Что за лицо! Ты поймешь, о чем я, когда узнаешь, что я пытался запечатлеть его на холсте… не смейся, я действительно пробовал! Она необыкновенно привлекательна — и непостижима. Знаешь, как иногда в магазинах мебель покрывают пластиком? Примерно то же самое с ней, только она-то покрыта не пластиком, а листовым стеклом. Удивительное сочетание противоречий. Безымянная (до сегодняшнего дня) незаконная дочь выглядит как потомок тысячелетиями старательно подбиравшихся родов. Но тепла в ней не больше, чем в сверкающем бриллианте. И когда подходишь ближе, тебя обдает холодом. Стоит ли говорить, что Дана слегка прихватило морозцем.
В одном можно быть уверенным. Ричард знал, что делает. Единственно, чего мы не можем понять, — почему? Касс, конечно, ходит крутом и мрачными предсказаниями словно старается оправдать свое имя.
Ударили в гонг… Пора идти переодеваться к ужину.
Мы устраиваем в ее честь великосветские приемы. Ты представляешь — Парадные апартаменты, королевская пышность, сервизы Людовика XVI… и так далее. Подожди. Я вернусь так скоро, как только смогу».
Дан одевался к ужину, завязывая галстук идеальным узлом, когда дверь его гардеробной распахнулась и ворвалась разъяренная Марджери, что, однако, не помешало ей быть одетой с убийственным шиком в черный атлас, с тремя рядами жемчужных бус.
— Чего теперь стоят твои прекрасные планы? — прошипела она.
Дан кивком головы отправил прочь лакея, и тот немедленно исчез.
— Я думаю поменять планы, — весело проговорил он, нисколько не сбитый с толку и не обеспокоенный.
— Подонок! — выведенная из себя, закричала Марджери.
— Шлюха!
— Ну скажи, чего она, по-твоему, стоит?
— Многого — гораздо больше, чем я думал… или рассчитывал. — Он засмеялся. — Представляешь, что она сказала, когда я показал ей Парадные апартаменты? «Как красиво. Зеленый — мой любимый цвет…» — Дану это казалось удивительно забавным. Он взял со стола часы, почти вовсе лишенные толщины, чистого золота, марки «Эгерле Кутюр».
— Она не отдаст ни пенни, — простонала Марджери. — Тебе не удастся ничего выцарапать у нее из кармана — либо из какого другого места.
— Если бы я надеялся, что ты в состоянии расплатиться, я бы побился с тобой об заклад…
— А если бы я выиграла, как бы ты сумел расплатиться? Твое досье, как и мое, черным-черно.
— Однако моя репутация не в таких клочьях… Ну, ну, потише. — Он перехватил за запястье ее поднятую для удара руку, завел ее назад так грубо, что она задохнулась от боли. Пока она пыталась освободиться, он потянул носом воздух. — Что-то мне мерещится запах бренди, заглушенный ароматом «Джой». — Он злорадно рассмеялся. — Что, достала она тебя?
Марджери выдернула руку с такой силой, что откачнулась назад и ударилась о ручку комода.
— Ой! — На глазах ее выступили слезы. — Ублюдок! Надеюсь, тебе не перепадет от нее ни цента!
— Ну, мне нужно гораздо больше! — Он пригладил перед зеркалом блестящие волосы, взял оправленную в серебро щетку, несколько раз провел по волнистым волосам. — Ты забываешь, что она женщина. — Он опустил щетку и задумчиво взглянул на свое отражение. — Во всяком случае, надеюсь… — Он снова прибегнул к щетке. — А мне ли не знать женщин? — Он улыбнулся ей в зеркале. — И тебе ли не знать об этом?
Марджери бросила на него сердитый взгляд. Дело было давно. И ничего хорошего из этого не вышло.
Дан засмеялся. Угадать реакцию Марджери ничего не стоило. Ей хотелось выругаться.
— Оставь слова дуракам, — посоветовал Дан. — Нежная улыбка творит чудеса. Мужчина не может устоять перед улыбкой женщины.
Губы Марджери дрогнули.
— Уж ее-то улыбка способна заморозить океан!
Дан чуть нахмурился.
— Да, разумеется, ее легкой добычей не назовешь.
Но будь уверена, дорогая, какова бы она ни была, я скоро это выясню.
— Тогда дай мне знать, ладно? — встрепенулась Марджери.
Дан положил в карман чистый носовой платок, зажигалку, ключи.
— Предоставь это мне, — посоветовал он доверительным тоном. — Я знаю, что делаю.
Великолепные двери Парадных апартаментов открылись на его стук, и одна из горничных, Линетта, провела его в гостиную. В этот момент Элизабет Шеридан вышла из своей спальни, поправляя жемчужную серьгу.
