Казалось, это было в прошлой жизни.
Тяжелая рука накрыла рот Алексы. Она распахнула глаза и уставилась в нависшее над ней лицо.
– Ни звука, – тихо прошептал Кин и подождал, пока Алекса не кивнула в знак того, что узнала его и поняла.
Он взял ее за руку и повел к выходу из хижины. Он осторожно откинул шкуру и ступил наружу. Двое стражников лежали неподалеку, свернувшись и прижавшись друг к другу, как котята. Кривая улыбка изогнула его губы, и он указал Алексе на спящих. Она была уверена, что он споил им какую-то смесь типа той, что дал ей Прямая Стрела. Без сомнения, они даже не вспомнят, как уснули.
Как только они оказались на безопасном расстоянии от деревни, Алекса остановилась, отказываясь сдвинуться еще хоть на шаг.
– Что, к черту, с тобой происходит? – зарычал Кин. – Я даю тебе свободу, о которой ты мечтала, и мы не можем мешкать.
– Почему ты это делаешь? – спросила она, оглядывая его темный силуэт со смесью признательности и недоверия.
– Да ты имеешь хоть какое-то представление, как осейджи пытают осужденных на смерть? – спросил он. И когда Алекса отрицательно покачала головой, Кин снова схватил ее за руку и потащил к лошадям. – Поверь мне, это не самое приятное зрелище, и чем дольше По Хью Ска постится и молится, тем больше я опасаюсь за твое будущее, вернее, за его отсутствие…
Алекса выдернула руку из стального капкана его пальцев и упрямо остановилась.
– Я не позволю тебе принести в жертву твои влияние и уважение среди осейджей, сопровождая меня. Дальше я пойду одна, – заявила она, так вскинув подбородок, что Кин едва не рассмеялся этому знакомому движению.
– И как же ты планируешь добраться до Миссисипи без еды, припасов и проводника? – насмехался он над ее наивностью.
– Как-нибудь справлюсь, – твердо заверила его Алекса. Кин громко расхохотался:
– Ты справишься с тем, чтобы снова попасть в плен или угодить прямо в когти рыси. И я не дам тебе ни одно из моих ружей для защиты.
И прежде чем Алекса успела запротестовать, он подхватил ее на руки и понес вперед, шагая широко и уверенно. Когда Кин добрался до своей лошади, он бросил Алексу позади седла, схватил поводья вьючной кобылы и сел впереди.
– Почему ты делаешь это? – настаивала Алекса.
– Будь я проклят, если знаю, – протянул Кин с некоторым раздражением. – Если бы у меня была хоть капля здравого смысла, я бы давно упаковался и покинул деревню.
Алекса промолчала. Они ехали, не разговаривая, всю ночь и добрую часть дня, прежде чем Кин натянул поводья, остановил свою уставшую лошадь и спустил Алексу на землю.
– Здесь мы разобьем лагерь, – заявил он.
Алекса уставилась на него как на безмозглого.
– Разобьем лагерь?! Если мы тут остановимся, осейджи догонят нас к наступлению ночи. Ты сам сказал, что это их земля и они знают ее как свои пять пальцев.
Улыбка искривила его губы, и он провел пальцем по ее нахмуренному лбу.
– Именно так, моя дорогая. Мы насладимся остатком дня и вечером и подождем, пока они придут за нами.
Она отбила его руку и окатила ледяным взглядом. Любой другой мужчина обратился бы в сосульку, но Кин лишь насмешливо фыркнул.
– Я не настолько глуп, Алекса, чтобы верить, будто нам удалось бы сбежать от них. Хоть Одинокий Зимний Волк и попал иод твои чары, но и он не может сохранить твою жизнь. Он обязательно приедет за тобой, пока великий вождь сидит и ждет знака от Уа Тон-Ка. Тем временем я предлагаю тебе искупаться в этом ручейке, чтобы выглядеть перед гостями соответствующим образом. – Кин снова коварно ухмыльнулся. – А потом ты сможешь заняться приготовлением пиши, скно. – Его насмешливые глаза пробежали по ее одеянию из оленьих шкур и надолго задержались на округлых выпуклостях грудей.
Апекса кипела, как чайник па костре. Она не могла больше скрывать свое разочарование.
– Почему же ты откладываешь неизбежное? Почему не оставил меня где была? Я бы предпочла умереть без этой жуткой прогулки по дикой, пустынной местности. По крайней мере не потратила бы столько сил. – Голос ее дышал сарказмом, пока Апекса мерила презрительным взглядом Кина. Внезапно она разозлилась на себя за то, что снова отметила, как он чертовски привлекателен.
– Потому что хотел оказаться наедине с тобой, чтобы ты могла осуществить свое последнее желание.
– И каким же должно быть это мое предсмертное желание? – Алекса скрестила руки на груди и пристально уставилась на Кина.
Его голова была лишь в нескольких дюймах, и глаза неотрывно смотрели на сладостный изгиб ее губ.
