– Не пытайся извинять эту гадюку. От него больше вреда, чем пользы. И сколько бы ты ни заплатил ему, это все равно много больше, чем он стоит. – Расс сверлил отца осуждающим взглядом. – И если бы ты не был таким чертовым эгоистом и не упивался жалостью к самому себе, то смог бы увидеть этого пса таким, какой он на самом деле. Но ты бредешь как в тумане и не интересуешься судьбой ни одного из нас.
– Не смей так со мной разговаривать! – взревел Джастин, но Расс уже пошел собирать разбежавшихся животных. – Ну-ка вернись сюда!
– Нет, пока не успокоюсь, не вернусь, – бросил Расс через плечо.
Алекса осторожно спустилась с фургона, не смея даже взглянуть в сторону Джастина. Она прекрасно знала, что он внутри кипит после столкновения с сыном.
– Не думай, что это что-то изменит, – заявил Джастин низким, угрожающим голосом, когда она присела у костра и поставила на огонь большую сковороду. – Я нанял Сайласа проводником и переводчиком и не собираюсь отсылать его обратно. Он отработает свои деньги, когда мы столкнемся с дикарями.
Алекса придержала язык. Она сильно сомневалась, что Сайлас хоть сколько-нибудь владел языком осейджей, он и по-английски говорил с трудом. «Мы напрашиваемся на неприятности так же неумолимо, как солнце садится на западе», – подумала она, упав духом. Она предполагала, что Грегор заведет ее семью прямо в лапы дикарей, вместо того чтобы хоть в чем-то помочь. Сайлас Грегор – это катастрофа. Она отчаянно желала никогда не встречаться с ним.
– Спасибо, что спас мне жизнь, – прошептала Алекса и почувствовала, как сердце ее буквально разорвалось пополам, когда Джастин повернулся и пошел прочь без единого слова.
Лагерь был жутковато тихим этой ночью, когда Расс вернулся, собрав разбежавшихся животных. Он отказался разговаривать со всеми, и только Алекса решилась предложить ему еду. Они молча сидели у затухающего костра; потом Алекса еле слышно пробормотала «спокойной ночи» и растянулась на своем тюфяке под звездным небом. Она пыталась уверить себя, что сумеет пережить это путешествие, но в глубине души вряд ли верила в это. Переход по территориям Луизианы – это вызов разуму и воле, когда три ее спутника едва терпят друг друга. И все же она должна быть упорной и стремиться к цели. Она закрыла глаза и постаралась больше не думать.
Целую неделю они путешествовали от рассвета до заката. Алекса прилагала все усилия, чтобы смириться со своей участью. Без единой жалобы готовила пищу, заботилась об отце, помогала брату и избегала Сайласа Грегора. Она готова была поклясться, что у этого пропойцы в каждой чересседельной сумке припрятано по бутылке рома, потому что он редко когда бывал хоть наполовину трезв и всегда преследовал ее горящим взглядом, пугая и выводя из равновесия.
Если ей и удавалось занять себя делами в течение дня, то ночи терпеть было намного сложнее. Каждый раз, когда она закрывала глаза и молила сон поскорее прийти и дать ей отдых, перед внутренним взором вставали смеющиеся синие глаза Кина. Сотни раз пыталась она забыть его, но он возвращался снова и снова, как призрак, и тревожил ее. Чувство надежности и безопасности, которое она открыла в его объятиях, забыть было непросто. Она не приглашала его в свои сны, но он все равно был здесь. Ей слышался его густой баритон, зовущий ее издалека, так и манящий прийти в его объятия. Сама мысль о его сильном теле была пыткой. Она напоминала Алексе о той ночи, когда она принесла свою гордость в жертву, чтобы провести незабываемые мгновения страсти в его объятиях. Она ощущала его ласки, нежные движения ищущих рук по ее податливому телу, будто он был здесь, рядом. Чувствовала вкус его поцелуев, пряный мужской запах, исходивший от него и, казалось, прилипший навсегда к ее коже.
Алекса намеренно старалась спрятаться от сладко-горьких воспоминаний, напоминая себе, что эти мысли сделают ее настоящее и будущее только более сложным, нестерпимым. Она поддалась страсти в минуту слабости, но сейчас пришло время закрыть дверь в прошлое, пока ее не охватила та же горечь, что и ее отца. Алекса уверяла себя, что страдает от острого чувства первой любви и скоро должна поправиться.
Внезапно ее размышления были прерваны самым неожиданным образом – грубая мозолистая рука закрыла ей рот. Другая рука рывком подняла ее на ноги, и она ощутила у самых ребер острие ножа.
– Только пискни, и этот звук станет последним в твоей жизни, девка, – проговорил ей в ухо приглушенный хрипловатый голос.
Алекса молча кивнула, и ее немедленно поволокли из лагеря к ближайшей рощице. Пальцы нападавшего железной хваткой стиснули ее руку. Алекса скрипела зубами, чтобы не крикнуть от боли и унижения. Когда они оказались на достаточном расстоянии от повозки, рука, зажимавшая ей рот, упала. Сайлас Грегор злобно ухмыльнулся ей в лицо.
– Что, думала, дам тебе удрать? – Рот его искривился в угрожающей усмешке. Несмотря на его грубый смешок, еще больше разъяривший ее, Алекса держала свой язык в узде. – Дожидался целую неделю, чтобы наложить на тебя лапу, девка. Прежде чем я уйду и брошу вас тут, я уж тебя поимею.
Алекса встретила его голодный взгляд и вскинула подбородок, чтобы показать ему, что не боится.
– То, что ты собираешься взять, дорого тебе обойдется, грязная скотина.
Сайлас только засмеялся ее угрозе.
– Куда тебе со мной равняться, ты, девка. Я опробую тебя, прежде чем брошу твою семейку. Ты мне не можешь помешать, если не хочешь расстаться с жизнью. – И нож царапнул ей шею, напоминая, что он пока еще сильнее.
Ее растущее отвращение к Сайласу Грегору давно уже перешло в искреннюю ненависть. Она старалась быть вежливой с ним, поскольку он вел их к будущему поселению, но не более того. И вот теперь Сайлас хотел изнасиловать ее, а потом исчезнуть в ночи, бросив семью Карвер посредине неизвестности.
Голова Сайласа приблизилась к лицу Алексы, и она ощутила исходящие от него запахи – пота, грязи и рома. Ее затошнило от такой близости, она оттолкнула его и кинулась было бежать, но Сайлас прыгнул на нее, рыча, как разъяренный зверь. Она ударилась головой о землю, на мгновение чуть не потеряла сознание, но тут же пришла в себя и вступила в борьбу. Грязная рука закрыла ей рот и приглушила ее крики о помощи.
– Давай, давай, дерись и кусайся, я все равно тебя поимею, – прошипел он прямо ей в лицо.
Внезапно конское ржание отвлекло внимание насильника, он резко обернулся и увидел прямо над собой вставшего на дыбы белоснежного жеребца. Его копыта рассекли воздух вблизи головы Сайласа, который мгновенно отскочил в сторону, чтобы конь не обрушился на него.
Алекса вскочила с не меньшим проворством, надеясь увидеть, как Кин появится из-за деревьев и придет ей на выручку, но через секунду поняла, что Кентавр примчался один.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117