скрылся в проеме двери.
Ильгет заставила себя расслабиться, добралась до дома. Но в конце концов, как ни держи себя в руках, проблему все равно придется решать.
Она сбросила альву, вошла в гостиную и первым делом зажгла рамку монитора в воздухе.
— Отец Маркус?
К счастью, священник оказался доступен вызову. Он приветливо смотрел на Ильгет из рамки.
— О, это вы, Ильгет? Забыли что-нибудь?
— Нет… Отец Маркус, я говорила с Питой…
Ильгет почувствовала, что сейчас заплачет. Ну сколько же можно?
— Вы действительно… так считаете… что со мной трудно жить? Что это я… его довела? Что мы все… убийцы?
— Ильгет, ну что вы! Убийцы? Я не мог такого сказать.
— Впрочем, да, извините… это уже он сам. Но что ему было трудно…
Ильгет не знала, как выразить свою мысль. В общем-то, все ведь просто. Получается так, что священник полностью одобряет Питу. Что выходит, Пита во всем прав. И она над ним издевалась многие годы, и наконец-то он от нее освободился, и она убийца, и еще как будто это она его выгнала и теперь выглядит чистенькой и праведной, причащается, а на самом деле все наоборот, и Бог это видит… Когда все это говорил Пита - в конце концов, ему верить не обязательно, мало ли что он навоображал себе. Но теперь, получается, его своим авторитетом поддерживает священник?!
Однако Ильгет просто не знала, как спросить об этом.
— Поймите, Ильгет, я не могу занять в вашей ссоре чью-то позицию. Я обязан быть нейтральным. Я не поддерживаю вашего бывшего мужа, я не поддерживаю вас.
— Да, я понимаю. Простите, - Ильгет овладела собой наконец.
— И успокойтесь, наконец, все уже позади, этого сожительства больше нет. Я понимаю, вам до сих пор трудно поверить, что бывший муж для вас чужой человек, но постарайтесь больше не думать об этом.
"Я бы и не думала. Так ведь напоминают", - с горечью подумала она.
— Хорошо, отец Маркус. Я постараюсь.
Ильгет действительно постаралась выкинуть этот разговор из головы. Убийцы? С нами трудно жить? Неправда. Не труднее, чем с самим Питой. И она очень старалась, чтобы он не заметил того, как ей тяжело, как трудно бывает иногда. Старалась быть нормальной, обычной женщиной - если бы он еще это видел и ценил, если бы сам старался делать хоть что-нибудь!
У нас были сексуальные проблемы? Конечно. Но ее ли в этом вина? Они плохо совместимы. А Пита даже не хотел вместе с ней пойти к врачу и выяснить, как сделать ситуацию лучше.
Все остальное - про якобы издевательства, про то, как он рад освободиться от нее - чистая манипуляция. Да и освободился ли он? В том-то и беда, что похоже, нет. Зачем на самом деле ему понадобилось ехать именно в церковь святого Квиринуса?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124