– Чтобы мы провели еще один упоительный миг в объятиях друг друга, – подсказал он.
Алекса уперла свои маленькие, но сильные руки в каменную стену широкой груди, подставила ногу и сильно толкнула. Кин растянулся на земле.
– Ты неправильно оценил меня, Кин Родон, – резко заверила она. – Мое предсмертное желание – вырезать у тебя из груди тот камень, который ты считаешь сердцем, и скормить волкам. Боюсь только, они откажутся…
С этими словами она повернулась и гордо зашагала к потоку, чтобы искупаться, предоставив Кину подниматься на ноги и догонять ее.
– Чем я тебе так не нравлюсь? – спросил он.
Забыв о скромности, Алекса разделась, швырнула в него свое платье, потом погрузилась в ручей.
– Не нравишься – это слишком мягко сказано. Ненавижу или презираю – это намного более точное описание моих чувств по отношению к тебе.
Кин сбросил рубашку, потом штаны. Апекса с разинутым ртом смотрела, как он среди бела дня вышагивает совершенно голый к воде.
– А когда индейцы рассчитаются с тобой, я выстрелю тебе прямо в сердце за конокрадство, – грубо заявил Кин. – Ты ожидала, что я последую за тобой на запад? Ты, жалкая маленькая лживая ведьма? – Он дернул ее к себе. Холодная вода не смогла угасить жаркое пламя, вспыхнувшее, как только их обнаженные тела соприкоснулись.
– Я не брала Кентавра с собой, – задыхаясь, заявила Алекса. Сердце ее так неистово колотилось о ребра, что ей с трудом удавалось ухватить хоть глоток воздуха. – Кентавр спас меня от этого грязного распутника, Сайласа Грегора, когда тот пытался изнасиловать меня. – Она вывернулась из его рук и попятилась.
Кин нахмурился. Эти слова, эти искры, засверкавшие в серебристо-серых глазах… Да действительно ли она его боится? Женщина, бросившая вызов вождю великих осейджей. Чертовка, выставляющая требования, о которых никто другой не осмелился бы даже помыслить. По Хью Ска рассказал Кину о вызывающей манере Алексы и воинственных словах. Кин знал, что ей могли вырезать язык за такое бесцеремонное обращение с благородным вождем. А теперь она пятилась, как ягненок, боялась близости, боялась встретить его испытующий взгляд.
– Почему ты сопротивляешься, милая? – мягко спросил Кин и подплыл к ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117
Тяжелая рука накрыла рот Алексы. Она распахнула глаза и уставилась в нависшее над ней лицо.
– Ни звука, – тихо прошептал Кин и подождал, пока Алекса не кивнула в знак того, что узнала его и поняла.
Он взял ее за руку и повел к выходу из хижины. Он осторожно откинул шкуру и ступил наружу. Двое стражников лежали неподалеку, свернувшись и прижавшись друг к другу, как котята. Кривая улыбка изогнула его губы, и он указал Алексе на спящих. Она была уверена, что он споил им какую-то смесь типа той, что дал ей Прямая Стрела. Без сомнения, они даже не вспомнят, как уснули.
Как только они оказались на безопасном расстоянии от деревни, Алекса остановилась, отказываясь сдвинуться еще хоть на шаг.
– Что, к черту, с тобой происходит? – зарычал Кин. – Я даю тебе свободу, о которой ты мечтала, и мы не можем мешкать.
– Почему ты это делаешь? – спросила она, оглядывая его темный силуэт со смесью признательности и недоверия.
– Да ты имеешь хоть какое-то представление, как осейджи пытают осужденных на смерть? – спросил он. И когда Алекса отрицательно покачала головой, Кин снова схватил ее за руку и потащил к лошадям. – Поверь мне, это не самое приятное зрелище, и чем дольше По Хью Ска постится и молится, тем больше я опасаюсь за твое будущее, вернее, за его отсутствие…
Алекса выдернула руку из стального капкана его пальцев и упрямо остановилась.
– Я не позволю тебе принести в жертву твои влияние и уважение среди осейджей, сопровождая меня. Дальше я пойду одна, – заявила она, так вскинув подбородок, что Кин едва не рассмеялся этому знакомому движению.
– И как же ты планируешь добраться до Миссисипи без еды, припасов и проводника? – насмехался он над ее наивностью.
– Как-нибудь справлюсь, – твердо заверила его Алекса. Кин громко расхохотался:
– Ты справишься с тем, чтобы снова попасть в плен или угодить прямо в когти рыси. И я не дам тебе ни одно из моих ружей для защиты.
И прежде чем Алекса успела запротестовать, он подхватил ее на руки и понес вперед, шагая широко и уверенно. Когда Кин добрался до своей лошади, он бросил Алексу позади седла, схватил поводья вьючной кобылы и сел впереди.
– Почему ты делаешь это? – настаивала Алекса.
