И мы уговорились с Игорем, что он выскочит в бар. Там мы его и ждали.
— Просто ждали?
— Ну, мы не были уверены в том, что Игорь придет. Сидели, пили коньяк, разговаривали…
— И никаких эксцессов?
Марк вспыхнул:
— Я надеюсь, то, о чем мы говорили сегодня утром, не будет отображено в протоколе.
— Не будет, если это не касается третьего лица.
— Третьего лица?
— Убитого Игоря Анатольевича Шмаринова.
Ольга тихо всхлипнула, прижала руки к груди и начала раскачиваться.
— Я прошу вас… — Марк с ненавистью посмотрел на Звягинцева.
Звягинцев кивнул Радику: принеси воды, не видишь — женщине плохо… Радик оказался несколько сообразительнее, чем его вечный спутник Коля, и через минуту Ольга уже пила воду мелкими беспомощными глотками. Вода проливалась на свитер, и Звягинцеву больше всего хотелось подойти к женщине и погладить ее по голове.
— Вы в состоянии слушать, Ольга Игоревна?
— Да…
— Тогда продолжим. Вы все-таки дождались своего тестя.
— Я же говорил вам… Никто не ждал его специально. Мы надеялись, что он придет.
— И он пришел.
— Да.
— Что было дальше?
— Ну, я не помню. Мы сидели, разговаривали…
— И больше ничего?
— Что вы хотите от меня услышать?
«То, что произошло на самом деле. То, что видели все. Нелепая ссора между твоей женой и ее отцом. Ссора, закончившаяся пощечиной. Давай, Марк, говори правду, ты же знаешь, что отпираться бессмысленно. Ты же умный человек!»
Марк молчал. И тогда Звягинцев решил взять инициативу в свои руки.
— Вы меня слушаете, Ольга?
— Да…
— Очевидцы утверждают, что между вами и вашим отцом произошел неприятный инцидент.
— Ольга! — Марк крепче сжал руку жены. — Ты можешь не отвечать на его вопросы. Это не официальный допрос, у него даже полномочий нет!
Это был удар ниже пояса. У Звягинцева действительно не было полномочий. Никаких корок, кроме просроченного удостоверения, которое ему в обход правил оставили в память о Питере по специальному распоряжению начальника отделения. У него, правда, были сомнительные корочки сотрудника службы безопасности «Розы ветров», но никакого значения в большом мире закона и преступлений эти корочки не имели.
— Нет, почему же, — сказала Ольга прерывающимся голосом, — почему же… Я скажу. Я отвечу на ваш вопрос. Мы действительно поссорились с отцом. Он обвинил нас в том несчастье, которое произошло с Инкой. Он сказал… Сказал, что мы должны были быть рядом, что мы просто бросили ее.
— А вы…
— Я вспылила. Я сказала, что мы вовсе не обязаны следить… Что он… — Она сглотнула слюну и с трудом произнесла:
— Что он смешон. Что-то вроде этого… Что человек в возрасте не должен так вести себя, что нужно хоть немного думать о чувстве собственного достоинства.
— И, должно быть, добавили что-то крепкое в адрес его жены?
— Да. — Она подняла глаза на Звягинцева. — Да.
— И тогда он ударил вас.
— Да.
— Что же было дальше?
— Прекратите это немедленно! — снова вмешался Марк. — Это бесчеловечно.
Она легко коснулась его руки: успокойся, милый.
— Ничего. Ничего не было. Я ушла домой.
— Вы ушли домой?
— Убежала.
— В котором часу это было?
— Господи, ну откуда же я могу знать? Разве я следила за часами…
— А вы, Марк? Вы не можете ответить на этот вопрос?
— Точно — нет. Скорее всего после полуночи. Да, конечно, после полуночи.
— А вы не отправились следом за женой? Ведь скорее всего она была в состоянии сильного эмоционального стресса.
Марк смутился. В его холодных, обычно таких самоуверенных глазах мелькнули страх затравленного зверя и позднее раскаяние.
— Я хотел. Я даже вышел… Но Ольги уже нигде не было.
— И вы вернулись к Шмаринову.
— Да. Дело в том, что у нас еще был не закончен деловой разговор. Я работаю в его концерне, и у нас сейчас намечается крупная сделка…
— И вы решили, что это важнее, чем состояние вашей жены?
— Это работа.
— Понятно. Значит, вы остались с тестем в баре. В котором часу вы покинули его?
— Что-то около четырех. Я проводил его до холла гостиницы, и мы условились, что созвонимся с утра.
— Потом вы отправились домой?
— Вы же знаете. Пал Палыч! Потом я вернулся в бар. И просидел там до самого его закрытия.
— А почему вы сразу не пошли домой?
— Почему? Мне нужно было продумать один из вариантов сделки. Именно об этом мы и разговаривали с Игорем.
— Значит, вы просидели до закрытия, а потом отправились к себе.
— Да.
— И что?
— Ничего. Лег спать и проснулся только тогда, когда вы начали стучать Нам в дверь.
— А что ваша жена?
