Оссидиан предполагал, что Вьетконг имеет агентов, которые повсюду следят за ним, даже в Сайгоне, поэтому в штаб-квартире спецназа он передал письмо, адресованное Ко Бинь (мисс Бинь), курьеру-вьетнамцу, кого ни Вьетконг, ни правительство не могли заподозрить в сотрудничестве с американцами.
Новость о нападении на деревню еще не попала в сайгонские газеты. Оссидиану предстояло первым сообщить Ко Бинь о судьбе, постигшей ее родителей. Именно это и было ему нужно.
В 16.00, переодевшись в гражданское, Оссидиан прибыл в офис вьетнамской авиакомпании.
Он хотел сначала пригласить ее в кафе, но вспомнил, что приличные вьетнамские девушки не ходят в такие места в одиночестве. Войдя в комнату с "эр-кондишин", он сел и стал ждать. Оссидиан не знал, какая из девушек на фотографии была Ко Бинь. Десятью минутами позже в комнату вошла очень нервная вьетнамка в белом и стала растерянно оглядываться.
Оссидиан даже присвистнул. Девушка была очень красива, стройна и изящна; ее окружал тот ореол высокомерной отчужденности, который так распаляет мужчин, стремящихся сквозь него прорваться. "Наверняка какому-нибудь большому чину Вьетконга захочется ее заполучить", – подумал сержант разведки, подходя к девушке с одобряющей улыбкой.
– Ко Бинь? – вежливо спросил он.
Она посмотрела на Оссидиана и кивнула.
– Вы говорите по-английски? – спросил он, затем повторил тот же вопрос на своем ломаном французском.
Тут Ко Бинь в первый раз улыбнулась.
– Лучше по-английски.
Оссидиан тоже улыбнулся. У него не было иллюзий относительно качества своего французского.
– Хорошо, – сказал он. – Вы не возражаете, если мы пройдем куда-нибудь и поговорим о вашей семье?
Видя, что девушка колеблется, Оссидиан вынул из своей папки семейную фотографию и показал девушке. Ко Бинь вскрикнула от удивления, увидев у него в руках столь знакомое фото в самодельной рамочке, которое висело в доме ее отца.
– Вы были в доме моего отца?
Оссидиан кивнул и тут заметил легкий румянец на лице Ко Бинь, минутную брешь в броне ее гордости.
– Что он говорил вам обо мне? – спросила она с вызовом.
Оссидиан испытал облегчение и в то же время озабоченность: первое, потому что сообразил – Ко Бинь покинула отчий дом с позором. Скорее всего тут был замешан мужчина. Второе – из-за того, что она могла порвать с родителями и разлюбить их, что помешало бы ему привлечь ее к работе против Вьетконга на почве личной мести. Оставалась, правда, ужасная смерть ее младшего брата, которая должна была бы сильно на нее повлиять.
– Если вы пройдете со мной, то я кое-что сообщу вам о ваших родителях.
– Почему бы нам не поговорить здесь? – удивилась она.
Оссидиан отрицательно покачал головой.
– Прошу вас, пойдемте со мной. Это очень важно.
Ко Бинь, все еще в нерешительности, последовала за ним в маленькое голубое сайгонское такси. Оссидиан назвал шоферу адрес на улице Минь Манг в Чолоне, китайском квартале Сайгона. Он пока решил ничего не говорить Ко Бинь о гибели ее родителей, и вместо этого спросил, где она так хорошо научилась французскому. Ко Бинь объяснила, что ее отец был вполне лоялен режиму Дьема и частью вознаграждения за его верность стало прекрасное образование, которое получила Ко Бинь, а также ее братья и сестры.
Ко Бинь отвечала на вопросы Оссидиана с явным нетерпением. Когда они подъезжали к месту, сержант разведки сказал:
– Мы почти прибыли. Один мой друг, вьетнамский доктор, любезно пригласил нас к себе домой, чтобы мы могли спокойно поговорить. Он сам и его жена будут присутствовать при нашем разговоре.
Такси остановилось перед офисом врача, и Оссидиан проводил все еще недоумевающую Ко Бинь к парадной двери. Сержант надеялся, что Ко Бинь неизвестна медицинская специальность доктора Хиня, известнейшего специалиста по абортам в Сайгоне. Если сейчас кто-нибудь наблюдает за ними, то у него не будет никаких сомнений относительно причины, которая привела сюда, в приемную доктора Хиня, американца и нервозную вьетнамскую девушку.
Доктор, который и раньше предоставлял Оссидиану свой надежный дом, встретил их у дверей и провел в приемную, заставленную мебелью из черного дерева и буддистскими религиозными символами, яркими и безвкусными. Обменявшись с Ко Бинь парой слов по-вьетнамски, он указал на открытую дверь в другую комнату, где он и его жена пили чай, а затем ушел, оставив Оссидиана и Ко Бинь одних.
– Итак, – требовательным тоном произнесла девушка, – зачем вы привезли меня сюда?
Оссидиан посмотрел на нее с глубокой симпатией и сказал:
– Дело в том, что я был в доме вашего отца вчера, после того, как он, ваша мать и ваш брат были убиты вьетконговцами.
Девушка издала крик боли, ее руки взметнулись к лицу. Такая реакция вполне удовлетворила Оссидиана.
– Когда вы последний раз виделись с вашей семьей? – спросил он.
– Уже почти год прошел. Отец очень разгневался на меня, когда я привела в деревню юношу-6уддиста и хотела его с ними познакомить. Он... – Ко Бинь неожиданно вся напряглась и бросила на Оссидиана острый испытующий взгляд. – Вы уверены, что они погибли? Откуда вам это известно? Почему мне никто об этом не сообщил?
– Они мертвы, Ко Бинь.
– Что с ними произошло?
– А вы разве не знаете, что Вьетконг делает со старостами поселений?
– Здесь, в Сайгоне, война не ощущается. Лично мне Вьетконг не принес никакого вреда. Они, разумеется, дурные люди, потому что они коммунисты и ненавидят церковь, но...
Оссидиан понял, что наступил момент для жестокого шага. Он извлек из папки фотографии трупов ее отца, матери и брата и положил перед девушкой.
Она уставилась на снимки, ничего не понимая, и наконец удар обрушился на нее со всей силой. Она закричала. Жена доктора Хиня появилась в дверях, но Оссидиан взмахом руки отправил ее прочь.
Одну за другой Оссидиан выложил перед Ко Бинь все фотографии. Она не отрываясь смотрела на них, испуганная, бледная как полотно, дрожа и тихонько постанывая. Когда Ко Бинь увидела свинью, пожирающую внутренности ее отца, она закричала, вонзая большие пальцы в свои глаза.
– Нет. Нет. Не надо больше. Пожалуйста, – рыдала она.
– Ну, теперь вы видите, что такое Вьетконг? – настаивал Оссидиан. – Видите, что они делают с вашей страной каждый день?
Ко Бинь была не в силах связно говорить и только истерически вскрикивала. Оссидиан положил руку ей на плечо и попытался успокоить, но она сбросила его руку. Тогда он встал и направился к доктору Хиню, который стоял в приемной.
Доктор подошел к бьющейся в конвульсиях девушке со шприцем в руке и сделал ей укол успокоительного.
Ко Бинь провела эту ночь в доме доктора, а наутро, хотя она еще не совсем пришла в себя от пережитого шока, Оссидиан принялся убеждать ее в необходимости отмщения и выполнения долга перед своей страной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102