ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Если первые с завистью поглядывают на армейские ботинки больной Баобабовой, то вторые радуются свежему ветру со стороны воли. Кое-кто даже выкрикивает антилечебные лозунги: “Фридом! Да здравствует Спартак! Свежих уток привезли!”
Двигаемся к зданию по тесному коридору из любопытных психов с разной степенью заболеваемости. Неприятно до дрожи. В каждом лице чудится Охотник. Все норовят пощупать блестящую утку. Какой-то совсем больной пытается единолично завладеть посудиной, но Баобабова умело, а главное, незаметно пользуется моим шокером, заставляя единоличника уйти в глубокий оздоровительный сон.
У самых дверей встречаем знакомое лицо. Вернее, не лицо, а только сумрак на лице. Садовник до сих пор не развязан, валяется на полу, отчего у дверей постоянно возникает давка из желающих войти или выйти. Наш старый знакомый и учредитель секретного проекта “Пи” убеждает перешагивающих через него, а также спотыкающихся, что близится конец света, что ноги он всем вырвет, что всех санитаров пошлет выращивать в Кыргызстан ромашки. Но самое обидное, что он, едва заметив Баобабову, орет истошно:
— Баобабова Машка приперлась! Поглядите, люди больные, какие прапорщики к нам приезжают. А ведь героиня труда! Тридцать восемь боевых наград, не считая именной портупеи от главнокомандующего. Бойтесь ее, люди больные. Она вас всех на чистую воду выведет.
Народ аккуратненько похихикивает. Но обличающую речь конспектирует, кто на ладошку, кто на травке палочкой, кто тупыми ложками на скамейках. Информация — это все, что есть у народа.
— А кто это рядом с ней такой старательный? — продолжает заливаться Садовник, ставя под угрозу срыва тщательно разработанную операцию внедрения. — Да это же не кто иной, как…
Сказал бы, не сказал бы — кто его знает? Машка правильно поступила, что на Садовника наступила. Может, у него в местном климате приступы кратковременные разыгрываются? Рисковать нельзя.
Следом за нами по умолкшему телу Садовника устремляется вся толпа. Теперь ее ничего не сдерживает. С некоторой жалостью слышу легкий хруст, невнятные крики и скрип кожи. Нет, все-таки человечеству служить — нелегкая работа.
Внутри дюжина санитаров в камуфляжных формах и белых медицинских шапочках с дырочками для глаз оттесняют нас от больного. У каждого санитара электрический шокер, связка ключей на толстой цепи и томик Пушкина в нагрудном кармане. Другого оружия не видно, что слегка успокаивает.
Вертим с Машкой головами, пытаясь понять, куда двигаться дальше. Приехать в клинику одно, а найти свободную палату — совсем другое. Да и записаться в столовую необходимо. Иначе долго здесь не протянуть.
— Так, так, так! — По широкой лестнице, по красной дорожке, спускается представительный мужчина в белом костюме-тройке, в белой рубашке и, естественно, в белом галстуке. На вид не более трех ходок за махинацию. Достаточно высок, достаточно плотен, недостаточно внушает доверие. Впрочем, мне никто, кроме Баобабовой, доверия не внушает. Мы не на параде, здесь все враги.
Гражданин в белых одеяниях рассматривает нас с Машкой в монокль. Это такие очки сломанные, на одной палочке. С его-то костюмом можно было бы и нормальные очки приобрести.
— Новый пациент, как новая песня. — Монокль отражает одинокий луч солнца, протиснувшийся сквозь плотные и тяжелые шторы. В трассирующем луче мелькают миллиарды навечно заключенных в психушку пылинок. — Но мы всегда рады свежей крови.
Человек мгновенно получает прозвище Монокль, а замечание про свежую кровь выводит его на первое место в группе подозреваемых.
— Прапорщик Мария Баобабова?! — Монокль не верит собственным глазам, протирает прадедушку контактных линз и тщательно рассматривает Машку на предмет доверия. — А я ведь догадывался, что вы вот так завершите бесславный свой путь, Машенька.
От слащавой фамильярности аж передергивает. С Машкой так нельзя, она такого не прощает. Но, умница, держится, на гражданина в белом не бросается, даже слюну пустила.
Монокль отнимает у меня историю болезни и, не заглядывая в нее, ставит первый диагноз:
— Читал… Читал я в утренних газетах про ваш, Машенька, приступ. Не поленился, лично съездил полюбоваться на потерпевших. Страшное зрелище. Ужасное. Как же вы их так?
А Садовник ушлый мужик. Заранее все подготовил. Молодец. Пока мы с напарницей лежаки в вытрезвителе отогревали, он или кто-то из товарищей неофициального правительства побеспокоился о твердой легенде. Газеты, укусы… Значит, верили, что не откажемся мы. Приятно.
— А почему, Машенька, вы во всем домашнем? — Монокль нагло пытается отогнуть край бронежилета, но Баобабова не совсем сумасшедшая, допустить изъятие нового бронежилета не может. Щелкает зубами в миллиметре от шаловливых ручек.
Монокль резво отскакивает подальше от спасеной пациентки, пряча руки за спиной.
— Ай-яй-яй! — говорит он, многозначительно дергая головой. — Налицо явная патология. Немедленное лечение. Терапия и еще раз терапия.
— Отдохнуть ей надо. — Наступает моя очередь — встать в сплоченные ряды борцов за суверенитет человечества. — Вы нам ключики от номера дайте, мы поспим немного, а к обеду выйдем свежие и практически спокойные.
Монокль переводит недоуменный взгляд на меня.
— А вы, позвольте, кто?
Момент, как говорят некоторые телеведущие, истины.
— Личный санитар Пономарев. Приставлен к пациентке для срочной медицинской помощи согласно новому постановлению нашего правительства. Каждому прапорщику индивидуальный уход, с ежедневным докладом куда положено. Закончил спецкурсы университета по специальности спецуход за прапорщиками.
— И давно вы так…. Уходите?
— А вот, как товарищ Баобабова в прапорщиках, так и ухожу. Вы ведь понимаете, работа у товарищей тяжелая, нервная, требующая постоянного напряжения. Поэтому я всегда при ней. Так что насчет ключиков от номера, уважаемый з-з…
— Можно просто Леня. Но для вас, товарищ санитар, главный врач клиники Леонид Яовалыч. Отдельного номера не положено, но коечку в кладовке, ради случая особенного, выделим. Второй этаж по лестнице, по коридору до упора, последняя дверь направо. Я вас лично провожу. Режущие предметы имеются?
При некотором сопротивлении Баобабовой изымаю мачете, перочинный ножик с выдвижными лезвиями, ножовку по металлу и добротный такой финский топор. Про огнестрельное оружие главврач ничего не упоминал, поэтому пистолеты остаются на месте.
— Молодцы. Первый шаг навстречу медицине ведет к полному выздоровлению. Вы, кстати, уточку на склад сдайте. У нас в заведение с личными утками не положено. Тапочки и смирительную рубашку там же получите. Мы хоть заведение с передовыми формами лечения, но конфигурация для всех одинакова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108