— А что — моя жена? Когда я вернулся, она спала.
— В одежде? — неожиданно спросил Звягинцев.
По лицу Марка пробежала тень, и это не осталось незамеченным.
— Так в одежде или нет? Это же очень легкий вопрос, Марк.
— — Я не знаю, — наконец выдохнул он — Что значит, не знаете?
— Дело в том, что я не включал свет. Я боялся разбудить ее.
— Значит, боялись разбудить, — задумчиво произнес Звягинцев.
— Да, — с вызовом ответил Марк. — Надеюсь, это не преследуется в уголовном порядке?
— Нет, конечно. Теперь вернемся к вашей жене Вы утверждаете, Ольга Игоревна, что после того, как покинули бар, сразу отправились домой.
— Да.
— Легли спать.
— Да.
— И проснулись только утром.
— Да.
— Вы уверены в этом?
На Ольгу жалко было смотреть: она сжалась в комок и закрыла голову руками. Марк смотрел на Звягинцева с ненавистью.
— Прекратите это немедленно! Слышите, вы!!! Не смейте мучить ее! Не смейте мучить мою жену!..
— Успокойтесь. Мы не ставим целью в чем-то уличить вашу жену. Единственное, чего мы хотим, — установить истину.
Сейчас наступит самый трагический момент. Самый трагический и самый тяжелый. Он, Звягинцев, должен будет сказать им… Должен будет сказать ей, что ее видели в гостинице ночью. Как раз в то самое время, когда она, по ее словам, спала у себя в коттедже. Сказать — со всеми вытекающими отсюда последствиями. Ему очень не хотелось делать этого, именно потому он разволновался и стал называть себя во множественном числе: «Мы не ставим целью… Единственное, чего мы хотим…» Но весь этот прокурорский пафос произвел неожиданное впечатление на Радика с Колей. Они приободрились, почувствовав, что присутствуют при чем-то значительном. Радик даже подмигнул Звягинцеву — все правильно, шеф, валет — не фигура, бей дамой!
— Значит, вы утверждаете, что после того, как покинули бар, вы вернулись в коттедж.
Ольга молчала.
— Да, — сказал за нее Марк.
— Очень хорошо. Но, к сожалению, мы располагаем другими сведениями. Вас видели входящей в гостиницу и выходящей из нее уже после четырех, когда Шмаринов.., ваш отец покинул бар и поднялся к себе.
Ольга подняла на Звягинцева полные ужаса глаза.
— Нет! — вырвалось у нее. — Нет! Нет!
— У нас есть показания нескольких свидетелей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
— Просто ждали?
— Ну, мы не были уверены в том, что Игорь придет. Сидели, пили коньяк, разговаривали…
— И никаких эксцессов?
Марк вспыхнул:
— Я надеюсь, то, о чем мы говорили сегодня утром, не будет отображено в протоколе.
— Не будет, если это не касается третьего лица.
— Третьего лица?
— Убитого Игоря Анатольевича Шмаринова.
Ольга тихо всхлипнула, прижала руки к груди и начала раскачиваться.
— Я прошу вас… — Марк с ненавистью посмотрел на Звягинцева.
Звягинцев кивнул Радику: принеси воды, не видишь — женщине плохо… Радик оказался несколько сообразительнее, чем его вечный спутник Коля, и через минуту Ольга уже пила воду мелкими беспомощными глотками. Вода проливалась на свитер, и Звягинцеву больше всего хотелось подойти к женщине и погладить ее по голове.
— Вы в состоянии слушать, Ольга Игоревна?
— Да…
— Тогда продолжим. Вы все-таки дождались своего тестя.
— Я же говорил вам… Никто не ждал его специально. Мы надеялись, что он придет.
— И он пришел.
— Да.
— Что было дальше?
— Ну, я не помню. Мы сидели, разговаривали…
— И больше ничего?
— Что вы хотите от меня услышать?
«То, что произошло на самом деле. То, что видели все. Нелепая ссора между твоей женой и ее отцом. Ссора, закончившаяся пощечиной. Давай, Марк, говори правду, ты же знаешь, что отпираться бессмысленно. Ты же умный человек!»
Марк молчал. И тогда Звягинцев решил взять инициативу в свои руки.
— Вы меня слушаете, Ольга?
— Да…
— Очевидцы утверждают, что между вами и вашим отцом произошел неприятный инцидент.
— Ольга! — Марк крепче сжал руку жены. — Ты можешь не отвечать на его вопросы. Это не официальный допрос, у него даже полномочий нет!
Это был удар ниже пояса. У Звягинцева действительно не было полномочий. Никаких корок, кроме просроченного удостоверения, которое ему в обход правил оставили в память о Питере по специальному распоряжению начальника отделения. У него, правда, были сомнительные корочки сотрудника службы безопасности «Розы ветров», но никакого значения в большом мире закона и преступлений эти корочки не имели.
