– Может, это и к лучшему. Если б ты снова ее увидел, это только внесло бы еще больше сумятицы и неразберихи. А Кентавр в любом случае был слишком своевольным, чтоб на него можно было полагаться. Всегда можешь приручить другую лошадь, – ободряюще сказал он.
Кин молча смотрел в окно, и перед его внутренним взором вставал образ Алексы верхом на белоснежном жеребце, несущейся навстречу ветру. Что за великолепное зрелище они являли вдвоем, неохотно вынужден был признать он. Они предназначены друг для друга.
– Да, думаю, ты прав.
Кин старательно отбросил прочь все мысли об Алексе и повернулся к другу.
– Довольно о Карверах. Займемся тобой. Итак, что ты будешь есть?
Представив себе Кина в роли стряпухи, Клинт поморщился. Кин, конечно, стал умелым охотником, но его кулинарные способности еще требуют шлифовки. Если Клинт и поправится после засады, то только благодаря себе, а уж никак не из-за изысканных кушаний, которыми Кин будет потчевать его.
– Я прошу только, чтобы это было съедобным, – тяжело вздохнул Клинт, прекрасно зная, что просит невозможного. – Разбуди меня, когда приготовишь. Уверен, мне потребуется много сил, чтобы пропихнуть то варево, что ты состряпаешь.
– Я подумываю об отравленном жарком, – посмеивался Кин, синие глаза его поблескивали дьявольским лукавством. Эту черту он приобрел после первой же встречи с Алексой Карвер.
– Не сомневаюсь. Ты давненько подумываешь отделаться от старика и теперь уж постараешься воспользоваться случаем.
Клинт закатил глаза, слушая раскаты хохота молодого приятеля, и грустно размышлял, сможет ли переварить то, что Кин неизбежно поставит перед ним.
Пока Кин суетился с ленчем, его мысли все время возвращались к Алексе. Он продолжал спрашивать себя: как он мог так ошибиться? Всегда ему хорошо удавалось читать людские лица, и вот впервые в жизни он так глубоко ошибся. Как слепой дурак, он пошел у нее на поводу, не понимая, что его обманывают. Но какой упоительный обман, думал он, смягчаясь при воспоминании об исключительно стройном теле, о вкусе ее нежных поцелуев, о женственном аромате, исходившем от нее.
Кин взглянул вниз и вздрогнул – оказывается, он поглаживает ложкой жаркое, а не мешает. Дернувшись, он задел ногой аккуратную поленницу, сложенную у плиты, и дрова с грохотом рассыпались по полу.
Клинт подскочил на кровати, дико озираясь и ожидая, что в любую секунду подвергнется нападению.
– Какого черта?
Смущенно ухмыляясь, Кин присел на корточки и заново сложил дрова.
– Извини, мне очень жаль…
– А-рххх. – Клинт с шумом выпустил воздух. – Клянусь, ты неуклюж, как слон в посудной лавке. Как я могу спать, если ты устраиваешь такой грохот?
– Я же сказал, что сожалею! – негодующе вскипел Кин. Клинт принюхался и поник на своей койке.
– Но не так, как буду сожалеть я, когда отведаю твоей стряпни, – пробубнил он себе под нос.
– Что? – Кин прислушался, пытаясь разобрать бормотание товарища.
Кин тихо продолжил заниматься своим делом. «Забудь ее», – сказал он себе. Алекса уехала, и слава Богу. Ему еще повезло, что удалось спасти свою гордость. Маловато, но по крайней мере хоть это. Разве Клинт не предупреждал его избегать мисс Карвер? Да, может, он временами и болтает всякую чушь, как последний пустомеля, но он стар и мудр. И он сразу раскусил Алексу, сразу понял, что она – целая охапка неприятностей.
Глава 8
Алекса опустилась на землю и устало вздохнула. Казалось, они путешествовали со скоростью улитки. Теперь она была совершенно уверена, что Сайлас Грегор не в состоянии следовать даже существующей тропой по открытой прерии, не то что прокладывать новую. Это был пустой, безмозглый пропойца, который пил свой завтрак, потом останавливался, чтобы проглотить спиртного в качестве полуденного перекуса, и продолжал в том же духе до самого вечера. Временами она думала, уж не придется ли привязывать Сайласа к его кривому мулу, чтобы он не свалился на землю, как мешок. Уже дважды хмельной дурак отправлялся не туда, и им приходилось возвращать его обратно.
– Как думаешь, где теперь этот пропойца? – спросил, нахмурившись, Расс, плюхаясь рядом с Алексой и выбивая пыль из шляпы.
Она пожала плечами:
– Может, свалился в реку мордой вниз. По крайней мере именно к реке он отправился, когда я видела его в последний раз. Это будет его первое купание за неделю, – с отвращением фыркнула Алекса.
– Может, он утонет, – насмешливо сказал Расс.
– Сомневаюсь, что нам так повезет. – Алекса тяжело вздохнула и поднялась на ноги, чтобы готовить ужин.
– А где па? – Расс с любопытством оглянулся, удивляясь, что произошло с отцом. Джастин оставил его заботиться о скотине, даже не предложив помочь.
– Он занят тем же, чем и всегда, когда мы останавливаемся на ночлег: стоит вдалеке и неотрывно смотрит на запад.
Расс задумчиво нахмурился.
– Не пойму, что это с ним приключилось в последнее время. Он такой стал беспокойный. Клянусь, он бы заставил нас ехать двадцать четыре часа в сутки, если бы не боялся, что лошади и скотина падут на ходу от усталости.
– Уверена, так оно и было бы, – согласилась Алекса, опускаясь на колени, чтобы развести костер. – Его ведет вперед мечта, и я начинаю задумываться, а будет ли он доволен, когда доберется до конца той радуги, к которой стремится.
– Он изменился, Лекс. – Расс покачал головой и опустил подбородок на руки. – Он как душевнобольной, которого не волнует, какими именно средствами он дойдет до конца. То, как он обошелся с тобой… я так разозлился, что чуть не убил его.
– Я не жалуюсь. – Взгляд Алексы сам собой обратился к силуэту Джастина. – Я знаю, его настойчиво преследуют воспоминания.
Как хорошо она его понимает, уныло подумала девушка. Ее тоже постоянно преследуют воспоминания, но другого сорта – перед ее внутренним взором стоит образ сурового красивого покорителя Запада с манящими синими глазами. Перемена в отношении к ней Джастина была понятна – она произошла после смерти ее матери. Раньше Джастин терпел Алексу, потому что рядом всегда была Кэтрин. Теперь же никто не стоял между ним и Алексой болезненным напоминанием, что когда-то Кэтрин любила другого мужчину. Теперь у Джастина не было причины бороться со своими обидами, таить их. Он лишился своей Кэтрин. Алекса часто слышала, как Джастин говорил: единственное, что было хорошего в его браке с матерью Расса, – это рождение сына. Хоть он и любил ее, но мать Расса была постоянной занозой в боку Джастина, как сейчас вот Алекса.
– Ну, знаешь, все эти воспоминания вовсе не извиняют его обращения с тобой, – пробурчал Расс. – Ты заслуживаешь… – Его голос затих – он издалека услышал Сайласа, и глаза его превратились в щелки-бойницы. Их ненаглядный проводник, качаясь, добрел до лагеря и остановился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117