– Будь я проклят, если знаю, – протянул Кин с некоторым раздражением. – Если бы у меня была хоть капля здравого смысла, я бы давно упаковался и покинул деревню.
Алекса промолчала. Они ехали, не разговаривая, всю ночь и добрую часть дня, прежде чем Кин натянул поводья, остановил свою уставшую лошадь и спустил Алексу на землю.
– Здесь мы разобьем лагерь, – заявил он.
Алекса уставилась на него как на безмозглого.
– Разобьем лагерь?! Если мы тут остановимся, осейджи догонят нас к наступлению ночи. Ты сам сказал, что это их земля и они знают ее как свои пять пальцев.
Улыбка искривила его губы, и он провел пальцем по ее нахмуренному лбу.
– Именно так, моя дорогая. Мы насладимся остатком дня и вечером и подождем, пока они придут за нами.
Она отбила его руку и окатила ледяным взглядом. Любой другой мужчина обратился бы в сосульку, но Кин лишь насмешливо фыркнул.
– Я не настолько глуп, Алекса, чтобы верить, будто нам удалось бы сбежать от них. Хоть Одинокий Зимний Волк и попал иод твои чары, но и он не может сохранить твою жизнь. Он обязательно приедет за тобой, пока великий вождь сидит и ждет знака от Уа Тон-Ка. Тем временем я предлагаю тебе искупаться в этом ручейке, чтобы выглядеть перед гостями соответствующим образом. – Кин снова коварно ухмыльнулся. – А потом ты сможешь заняться приготовлением пиши, скно. – Его насмешливые глаза пробежали по ее одеянию из оленьих шкур и надолго задержались на округлых выпуклостях грудей.
Апекса кипела, как чайник па костре. Она не могла больше скрывать свое разочарование.
– Почему же ты откладываешь неизбежное? Почему не оставил меня где была? Я бы предпочла умереть без этой жуткой прогулки по дикой, пустынной местности. По крайней мере не потратила бы столько сил. – Голос ее дышал сарказмом, пока Апекса мерила презрительным взглядом Кина. Внезапно она разозлилась на себя за то, что снова отметила, как он чертовски привлекателен.
– Потому что хотел оказаться наедине с тобой, чтобы ты могла осуществить свое последнее желание.
– И каким же должно быть это мое предсмертное желание? – Алекса скрестила руки на груди и пристально уставилась на Кина.
Его голова была лишь в нескольких дюймах, и глаза неотрывно смотрели на сладостный изгиб ее губ.
– Чтобы мы провели еще один упоительный миг в объятиях друг друга, – подсказал он.
Алекса уперла свои маленькие, но сильные руки в каменную стену широкой груди, подставила ногу и сильно толкнула. Кин растянулся на земле.
– Ты неправильно оценил меня, Кин Родон, – резко заверила она. – Мое предсмертное желание – вырезать у тебя из груди тот камень, который ты считаешь сердцем, и скормить волкам. Боюсь только, они откажутся…
С этими словами она повернулась и гордо зашагала к потоку, чтобы искупаться, предоставив Кину подниматься на ноги и догонять ее.
– Чем я тебе так не нравлюсь? – спросил он.
Забыв о скромности, Алекса разделась, швырнула в него свое платье, потом погрузилась в ручей.
– Не нравишься – это слишком мягко сказано. Ненавижу или презираю – это намного более точное описание моих чувств по отношению к тебе.
Кин сбросил рубашку, потом штаны. Апекса с разинутым ртом смотрела, как он среди бела дня вышагивает совершенно голый к воде.
– А когда индейцы рассчитаются с тобой, я выстрелю тебе прямо в сердце за конокрадство, – грубо заявил Кин. – Ты ожидала, что я последую за тобой на запад? Ты, жалкая маленькая лживая ведьма? – Он дернул ее к себе. Холодная вода не смогла угасить жаркое пламя, вспыхнувшее, как только их обнаженные тела соприкоснулись.
– Я не брала Кентавра с собой, – задыхаясь, заявила Алекса. Сердце ее так неистово колотилось о ребра, что ей с трудом удавалось ухватить хоть глоток воздуха. – Кентавр спас меня от этого грязного распутника, Сайласа Грегора, когда тот пытался изнасиловать меня. – Она вывернулась из его рук и попятилась.
Кин нахмурился. Эти слова, эти искры, засверкавшие в серебристо-серых глазах… Да действительно ли она его боится? Женщина, бросившая вызов вождю великих осейджей. Чертовка, выставляющая требования, о которых никто другой не осмелился бы даже помыслить. По Хью Ска рассказал Кину о вызывающей манере Алексы и воинственных словах. Кин знал, что ей могли вырезать язык за такое бесцеремонное обращение с благородным вождем. А теперь она пятилась, как ягненок, боялась близости, боялась встретить его испытующий взгляд.
– Почему ты сопротивляешься, милая? – мягко спросил Кин и подплыл к ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117