Это зазвонил мой телефон.
Я закуталась в шубу. Он? Получил мое SMS? Какой-то чужой номер.
Уличный фонарь освещал верхушки сосен, словно кто-то собирался их сфотографировать. Маньяк? Маньяк-садовник.
– Алло, – сказала я, и мой голос разнесся по ночному поселку.
– Катя разбилась. Она в больнице, – глухо сказал мужской голос.
– Это кто? – спросила я.
– Как… это… – голос начал растерянно заикаться.
– Ах да, привет!
Это Катин стриптизер.
Катя в больнице. Перелом ключицы, ноги, сотрясение мозга. Она врезалась в машину. Пьяная.
– Сейчас приеду, – сказала я и пошла одеваться.
Врачи – странные люди. Они меня не узнавали. Хорошо, им про меня медсестры рассказывали. А то не видать бы Кате отдельной палаты. В Склифосовского.
– А когда ее в ЦКБ можно перевести?
– Да когда хотите, – пожимает плечами доктор.
В коридорах спят забинтованные больные. От них пахнет кровью, потом и улицей. Все вместе эти запахи вызывают у меня брезгливый ужас.
Катя спит, обколотая успокоительными.
Ее молодой человек остается с ней.
Я представляю себя в гипсе, с подбитым глазом, а рядом на кровати сидит Александр. Б стакане на тумбочке тюльпаны; палата двухместная.
Не в смысле двухкомнатная, а просто две железные кровати.
Рублевку чистят от снега, я медленно тащусь за технологическим чудом. За мной сонно едет моя охрана.
Конечно, Алик не знал, что я полночи провела у Кати в больнице. Иначе бы не позвонил так рано.
Соображаю, какое сегодня число. У знакомой Черновой в Канкуне яхта, я договорилась, что они захватят Алика с собой. Надеюсь, он уже там.
– Я в Паленке! – кричит он в трубку. – Я купил тебе подарок!
– Да? – бормочу я спросонья. – Спасибо. А какой?
– Деревянная фигурка! Сепаратист! С автоматом, в национальной одежде! Прелесть.
– Здорово!
– Я буду пробираться в Канкун!
– Но только поторопись. Яхта от Косумеля скоро отшвартовывает в Танжер.
Я действительно послала вчера SMS? Или мне это приснилось?
– На местном автобусе опасно, а туристический делает крюк, сначала в Кампече, а потом в Мериду.
Нет, я не могла это сделать.
– Поторопись, ладно?
– Ладно. Ты никуда не собираешься лететь в ближайшее время?
Перечитала SMS. Ужас. Позор. Нельзя его вытащить оттуда? Может, еще не дошло?
Дошло.
9
Самый благородный дар богов человечеству – то, что оно не научилось возвращать свое прошлое. Иначе люди не доживали бы и до 7 лет.
Забрала Антона из садика.
– Пойдем в кино? – предложил он.
– Давай. – Он сидел на заднем сиденье, и я смотрела на него в зеркало.
Позвонил мой бывший муж.
– Привет, – сказала я.
– Привет. Как дела?
– Ничего. Едем с Антоном в кино.
– Да? Может, я потом подъеду? Поужинаем?
– Не знаю… – Я растерялась. – У меня потом встреча.
– А… Понял. А после встречи?
– Боюсь, она надолго затянется, и еще столько всего…
– А что это было: вчера?
– А что?
– Ладно, пока.
– Папа? – спросил Антон.
Дети все чувствуют и все понимают. Наверное, лучше нас.
– Я, кажется, влюбилась, – сказала я сыну.
– В папу?
– Нет.
– А…
В кинотеатре, в соседнем зале, проходила премьера какого-то фильма.
К нам подбежала журналистка с фотоаппаратом.
– Не снимайте ребенка! – закричала я грубо, потащила Антона за руку.
Правило № 3. Пресса не должна знать про вашего маньяка, а маньяк – про ваших детей.