— О, замечательно! — реакция Дана была непосредственной, теплой. — Вы возникли на пороге совершенно волшебно. Я даже испугался, что вас может сдунуть, когда дверь откроется…
— Разве она еще не открылась?
Он восхищенно рассмеялся.
— О, вы действительно мне нравитесь! — воскликнул он. — Какая освежительная перемена.
— Вы хотите сказать «освежающая»?
— Разумеется, вы правы. Но, Боже, как вы похожи ни Ричарда!
— Да, мне часто говорят об этом.
— Но это правда. Поверьте мне, я понимаю в таких вещах. Даю вам слово — как правило, мое слово здесь последнее.
— Ну так пусть там и остается…
Она видела его насквозь. Сука! — подумал он, продолжая лучезарно улыбаться.
— Знаете, я на вашей стороне.
— Почему?
— Я думаю, вы выиграете.
Ее глаза остановились на нем, и он почувствовал себя мелким, ничтожным под увеличительным стеклом микроскопа.
— Да… Я думаю, вы всегда выбираете выигравшую сторону.
Из спальни вышла Линетта и подала Элизабет вечернюю сумочку того же глубокого темно-зеленого, почти черного цвета, что и платье, о котором Дан с пониманием заметил:
— Сен-Лоран?
— Копия. У меня больший, чем у манекенщиц, размер.. Но я неплохо шью.
— Так вы его сами сшили! — Это произвело на него впечатление. Вряд ли Марджери в состоянии даже вообразить такое.
— Нас учили шить в приюте Хенриетты Филдинг.
Предполагалось, что нам это может пригодиться.
Он слушал невнимательно.
— Но теперь вы можете позволить себе покупать оригиналы — причем в любых количествах. Очевидно, что вы обладаете вкусом. Теперь же у вас будут еще и деньги.
Платье было из тонкого шелкового джерси, облегающего фигуру, обрисовывающего грудь и талию, перехваченную поясом, отделанным полоской бледно-розового атласа, который завязывался спереди мягким узлом. Узкие рукава доходили до запястий, к глубокому V-образному вырезу была приколота изумительная темно-красная роза.
— Вы вполне гармонируете с окружением, — похвалил ее Дан, обводя рукою зеленое и золотое великолепие комнаты. — Вам здесь удобно, я надеюсь? — В голосе Дана звучала забота, словно администратор отеля разговаривал с важным постояльцем.
— Вполне удобно, спасибо.
— Может быть, спустимся вниз?
— Конечно, пожалуйста… но на чей уровень?
Ох, остра на язык, думал он злобно, ощущая, как сжимаются кулаки, чувствуя, как ему трудно владеть собой. Она вызывала у него желание показать зубы. И проверить их остроту на ее косточках.
Гостиная, куда он сопроводил ее, была выдержана в желтых тонах и отделана белым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129
В одном можно быть уверенным. Ричард знал, что делает. Единственно, чего мы не можем понять, — почему? Касс, конечно, ходит крутом и мрачными предсказаниями словно старается оправдать свое имя.
Ударили в гонг… Пора идти переодеваться к ужину.
Мы устраиваем в ее честь великосветские приемы. Ты представляешь — Парадные апартаменты, королевская пышность, сервизы Людовика XVI… и так далее. Подожди. Я вернусь так скоро, как только смогу».
Дан одевался к ужину, завязывая галстук идеальным узлом, когда дверь его гардеробной распахнулась и ворвалась разъяренная Марджери, что, однако, не помешало ей быть одетой с убийственным шиком в черный атлас, с тремя рядами жемчужных бус.
— Чего теперь стоят твои прекрасные планы? — прошипела она.
Дан кивком головы отправил прочь лакея, и тот немедленно исчез.
— Я думаю поменять планы, — весело проговорил он, нисколько не сбитый с толку и не обеспокоенный.
— Подонок! — выведенная из себя, закричала Марджери.
— Шлюха!
— Ну скажи, чего она, по-твоему, стоит?
— Многого — гораздо больше, чем я думал… или рассчитывал. — Он засмеялся. — Представляешь, что она сказала, когда я показал ей Парадные апартаменты? «Как красиво. Зеленый — мой любимый цвет…» — Дану это казалось удивительно забавным. Он взял со стола часы, почти вовсе лишенные толщины, чистого золота, марки «Эгерле Кутюр».
— Она не отдаст ни пенни, — простонала Марджери. — Тебе не удастся ничего выцарапать у нее из кармана — либо из какого другого места.
— Если бы я надеялся, что ты в состоянии расплатиться, я бы побился с тобой об заклад…
— А если бы я выиграла, как бы ты сумел расплатиться? Твое досье, как и мое, черным-черно.