— Нет, почему же, — сказала Ольга прерывающимся голосом, — почему же… Я скажу. Я отвечу на ваш вопрос. Мы действительно поссорились с отцом. Он обвинил нас в том несчастье, которое произошло с Инкой. Он сказал… Сказал, что мы должны были быть рядом, что мы просто бросили ее.
— А вы…
— Я вспылила. Я сказала, что мы вовсе не обязаны следить… Что он… — Она сглотнула слюну и с трудом произнесла:
— Что он смешон. Что-то вроде этого… Что человек в возрасте не должен так вести себя, что нужно хоть немного думать о чувстве собственного достоинства.
— И, должно быть, добавили что-то крепкое в адрес его жены?
— Да. — Она подняла глаза на Звягинцева. — Да.
— И тогда он ударил вас.
— Да.
— Что же было дальше?
— Прекратите это немедленно! — снова вмешался Марк. — Это бесчеловечно.
Она легко коснулась его руки: успокойся, милый.
— Ничего. Ничего не было. Я ушла домой.
— Вы ушли домой?
— Убежала.
— В котором часу это было?
— Господи, ну откуда же я могу знать? Разве я следила за часами…
— А вы, Марк? Вы не можете ответить на этот вопрос?
— Точно — нет. Скорее всего после полуночи. Да, конечно, после полуночи.
— А вы не отправились следом за женой? Ведь скорее всего она была в состоянии сильного эмоционального стресса.
Марк смутился. В его холодных, обычно таких самоуверенных глазах мелькнули страх затравленного зверя и позднее раскаяние.
— Я хотел. Я даже вышел… Но Ольги уже нигде не было.
— И вы вернулись к Шмаринову.
— Да. Дело в том, что у нас еще был не закончен деловой разговор. Я работаю в его концерне, и у нас сейчас намечается крупная сделка…
— И вы решили, что это важнее, чем состояние вашей жены?
— Это работа.
— Понятно. Значит, вы остались с тестем в баре. В котором часу вы покинули его?
— Что-то около четырех. Я проводил его до холла гостиницы, и мы условились, что созвонимся с утра.
— Потом вы отправились домой?
— Вы же знаете. Пал Палыч! Потом я вернулся в бар. И просидел там до самого его закрытия.
— А почему вы сразу не пошли домой?
— Почему? Мне нужно было продумать один из вариантов сделки. Именно об этом мы и разговаривали с Игорем.
— Значит, вы просидели до закрытия, а потом отправились к себе.
— Да.
— И что?
— Ничего. Лег спать и проснулся только тогда, когда вы начали стучать Нам в дверь.
— А что ваша жена?
— А что — моя жена? Когда я вернулся, она спала.
— В одежде? — неожиданно спросил Звягинцев.
По лицу Марка пробежала тень, и это не осталось незамеченным.
— Так в одежде или нет? Это же очень легкий вопрос, Марк.
— — Я не знаю, — наконец выдохнул он — Что значит, не знаете?
— Дело в том, что я не включал свет. Я боялся разбудить ее.
— Значит, боялись разбудить, — задумчиво произнес Звягинцев.
— Да, — с вызовом ответил Марк. — Надеюсь, это не преследуется в уголовном порядке?
— Нет, конечно. Теперь вернемся к вашей жене Вы утверждаете, Ольга Игоревна, что после того, как покинули бар, сразу отправились домой.
— Да.
— Легли спать.
— Да.
— И проснулись только утром.
— Да.
— Вы уверены в этом?
На Ольгу жалко было смотреть: она сжалась в комок и закрыла голову руками. Марк смотрел на Звягинцева с ненавистью.
— Прекратите это немедленно! Слышите, вы!!! Не смейте мучить ее! Не смейте мучить мою жену!..
— Успокойтесь. Мы не ставим целью в чем-то уличить вашу жену. Единственное, чего мы хотим, — установить истину.
Сейчас наступит самый трагический момент. Самый трагический и самый тяжелый. Он, Звягинцев, должен будет сказать им… Должен будет сказать ей, что ее видели в гостинице ночью. Как раз в то самое время, когда она, по ее словам, спала у себя в коттедже. Сказать — со всеми вытекающими отсюда последствиями. Ему очень не хотелось делать этого, именно потому он разволновался и стал называть себя во множественном числе: «Мы не ставим целью… Единственное, чего мы хотим…» Но весь этот прокурорский пафос произвел неожиданное впечатление на Радика с Колей. Они приободрились, почувствовав, что присутствуют при чем-то значительном. Радик даже подмигнул Звягинцеву — все правильно, шеф, валет — не фигура, бей дамой!
— Значит, вы утверждаете, что после того, как покинули бар, вы вернулись в коттедж.
Ольга молчала.
— Да, — сказал за нее Марк.
— Очень хорошо. Но, к сожалению, мы располагаем другими сведениями. Вас видели входящей в гостиницу и выходящей из нее уже после четырех, когда Шмаринов.., ваш отец покинул бар и поднялся к себе.
Ольга подняла на Звягинцева полные ужаса глаза.
— Нет! — вырвалось у нее. — Нет! Нет!
— У нас есть показания нескольких свидетелей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107