Кино было скучное. Американское. Мальчик с девочкой дружили, а потом девочка умерла.
На этом моменте я сказала сыну, что у меня разболелся живот, и увела его из зала.
– Она умерла? – спросил он в машине, доедая попкорн.
– Нет. Они сначала подумали, что она умерла, а потом оказалось, что нет.
– А почему мы ушли?
– Я же тебе сказала: у меня живот! Так болит!
– Но ты могла меня в зале оставить.
– А как бы ты поехал домой?
– С охранниками.
– А вот если бы у тебя заболел живот, я бы не бросила тебя. И не уехала бы одна.
Молчание.
– Мы пойдем еще раз на этот фильм? Я хочу досмотреть! Как он назывался?
– Мост через что-то там. Конечно, пойдем.
– Но ты уверена, что она не умерла?
– Уверена.
– Люди ведь не умирают? Они становятся ангелами.
– Кто тебе это сказал?
– Няня.
– Все правильна
– А бабушка говорит, что ты ее в гроб загонишь. Это значит, она умрет?
– Не знаю. Это только бабушка знает.
Я остановилась на светофоре.
– Значит, бабушка не хочет становиться ангелом?
– Сто процентов, не хочет.
Я валялась в гостиной и смотрела телевизор То есть я просто смотрела вперед, и с периодичностью одна картинка в секунду передо мной менялось изображение. С первого по двадцать шестой и обратно по кругу.
Регина отменила все мои встречи.
Делать было совершенно нечего. Я лежала и бездумно щелкала пультом телевизора. Как овощ.
Кто-то позвонил и молчал.
– Алло? Сан Саныч, запиши телефон… Да, определился… Ничего не сказал… Я не грустная, я нормальная… Думаешь, это он?
Беру лист бумаги, ручку.
Колонка. «Как пережить развод и остаться друзьями?»
Написать про вчерашний секс? Вряд ли это называется дружбой.
По-честному сижу час перед белым листом Снова телефон. Какой-то унылый напев.
Юристка.
Не спрашиваю про собак. Что будет? Если не делать то, чего не хочется?
– Договор в понедельник? Устроит? – Ее голос удивленный и немного обиженный. – Подписываем? Они вызывают бронированную машину для денег и спрашивают, в какой банк везти.
– Подожди, – говорю я.
Пять книжек ведь еще надо написать.
Почему-то эта мысль первый раз приходит мне в голову.
А если я не смогу?
Может, я написала книжку, и все. Больше не напишу.
Стану снова домохозяйкой. Вернусь к мужу.
Не вернусь.
Поняла сегодня ночью – не вернусь.
– Подожди подписывать, – устало вздыхаю я.
– Я бы на твоем месте долго не тянула… – предупреждает юристка.
– А как там твой? – спрашиваю. Совсем нетрудно сделать человеку приятное. Даже если не хочется.
– Боря? Подрался. Ухо зашивали.
Я бродила по дому.
Антон ушел с няней гулять.
По телевизору лидер какой-то фракции говорил о том, что он как садовник, который знает, когда удобрять, а когда собирать урожай. Всему свое время, вещал он, я не призываю к терпению, я взываю к разуму.
Позвонила Сан Санычу. Рассказала про садовника из телевизора.
– Ты, наверное, с ума сошла, – посочувствовал он, – но мы проверим. Кстати, вчера тебе звонили из центра. Странно, район поменялся. Но мы проследили звонок. У нас будет точный адрес.
Заставила себя встать и поехать к Кате. Она плакала. Водитель машины, в которую она врезалась, – в реанимации.
– Отлично выглядишь, – сказала я. – Похудела.
Я привезла деньги. Надо было сделать так, чтобы в милицейских протоколах не значилось, что Катя была пьяна во время аварии.
«Говорили же тебе: не пей, раз ты за рулем», – мысленно произносила я, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не сказать это вслух.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46