— Однако моя репутация не в таких клочьях… Ну, ну, потише. — Он перехватил за запястье ее поднятую для удара руку, завел ее назад так грубо, что она задохнулась от боли. Пока она пыталась освободиться, он потянул носом воздух. — Что-то мне мерещится запах бренди, заглушенный ароматом «Джой». — Он злорадно рассмеялся. — Что, достала она тебя?
Марджери выдернула руку с такой силой, что откачнулась назад и ударилась о ручку комода.
— Ой! — На глазах ее выступили слезы. — Ублюдок! Надеюсь, тебе не перепадет от нее ни цента!
— Ну, мне нужно гораздо больше! — Он пригладил перед зеркалом блестящие волосы, взял оправленную в серебро щетку, несколько раз провел по волнистым волосам. — Ты забываешь, что она женщина. — Он опустил щетку и задумчиво взглянул на свое отражение. — Во всяком случае, надеюсь… — Он снова прибегнул к щетке. — А мне ли не знать женщин? — Он улыбнулся ей в зеркале. — И тебе ли не знать об этом?
Марджери бросила на него сердитый взгляд. Дело было давно. И ничего хорошего из этого не вышло.
Дан засмеялся. Угадать реакцию Марджери ничего не стоило. Ей хотелось выругаться.
— Оставь слова дуракам, — посоветовал Дан. — Нежная улыбка творит чудеса. Мужчина не может устоять перед улыбкой женщины.
Губы Марджери дрогнули.
— Уж ее-то улыбка способна заморозить океан!
Дан чуть нахмурился.
— Да, разумеется, ее легкой добычей не назовешь.
Но будь уверена, дорогая, какова бы она ни была, я скоро это выясню.
— Тогда дай мне знать, ладно? — встрепенулась Марджери.
Дан положил в карман чистый носовой платок, зажигалку, ключи.
— Предоставь это мне, — посоветовал он доверительным тоном. — Я знаю, что делаю.
Великолепные двери Парадных апартаментов открылись на его стук, и одна из горничных, Линетта, провела его в гостиную. В этот момент Элизабет Шеридан вышла из своей спальни, поправляя жемчужную серьгу.
— О, замечательно! — реакция Дана была непосредственной, теплой. — Вы возникли на пороге совершенно волшебно. Я даже испугался, что вас может сдунуть, когда дверь откроется…
— Разве она еще не открылась?
Он восхищенно рассмеялся.
— О, вы действительно мне нравитесь! — воскликнул он. — Какая освежительная перемена.
— Вы хотите сказать «освежающая»?
— Разумеется, вы правы. Но, Боже, как вы похожи ни Ричарда!
— Да, мне часто говорят об этом.
— Но это правда. Поверьте мне, я понимаю в таких вещах. Даю вам слово — как правило, мое слово здесь последнее.
— Ну так пусть там и остается…
Она видела его насквозь. Сука! — подумал он, продолжая лучезарно улыбаться.
— Знаете, я на вашей стороне.
— Почему?
— Я думаю, вы выиграете.
Ее глаза остановились на нем, и он почувствовал себя мелким, ничтожным под увеличительным стеклом микроскопа.
— Да… Я думаю, вы всегда выбираете выигравшую сторону.
Из спальни вышла Линетта и подала Элизабет вечернюю сумочку того же глубокого темно-зеленого, почти черного цвета, что и платье, о котором Дан с пониманием заметил:
— Сен-Лоран?
— Копия. У меня больший, чем у манекенщиц, размер.. Но я неплохо шью.
— Так вы его сами сшили! — Это произвело на него впечатление. Вряд ли Марджери в состоянии даже вообразить такое.
— Нас учили шить в приюте Хенриетты Филдинг.
Предполагалось, что нам это может пригодиться.
Он слушал невнимательно.
— Но теперь вы можете позволить себе покупать оригиналы — причем в любых количествах. Очевидно, что вы обладаете вкусом. Теперь же у вас будут еще и деньги.
Платье было из тонкого шелкового джерси, облегающего фигуру, обрисовывающего грудь и талию, перехваченную поясом, отделанным полоской бледно-розового атласа, который завязывался спереди мягким узлом. Узкие рукава доходили до запястий, к глубокому V-образному вырезу была приколота изумительная темно-красная роза.
— Вы вполне гармонируете с окружением, — похвалил ее Дан, обводя рукою зеленое и золотое великолепие комнаты. — Вам здесь удобно, я надеюсь? — В голосе Дана звучала забота, словно администратор отеля разговаривал с важным постояльцем.
— Вполне удобно, спасибо.
— Может быть, спустимся вниз?
— Конечно, пожалуйста… но на чей уровень?
Ох, остра на язык, думал он злобно, ощущая, как сжимаются кулаки, чувствуя, как ему трудно владеть собой. Она вызывала у него желание показать зубы. И проверить их остроту на ее косточках.
Гостиная, куда он сопроводил ее, была выдержана в желтых тонах и отделана белым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129